роскоши»? Главное, что его машину не собирались использовать для перемещения незарегистрированных грузов. А все остальное Люка не касалось.
Затянув потуже шнурки тяжелых кожаных ботинок, Эмблер подхватил сумку и выпрыгнул на шоссе. Вариант пешего перехода границы предусматривался с самого начала, так что ничего неожиданного не случилось. Уже через несколько минут он скрылся за заснеженными елями, пиниями и лиственницами, вытянувшимися параллельно дороге на расстоянии добрых двух сотен ярдов от нее.
Пройдя с полмили, Эмблер заметил два фонарных столба по обе стороны шоссе: мощные лампы прикрывали круглые плафоны из матированного стекла. Таможня – сооружение из темного дерева с зелеными ставнями и поржавевшими решетками на окнах под двускатной крышей – формой напоминала треугольник. Из-за деревьев ему были видны оба флага: французский – сине-бело-красный триколор и швейцарский – белый крест на красном поле. Выложенные вдоль дороги грубо обтесанные булыжники, почти невидимые под укрывшим их снегом, служили дополнительным физическим препятствием наряду с виртуальным юридическим. Проезд контролировался с помощью ярко-оранжевого шлагбаума. Как с одной, так и с другой стороны границы стояли открытые будки. На обочине, неподалеку от таможни, пристроился грузовичок, водитель которого, вероятно, воспользовался возможностью привести в порядок забарахлившее транспортное средство. Эмблер видел живот и короткие, толстые ноги склонившегося над двигателем механика. Рядом, на расчищенном от снега пятачке, лежали инструменты и изъятые механические внутренности. Время от времени из-под капота доносились приглушенные проклятия.
Парковочная площадка находилась на другой стороне. Рассмотреть что-либо еще Эмблер не успел – небо потемнело, – зато ясно увидел крохотную вспышку. Кто-то из пограничников зажег спичку. Он посмотрел на часы – начало девятого. Восход в январе наступал поздно, а в гористой местности тем более.
Туча прошла, тьма рассеялась, и оперативник увидел на стоянке знакомый джип с дрожащим на ветру брезентовым верхом. Скорее всего на нем к началу смены приехали французские таможенники. Их швейцарские коллеги прибыли с противоположного направления. Эмблер устроился за невысокими кустиками, закрывавшими от посторонних глаз куда лучше, чем ели или сосны, и поднес к глазам бинокль. Пограничник глубоко затянулся, расправил плечи и, позевывая, огляделся. Впереди еще один скучный, ничем не примечательный день.
Через окно таможни Эмблер видел и других – они пили кофе и, судя по выражению лиц, обменивались местными новостями. Компанию им составлял мужчина в ярко-красной фланелевой рубашке, грушевидная фигура которого указывала на сидячий образ жизни, – вероятно, водитель грузовика.
Движение нельзя было назвать оживленным, а раз так, то зачем торчать на пустой, открытой для ветра дороге, когда даже солнце еще не встало? Даже не слыша разговора, Эмблеру не составляло труда догадаться, что в таможне царит атмосфера несуетного покоя и благодушия.
Один мужчина держался, однако, в стороне и, судя по поведению, не принадлежал к здешнему сообществу. Одетый в форму старшего офицера французской таможенной службы, он скорее всего прибыл сюда с инспекционными целями. Если его присутствие не смущало остальных, то, вероятно, потому лишь, что инспектор ясно выразил свое индифферентное отношение к тяжкой и неблагодарной работе. Возможно, высшее начальство отправило его в провинцию в порядке очередности для надзора за соблюдением пограничного режима, но кто приглядит за надзирающим?
Через минуту, когда чиновник в форме повернулся лицом, Эмблер подстроил резкость и мгновенно понял, что был не прав в своих предположениях.
Мужчина этот вовсе не служил в таможенном ведомстве. В каскаде мысленных образов мелькнуло и его лицо. Еще несколько долгих секунд, и за узнаванием пришло опознание. Имя не имело значения – он использовал множество имен. Родился и вырос в Марселе, подростком связался с наркодельцами. Повзрослев и уже заработав репутацию опытного убийцы, подался наемником в Южную Африку. Служил где-то в районе Сенегамбии. В последнее время работал на заказ, соглашаясь выполнять особо деликатные поручения. Мастерски владел разнообразным арсеналом средств: стрелковым и холодным оружием, гарротой. Нечего и говорить, что спрос на услуги столь неразборчивых профессионалов никогда не падает ниже определенного уровня. Среди людей своей профессии он был известен под кличкой Специалист. Эмблер помнил его блондином – сейчас Специалист предпочитал темный цвет. Впалые щеки под выдающимися, с туго натянутой кожей скулами, узкий, напоминающий шрам рот остались неизменными, хотя и несли отпечаток возраста. Внезапно мужчина поднял голову и посмотрел на Эмблера. Оперативник почувствовал, как вспыхнуло лицо под действием впрыснутого в кровь адреналина. Неужели увидел? Нет, конечно, нет. Ни угол зрения, ни освещение не позволяли Специалисту увидеть его – киллер просто выглянул в окно; зрительный контакт был мимолетным и случайным.
То, что Специалист находился в здании, должно было бы успокоить, но Эмблер понимал – причин расслабляться нет. Скорее наоборот. Вероятнее всего, киллера отправили сюда не одного, а в составе группы. Находясь в помещении, Специалист мог поддерживать связь с размещенными в лесу наблюдателями. Ощущение безопасности моментально испарилось. За Эмблером охотились бывшие коллеги, такие же профессионалы, способные предусмотреть каждый его маневр и ответить контрмерами. И пусть главный далеко, его подручные где-то рядом. А Специалиста вызовут, когда в том возникнет необходимость.
Враг действовал предусмотрительно, перекрыв дорогу и взяв под наблюдение прилегающую территорию. План выдавал работу профессионалов. Но каких – агентов Стратегических услуг или оперативников Консульских операций?
Перед опущенным оранжевым шлагбаумом остановился белый «Рено», и к нему почти сразу подошли два швейцарских пограничника. Один из них наклонился, чтобы поговорить с водителем и задать стандартные вопросы. Проверили паспорт. Ничего необычного. Швейцарец обменялся взглядом с французским коллегой. Безмолвный обмен мнениями, едва заметный кивок – и решение принято. Шлагбаум поднят, жест рукой, и машина пересекла границу.
Двое в будке поправили куртки.
– Баба в «Рено» такая толстуха, что я сначала принял ее за твою жену, – сказал по-французски один.
Второй изобразил гримасу негодования.
– А ты уверен, что там была не твоя мамаша?
Обычный треп, непритязательные шуточки, но и это помогает скрасить долгий и скучный день.
Марсельский киллер вышел из здания, остановился и осмотрелся.
Эмблер проследил направление взгляда. Специалист смотрел на скалистый выступ примерно в двухстах футах над его головой. Похоже, сообщник укрылся где-то там. Должен быть еще и третий, наблюдатель, готовый вступить в игру только в крайнем случае.
Марселец прошел мимо фонаря и, спустившись к стоянке, исчез в невысоком строеньице, предназначенном, очевидно, для хранения какого-то оборудования. Может быть, там тоже кто-то есть?
Времени на размышления и анализ вариантов не оставалось – нужно было действовать. Его преимущество – сумерки. Как только рассветет, враги обнаружат его без труда.
«Береги себя, – сказала она. – Ради меня».
Кошмары никогда не досаждали Калебу Норрису; в стрессовые дни спалось даже спокойнее, чем обычно. За час до посадки самолета в Цюрихе он проснулся и посетил туалет, где умылся и
