— Только себя сколько можно не выдавать, — предупредил Зализа. — И вперед нас не бежать.
— На десять шагов позади двигаться! — уточнил Костя и, прыгая с камня на камень, начал продвигаться вперед.
Между ним и замком оказался небольшой холм, если можно так назвать гигантскую груду камня, покрытую трещинами и поросшую кустарником. Под его прикрытием русские воины смогли незаметно приблизиться к крепости на расстояние почти трехсот метров — но дальше россыпи шли уже вниз, прекрасно просматриваясь со стен, и опричник с Костей притаились на гребне, оценивая обстановку.
Замок выглядел несокрушимым, мощнейшим укреплением, поставленном примерно в тринадцатом веке. Не имея возможности раскинуться в ширину, он вознесся ввысь — сложенные из валунов самого разного размера, стены поднимались на высоту семиэтажного дома, а массивная башня, напоминающая колокольню — еще в полтора раза выше. Ни один человек не смог бы связать лестницы, достающей до верха стены, не смог бы закинуть на такую высоту железного крюка. Защитники могли расстреливать атакующих сверху вниз, или забрасывать камнями не очень опасаясь ответа — стрелять снизу вверх лучникам, как и арбалетчикам, не очень удобно, да еще на такое расстояние. Попробуй попасть в голову, ненадолго показавшуюся в вышине, с четырнадцати саженей! Строительного материала древнему зодчему хватало — он валялся буквально под ногами, и твердыня была отстроена на совесть.
Стена, выходящая к протоке, имела высоту примерно трехэтажного дома — атаки с этой стороны никто не ожидал, а вот расстреливать лодки, которые попытаются пройти мимо без разрешения, так было даже удобнее.
Разумеется, замок имел несколько недостатков, прямо вытекающих из его достоинств: слишком высокие стены не позволяли использовать метательные машины. Они просто не могли кидать камни из похожего на колодец внутреннего двора. В окружающем замок камне оказалось невозможно прорыть ров, и осаждающие могли без труда подступить к самым стенам. Правда, подвесной мост имелся: строители сделали ворота на уровне примерно третьего этажа. К ним вела насыпь, обрывающаяся в десятке шагов от стены.
— Интересно, куда дорога ведет? — шепнул Росин. — Может быть, дальше можно двигаться пешком?
— К большинству селений все равно нужно плыть по воде, — ответил опричник. — Этот замок удастся захватить, или он так и останется у нас за спиной?
— Жалко разрушать этакую красоту, — вздохнул Костя. — Два дня нужно.
— Два дня? — не поверил своим ушам Зализа. — Ты можешь захватить его за два дня?
— Времена замков ушил бесповоротно, Семен Прокофьевич, — вздохнул Росин. — Сейчас шестнадцатый век, а не четырнадцатый.
— Чего? — не понял Зализа.
— Это я себе, — Костя спохватился, что опричник, как и остальные русские люди, жил совсем в другом времени: семь тысяч шестьдесят шестом от сотворения мира. То есть, в семьдесят первом веке… — Я хотел сказать, семь пушек у нас на ладье. За пару дней мы эту стену расколотим. Нужно только сперва гуляй-город сделать, чтобы от стрел прикрыться.
— Два дня… — опричник прикусил губу. — Много… Ладно, Константин Андреевич, начинай свою осаду. Я тебе еще с двух ладей стрельцов придам. Начинай.
Зализа отполз назад, а Росин, после некоторого колебания, выпрямился во весь рост: какой смысл скрываться, если все равно придется едва ли не в упор подступать? Оглянулся назад:
— Пошли мужики, прятки кончились. Дорогу в первую очередь перекройте. Чтобы из замка гонец не выскочил, и помощь к шведам не подошла. Черт, неужели непонятно, что говорю? А ну, Семен, Антип, Петька, бегом вперед! Сесть в камнях возле дороги и стрелять в все, что движется! Алексей, забирай всех остальных и выгружайте пушки. Только осторожно! Не торопясь! Не дай Бог, утопите…
Со стороны замка переливисто зазвучал горн. Красиво! Вымпелы на шпилях, трубачи на башнях. Шуты, трубадуры, турниры… И на все это железным катком надвигается его величество прогресс.
