Будем петь-веселиться. Мяу-мяу! Поцелуйтесь! Эмералд, Марджори! Помиритесь! - Она смеялась, она улыбалась обеим. Подмигнула бармену, и тот до верху налил рюмки. - Ну! За ваши синие глаза, гарсон! - Молодого человека в углу она не замечала. - И за дедушку! сказала она, улыбаясь покачивающемуся пьяному. - Ему сегодня двадцать один. Ага! Вот и улыбнулся!
Пьяный отвесил глубокий, рискованный поклон, поднял шляпу, споткнулся о камин, но полная кружка у него в руке была незыблема, как скала.
- За самую красивую девушку в Кармартене!
- Тут у нас Гламорган, дед, - сказала Лу. - Вы, кажется, не в ладах с географией. Ой, посмотрите, какой вальс отмачивает! Стаканы! Ой! Сейчас все раскокает! А если побыстрей?.. Чарльстончик нам, пожалуйста!
Пьяный танцевал, высоко держа кружку, пока не рухнул, не пролив притом ни единой капли. Он лежал у ног Луизы на пыльном полу и преданно, блаженно ей улыбался.
- Упал, - говорил он. - А бывало, пока у меня кое-что еще было, как черт отплясывал.
- Он зада лишился, когда ангел вострубил, - пояснил бармен.
- Когда же это он зада лишился? - уточняла миссис Франклин.
- Когда Гавриил вострубил в Даули.
- Наивностью моей хотите воспользоваться?
- И рад бы, миссис Эмералд. Эй, ты, сдвинься-ка с блевотины!
Пьяный вертел спиной, изображая вилянье хвостом, и рычал у ног Лу.
- Кладите голову ко мне на колени. Устраивайтесь поуютней. Пусть он тут полежит, - сказала она.
Он моментально уснул.
- Меня присутствие разной пьяни не устраивает.
- Тогда сам иди - знаешь куда.
- Жесто-окая миссис Франклин.
- Ладно, лучше делом займись. Вон молодого человека в углу обслужи, у него аж язык на плечо.
- Жесто-окая!
Когда миссис Франклин обратила внимание бармена на молодого человека, Лу, близоруко щурясь, окинула взглядом комнату и увидела, как он сидит против света у окна.
- Мне бы очки, - сказала она.
- Ничего, перебьешься, до утра забудешь про очки.
- Нет, честно, Марджори, я же понятия не имела, что тут кто-то есть. Вы уж извините меня, вы, в углу.
Бармен включил свет.
- Да будет lux in tenebris*.
* Свет во тьме (лат.)
- О! - сказала Лу.
Молодой человек боялся шелохнуться - разбить этот длинный луч ее взгляда, эти чары, осенившие их одним сияющим лучом, спугнуть ее молчание. И он не стал скрывать любовь в своем взгляде, потому что ей ничего не стоило ее разглядеть, как ей ничего не стоило перевернуть у него в груди сердце и заставить бухать, перекрывая и бойкие голоса подружек, и дребезг стаканов, которые бармен блистал, не упуская ничего, и уютный храп пьяного. 'Меня ничто не может задеть. Пусть себе усмехается этот бармен. Хихикайте себе в рюмочку, миссис Франклин. Я всем расскажу, ничего не тая, да, я как дурак пялюсь на Лу, да, она моя любимая, она моя радость. Любовь! Любовь! Нет, она не дама из общества, у нее простецкие нотки в голосе, и пьет она как сапожник. Но - Лу, я твой, ты моя, Лу. Довольно рассуждать о ее безмятежности и тщиться уложить эту прелесть в тесное русло слов. Она моя и все'. Уверенно, не стыдясь, он ей улыбнулся. И хоть он ко всему был готов, от ее ответной улыбки у него опять затряслись, как тогда в саду, пальцы, его бросило в жар и оборвалось и покатилось сердце.
- Хэролд, а ну налей рюмочку молодому человеку, - сказала миссис Франклин.
Бармен вытянулся с тряпкой в одной руке и с переливающейся рюмкой в другой.
- Оглох, что ли? Налей, тебе говорят, молодому человеку рюмку!
