- Я уже сказал вам, что не совсем, - рассмеялся Аркатов. - Но вы его не расхолаживайте. Пусть завершает установку. Это и нам сможет потом пригодиться. В таком масштабе, как в цирке, его эксперимент у вас в институте ведь не поставишь. Каков размер цирковой арены, знаете? Ай-яй-яй! А еще в семье цирковых артистов живете! Любой мальчишка это знает. Тринадцать метров диаметр их манежа, дорогой мой доктор физикоматематических наук! Такой же он и в цирках всего мира. Это у них, если хотите, своя 'мировая постоянная', подобно таким нашим константам, как 'постоянная Планка' или скорость света.
- Но ведь для изучения эффекта антигравитации совсем не обязательны такие масштабы, все еще упрямился Аядрей Петрович.
- Как знать, как знать, - задумчиво покачал головой академик. - Нужно ведь думать не только о теоретическом обосновании этого эффекта, но и о практическом применении его. И притом не только в цирке. Я уже имел разговор с вице-президентом. Думаю, что не сегодня-завтра вы получите официальное распоряжение заняться изучением эксперимента вашего сына со всею серьезностью, какой он бесспорно заслуживает. Но, повторяю, в цирке пусть все идет своим чередом. Помогите им даже, чем сможете.
Сообщение Левы Энглина побуждает Илью к энергичной деятельности. Еще раз пробежав глазами его расчеты, он с лихорадочной поспешностью начинает набрасывать эскизы каких-то новых деталей своего аппарата.
- А я на вашем месте не стал бы так торопиться, - кладет ему руку на плечо инженер Миронов. - Если не возражаете, займемся завтра вместе.
Илья крепко жмет ему руку.
Затаив дыхание, все напряженно смотрят на измерительные приборы, установленные в центре манежа. Их стрелки все еще неподвижны.
Илья Нестеров приглушенным голосом командует:
- Переключите реостат еще на два деления, Виктор Захарович! Еще на одно!
А стрелки по-прежнему недвижны, будто припаяны к нулевым делениям шкал.
- Вы все уже выжали? - спрашивает Илья у Миронова, вытирая мокрый лоб.
- Остались последние два деления, Илья Андреевич.
- Включайте тогда до отказа!
И тут на одном из приборов стрелка вздрагивает вдруг. Вздрагивает, но дальше не идет...
- Ну, что ты скажешь, Лева? - порывисто оборачивается Илья к Энглину. - Видел ты, как она дрогнула?
- Да, видел, - взволнованно отзывается Энглин. - И уже почти не сомневаюсь в успехе. Нужно только снова все пересчитать. В чем-то, наверное, есть еще неточность. Догадываюсь даже, в чем. Выключайте установку, Виктор Захарович.
И они снова все пересчитывают и выверяют, но никаких ошибок уже не находят.
- Может быть, отложим до завтра? - спрашивает Миронов, взглянув на часы.
- Все, конечно, чертовски устали, но я все-таки останусь и поработаю еще немного, - упрямо говорит Илья. - Тебе, Лева, тоже пора отдохнуть.
Миронов вопросительно смотрит на Энглина. А Лева, сделав вид, что не расслышал слов Ильи, снимает пиджак и засучивает рукава рубашки.
- Давайте-ка попробуем включить полную мощность сразу, обращается он к Миронову.
- Ну вот что тогда, - останавливает его Виктор Захарович. - Устроим пятнадцатиминутный перерыв и поужинаем. У меня, кстати, есть для этого кое-что. Сейчас схожу к себе в бюро и принесу...
- Зачем же ходить? - весело восклицает неизвестно откуда появившийся Михаил Богданович. В руках у него чемоданчик. Он кладет его на барьер манежа и торжественно открывает крышку. - Вот, пожалуйста, угощайтесь! На всех хватит.
- Ты у нас, дед, просто маг и волшебник! - потирает руки Илья. - Перекусить действительно давно уже не мешает.
А спустя несколько минут все снова занимают свои места у пультов управления и измерительных приборов, ожидая команды Нестерова.
- Включайте, Виктор Захарович! - распоряжается Илья.
