Посмотрите мои образцы, сами убедитесь'. Он был социалист.
- А я на свой пенни покупал, бывало, пачку 'Синдереллы', - сказал мистер Робертс, - и курил на бойне. Сладчайший дымок на свете. Теперь их что-то не видать.
- А помните старого Джима? Сторож на бойне? - спросил мистер Эванс.
- Ну, это уже после моих времен. Я не такой зеленый юнец, как вы, ребятки.
- Вы-то старый, мистер Робертс? Вспомните про Дж. Б. Ш.*
* Джордж Бернард Шоу родился в 1856-м и умер в 1950 г., но действие происходит раньше 1934 г. (отъезд Томаса в Лондон), т. е. Шоу еще не достиг своего сказочного долголетия.
- Нет, такое мне не грозит, я неисправимый потребитель в пищу зверей и птиц, - сказал мистер Робертс.
- А цветы вы тоже потребляете?*
* 'Зверь, цветок и птица - скоро все уснут' - строки популярного гимна из книги 'Старые и новые гимны'. Автор - Сэбин Барин-Гулд (1834-1924) религиозная писательница.
- Э! Вы, литераторы, что-то шибко умно для меня говорите. Пожалейте бедного старого мародера.
- Ну так вот, он на пари запускал руку в ящик с потрохами и оттуда вытаскивал крысу с переломанной шеей - и всего за кружку пива.
- Зато же и пиво тогда было!
- Стоп, стоп, стоп! - Мистер Хамфриз постучал по столу стаканом. - Не распыляйтесь, нам все эти истории пригодятся, - сказал он. - Занесен ли в ваши анналы этот анекдот про скотобойню, мистер Томас?
- Я его запомню.
- Не забывайте, пока все - исключительно пристрелка, говорим наобум, сказал мистер Хамфриз.
- Да, Родрик*, - быстро сказал мистер Томас.
* Один из романов Тобайаса Джорджа Смоллета (1721- 1771) называется 'Приключения Родрика Рэндома', что можно условно перевести как 'Приключения Родрика Наобума'.
Мистер Робертс заткнул уши.
- Непосвященным это непонятно! - сказал он. - Я дико извиняюсь, конечно. Мистер Эванс, у вас не найдется, например, пугача? Хочется попугать некоторых, чтоб поменьше своей образованностью щеголяли. Я вам, кстати, никогда не рассказывал, как я читал на конференции о становлении Лондона лекцию 'Преодоление темноты'. Ну, доложу я вам! Я толковал все время про Джека Лондона, а когда мне намекнули, что я уклонился от темы, я ответил: 'Положим, это моя темнота, но разве мы ее не преодолели?' Им было нечем крыть. Миссис Дэвис сидела в первом ряду, помните миссис Дэвис? Еще читала эту первую лекцию про У. Дж. Лока* и посредине сбилась. Сказала: 'У самар Вратарии'**.
* Уильям Джон Лок (1863-1930) - английский романист.
** Ранний роман Лока (1895) называется 'У врат Самарии'.
- Стоп, стоп, стоп! - простонал мистер Хамфриз. - Приберегите это на потом!
- Еще померанцевой?
- Как шелковая скользит, мистер Эванс.
- Как грудное молочко.
- Скажете, когда хватит, мистер Робертс? Как?
- Слово из трех букв, но означающее вопрос. Спасибо! Я это на спичечном коробке вычитал.
- Почему бы, например, их не пустить под комиксы? Весь прилавок бы разнесли, чтобы узнать, что Дафна делала дальше, - сказал мистер Хамфриз.
Он прикусил язык и с опаской вгляделся в лица друзей. Дафной звали ту самую соломенную вдову в Манслтоне, по чьей милости мистер Робертс утратил и свою репутацию, и свою важную должность в пивоваренном деле. Он имел обыкновение отсылать ей на дом бутылки бесплатно, он купил ей посудную горку, подарил сто фунтов и кольцо своей матери. Она же в ответ устраивала пышные пиршества, на которые никогда его не приглашала. Но только один мистер Томас заметил имя и поспешил сказать:
- Нет, мистер Хамфриз, туалетные рулоны тут больше бы подошли.
- Когда я бывал в Лондоне, - сказал мистер Робертс, - я останавливался на Полмер-грин у четы по фамилии Армитидж. Он был садовник. Так они каждый божий день оставляли друг другу послания на туалетной бумаге.