Горн зазвучал снова — нервно, тревожно. И тут Росин увидел, как на Сойму вверх по протоке двигаются украшенные красными крестами паруса.
— Ну, сейчас начнется… — пробормотал он, прыгая по камням ближе к воде. Теперь ладьи были ему видны целиком. На палубах толпились бояре, часть из которых держали луки, часть — щиты. Стрельцы, естественно, готовили к выстрелу пищали — от запаленных фитилей курились тонкие дымки. Все, за исключением кормчих, смотрели вверх — но каждого кормчего прикрывали щитами не менее трех человек.
На стене замка тоже проявилось шевеление, показались дымки.
— Если у них есть хоть одна пушка, — пробормотал Росин, — сейчас засветят.
Но со стены вниз посыпались стрелы — и бояре с первой ладьи немедленно ответили тем же. Верх стены и палуба словно соединились в единое целое небрежно заштрихованным мостом. Вот на ладье упал один человек. Вот еще один. Что происходит на стене за каменными зубцами разглядеть не удавалось, но Костя был уверен, что защитники протоки тоже несут потери: подобные замки обычно защищаются двумя-тремя десятками воинов, и плотность стрел, выпускаемых снизу, несомненно превышала ту, что сыпалась сверху.
Вот подошла на расстояние выстрела вторая ладья, и оттуда донеслось треньканье луков. Внезапно от стены отделился пылающий предмет размером с человеческую голову и шлепнулся в воду между кораблями. Потом еще один — и тоже мимо.
Наконец раздались более привычные звуки войны — загрохотали пищали с третьего судна. Пылающий шар промелькнул вдоль самой стены, ударился о камни, и они моментально полыхнули чадящим пламенем. Видимо, одна из пуль нашла для себя жертву.
Первая и вторые ладьи уже прошли опасное место и закачались на просторе озера Сойма, а на их место подходили все новые и новые. Стрельба защитников заметно ослабла: либо они несли потери, либо просто начали уставать. Но удача решила сделать им неожиданные подарок — очередной горящий шар, вместо того, чтобы упасть в воду, неожиданно разбился о палубу ладьи. Взметнувшийся вверх огненный смерч моментально проглотил парус, вытянулся вдоль мачты. Запрыгали за борт человеческие фигурки, а ладью начало медленно разворачивать поперек протоки. Но тут неожиданно в стороны выдвинулись весла — не много, всего два с одной стороны и одно с другой, зачерпнули воду. Появились люди, которые лихорадочно зачерпывали воду из-за борта и лили на палубу. Языки пламени хоть и не исчезли совсем, но стали заметно ниже. С подошедшей сзади ладьи по гребню стены опять стали грохотать из пищалей. Раненое судно неуклюже двинулось вперед и вскоре тоже смогло выбраться на озеро.
Стрельба со стороны замка прекратилась. Похоже, защитники протоки сделали все, что могли и теперь зализывали раны. Они даже не представляли, что самое страшное ожидает их впереди.
Нормального гуляй-города, из толстых бревен, сколоченных в щиты, стрельцы сделать не смогли — не из чего. Но, нарубив множество сосенок, лип, березок и ив, они смогли соорудить из жердей в руку толщиной, уложенных в три слоя, достаточно прочные щиты. Все остальное происходило в точности по справочникам «Оружие средневековья» и им подобным: прикрываясь щитами, которые то и дело содрогались от попаданий стрел и мелких камней, кауштинцы одну за другой подтащили пищали на расстояние полусотни саженей и навели их на стену, целясь в одно и тоже место. А потом