Бармен прижал тряпку к глазам. Он рыдал. Он утирал театральные слезы.
- А я думал, у нас премьера и мы в королевской ложе сидим, - сказал он.
- Он не оглох, он сдурел, - сказала Марджори.
- Мне снилась очаровательная трагикомедия под названием 'Любовь с первого взгляда, или Еще одна тщетная предосторожность'. Действие первое происходит в кабачке у моря.
Обе подружки Лу постучали себя по лбу.
Лу, не переставая улыбаться, спросила:
- Ну а где происходит второе действие?
Голос был нежный, такой в точности, какой он воображал до этих шуточек с фамильярным барменом и вульгарными женщинами. Он увидел умную, тонкую девушку, которую не испортит никакая дурная компания, и тонкость - ее самая суть - прорвется сквозь все наружные заграждения. Не успел он так подумать, подыскать формулу ее нежности, трусливо бежать под сень слов из реальной комнаты со своей любовью посредине, как вдруг сразу очнулся и увидел в шести шагах от себя прелестное тело, и вместо безмятежного образа в сверкании им же созданных лат увидел хорошенькую девушку, которую надо взять и не отпускать. Надо немедленно завоевать ее. Он встал и двинулся к ней.
- А ко второму действию я уже проснулся, - сказал бармен. - И решил на свой билет послать милую старую мамочку. Мерцание огней. Лиловый бархат лож. Блаженство! Форменное очарование!
Молодой человек сел за соседний с нею столик.
Хэролд, бармен, склонясь над стойкой, приложил руку к уху.
Пьяный перевернулся во сне, угодив головой в блевоту.
- Давно надо было пересесть, - шепнула Лу. - Надо было еще в саду со мной заговорить. Робость одолела?
- Дикая робость, - шепнул молодой человек.
- Шептаться публично весьма неприлично. Я ни звука не слышу, - сказал бармен.
По знаку молодого человека - щелчок пальцев, гонящий официанта, во фраке, с устрицами, стремглав через блистающий зал, - бармен наполнил бокалы портвейном, джином и пивом.
- Мы с незнакомыми не выпиваем, - сказала миссис Франклин.
- Какой же он незнакомый? - сказала Лу. - Разве ты незнакомый, Джек?
Он бросил на стол фунтовый билет:
- Я угощаю!
Вечер, который увядал, не успевши расцвесть, помчался под хохот прелестных, остроумнейших женщин и анекдоты бармена, которому бы на сцене выступать, и Лу очарованно улыбалась и помалкивала у него под боком. Успокоилась, отдыхает, думал он, набродилась, как я набродился, намаялся по темным закоулкам праздника. Вечер их облетал, кружил, и они сидели в сердцевине, близкие и похожие. Город, море, последние искатели приключений соскользнули во тьму, растаяли, и осталась одна только эта яркая комната.
Время от времени тьма запускала в бар припозднившегося гуляку, и, грустно выпив, он удалялся. Миссис Франклин, потная, красная, каждому на прощание салютовала рюмкой. Хэролд им в спину строил гримасы. Марджори демонстрировала длинные белые ноги.
- Никто не любит нас так, как мы, - сказал Хэролд. - Может, я закрою, чтоб рвань эта не являлась?
- Лу ожидает мистера О'Брайена, хоть это неважно, - сказала Марджори. - Это ее дружок-папашка из Ирландии.
- Вы любите мистера О'Брайена? - шепнул молодой человек.
- С чего ты взял, Джек?
Он себе представил мистера О'Брайена: остроумный, высокий, средних лет господин, тронутая сединой волнистая шевелюра, пятнышко усиков над верхней губой, сверкающее обручальное кольцо, мешки под зоркими глазами, китовым усом подбитый светский щеголь, - ужасный возлюбленный Лу мчит к ней сейчас напролом по безветренным улицам в служебном авто. Молодой человек сжал кулак на столе посреди пустых бутылок, в горячей глубине руки укрывая Лу.
- Я угощаю! - сказал он. - Еще! Наливайте полней! Миссис Франклин сачкует!
- Отродясь я не сачковала!