- Когда садовник продает свою родину? - сказал мистер Эванс. - Когда продает настурции.
Он всегда себя чувствовал чуть-чуть не на своем месте во время этих посиделок у него в доме, и он опасался, что миссис Эванс вот-вот неодобрительно нагрянет из кухни.
- Часто приходилось использовать, например: 'Милый Том, не забудь, к чаю придут Уоткинсы' или 'Милой Пегги на память от Тома'. Мистер Армитидж был приверженец Мосли*.
* Сэр Освальд Эрналд Мосли (1896-1980) - английский политический деятель. В 1936 г. основал фашистскую партию (в 1940 г. - запрещена), с 1940 по 1943 г. отбывал наказание в тюрьме. В 1948 г. возглавил праворадикальное движение.
- Бандиты! - сказал мистер Хамфриз.
- Нет, кроме шуток, а вот что делать с обезличиванием индивидуальности? - спросил мистер Эванс.
Мод была еще на кухне. Он слушал, как она гремит тарелками.
- Отвечая вопросом на вопрос, - мистер Робертс положил ладонь на колено мистера Эванса, - какая уж сейчас индивидуальность? Массовый век порождает массового человека. Машина производит робота.
- В качестве своего раба, - отчеканил мистер Хамфриз. - Заметьте: не своего хозяина.
- Вот именно. То-то и оно. Тирания механизмов, мистер Хамфриз. А расплачиваться за все живому человеку.
- Кому еще налить?
Мистер Робертс перевернул свой стакан вверх дном.
- У нас в Лланелли это означало: 'Я тут любого уложу одной левой'. Но, если серьезно, мистер Эванс прав: старомодный индивидуалист сейчас - как квадратный гвоздь в круглой дырке.
- И никаких гвоздей! - сказал мистер Томас.
- Возьмите хотя бы наших национальных - как на той неделе выразился Наблюдатель - недолидеров.
- Возьмите их себе, мистер Робертс, мы уж как-нибудь нашими крысами обойдемся, - сказал мистер Эванс и нервно хохотнул.
Кухня затихла. Мод управилась с хозяйством.
- Наблюдатель - Nom de plum Бэзила Дорс-Уильямса, - сказал мистер Хамфриз. - Кто-нибудь знал?
- Nom de guerre*. Видели, как он разделал Рэмзи Мака? 'Овца в волчьей шкуре'?
* Nom de plum - литературный псевдоним. Nom de guerre - псевдоним, кличка, этимологически - боевая кличка (фр.)
- Знаю я его! - скривился мистер Робертс. - И блевать я на него хотел.
Миссис Эванс услышала последнюю ремарку, входя в комнату.
Это была тощая женщина с горестными морщинами, усталыми руками, остатками прекрасных темных глаз и надменным носом. Женщина незыблемая, она однажды в сочельник полтора часа выслушивала мистера Робертса, описывавшего свой геморрой, и, не протестуя, позволяла ему характеризовать последний как 'гроздья гнева'. В трезвом виде мистер Робертс к ней адресовался 'сударыня' и ограничивал свою речь темами погоды и насморка. Он вскочил, уступая ей свой стул.
- Нет, благодарю вас, мистер Робертс, - сказал она жестким, четким голосом. - Я сейчас же иду спать. Не выношу этот холод.
Иди-ка ты спать, дурнушка Мод*, - подумал мистер Томас.
* Мистер Томас, конечно, вспомнил Мод, красавицу, героиню поэмы Альфреда Теннисона 'Мод' (1855).
- Не хотите ли немного согреться, миссис Эванс, перед тем как нас покинуть? - сказал он.
Она покачала головой, кисло улыбнулась друзьям и сказала мистеру Эвансу:
- Прибери за собой, прежде чем лечь.
- Спокойной ночи, миссис Эванс.
- Мы позже двенадцати не засидимся, Мод. Я обещаю. Самбо я выпущу.
- Спокойной ночи, сударыня.
Спи покрепче, воображала.
- Я не буду больше вас беспокоить, господа, - сказала она. - То, что оставлено от померанцевой на Рождество, - в обувном чулане, Эмлин. Зря ее не лейте. Спокойной ночи.
Мистер Эванс поднял брови и присвистнул.