И опять робко вздрагивает стрелка гравиметра. Двинувшись чуть-чуть вверх по дуге шкалы, она снова беспомощно опадает к нулевому делению.
Раздосадованный Илья собирается уже подать команду, чтобы выключили установку, но тут находившийся все это время на манеже Михаил Богданович разбегается вдруг и, высоко подпрыгнув, легко делает двойное сальто-мортале.
- Видимо, заело стрелки в ваших приборах! - радостно кричит он и бросается обнимать внука. - Поздравляю тебя с победой, Илюшка! И всех вас тоже, дорогие мои!..
Репетиции Зарницыных в ослабленном поле тяготения решено начать спустя два дня. К этому времени уточняется степень понижения гравитации в зоне манежа и стабильность этого явления. Определяются точные ее границы. Вводятся кое- какие усовершенствования и упрощения в конструкцию аппаратуры.
На первую репетицию Зарницыных в зоне ослабленного поля тяготения приходит не только вся местная администрация, но и почти все начальство Союзгосцирка.
- Что же это такое?! - в ужасе восклицает главный режиссер. - Как же можно в таких условиях репетировать? Они ведь не совершили еще ни одного полета в зоне невесомости... И вообще не известно пока, что у них может получиться, а вокруг уже обстановка ажиотажа. Нет, так нельзя! Так я просто не смогу начать репетицию...
- А ведь Анатолий Георгиевич прав, - соглашается управляющий Союзгосцирка. - Надо дать им освоить новый номер в спокойной обстановке.
И вот теперь на манеже только Зарницыны, Анатолий Георгиевич, Ирина Михайловна да несколько униформистов. У пульта управления Илья и Виктор Захарович. В директорской ложе Михаил Богданович, Юрий, Антон и дежурный врач, приглашенный на всякий случай главным режиссером.
Манеж ярко освещен. Зарницыны легкими, изящными прыжками вскакивают на предохранительную сетку.
- А может быть, начнем сразу без нее? - спрашивает Ирину Михайловну Алеша Зарницын. - Не лучше ли с первой же репетиции приучить себя к мысли, что никакой страховки уже не существует.
- Нет, Алеша, этого я не смогу вам позволить, - решительно возражает Ирина Михайловна. - Пока вы не освоитесь с новыми условиями полета - будете работать с предохранительной сеткой. Мало того, пристегните-ка покрепче еще и пояса с лонжами. Кто знает, какова будет инерция ваших полетов. Можете улететь и за пределы манежа.
Алеша собирается что-то возразить, но Маша останавливает его:
- Зачем же спорить с разумным предложением, Алеша? Все и так знают, какие мы храбрые, - добавляет она, весело рассмеявшись.
Легкий толчок о пружинящую сетку, и Маша взлетает на мостик. Ее примеру следуют и братья. Алеша при этом отталкивается с такой силой, что перелетает через мостик и снова опускается в сетку.
- Ну что, - смеется довольная Маша, - будешь ты теперь протестовать против сетки?
- Пожалуй, ловиторку и трапеции следует развесить подальше друг от друга, - кричит снизу Ирина Михайловна. - А пока будьте осторожны и не слишком напрягайте мышцы. Нужно сначала привыкнуть, приноровиться к новым условиям.
Когда Сергей, совершив несколько пробных полетов, повисает вниз головой в своей качающейся ловиторке, Ирина Михайловна советует Маше:
- Попробуйте пока только одно заднее сальто в руки Сереже. И со слабого швунга.
Маша непривычно осторожно берется за гриф трапеции и совершает плавный кач. Затем энергичным броском отрывается от нее, набирает высоту и грациозно разворачивается в заднем сальто-мортале. Обычно в это время сильные руки брата всегда оказывались возле нее, но сейчас он уже ушел в противоположную сторону, и Маша плавно летит в сетку...
Через полчаса устраивают перерыв. Усаживаются на барьере манежа и возбужденно обсуждают неудачи.
- Такое впечатление, будто всему нужно учиться заново, обескураженНо произносит Алеша.
- Почему же заново? - вскидывает на него удивленные глаза Маша. - Просто нужно привыкнуть и
