боксере (которую ВВ, между прочим, называл своей самой быстрой песней). Вспомните, как поет Высоцкий, -- с равномерной длиной слогов, без пауз между словами. Это и есть то, что мы условно назвали 'оптимальным минимумом':
У-дар-у-дар-е-ще-у-дар-о-пять-у-дар-и-вот...
Но это нечасто встречается у Высоцкого. Обычно же музыкальные 'строки' его песен длиннее 'оптимального минимума'. Даже в названной песне ему соответствует только куплет, припев устроен по- другому. Для наглядности сопоставим реальную длину песенной строки -- то, как пел ВВ (верхняя строка), с оптимальной -- равномерным, без пауз, произнесением (нижняя строка):
И ду мал Бут ке ев мне реб ра кру ша
И ду мал Бут ке ев мне реб ра кру ша
ВВ не поет строку целиком, а делит ее на отрезки (и думал -- Буткеев -мне ребра -- круша), с паузами между ними47. Этим он выделяет, акцентирует слова в потоке речи, избегает монотонности ритма. Но этим же он и удлиняет музыкальную строку (в нашем примере -- больше чем на четверть ее 'оптимальной' длины: в стихотворной строке 11 слогов-долей, а в спетой -- 14, с прибавлением трех пауз).
Вообще делить строку текста песни на отрезки паузами можно и не удлиняя ее звучание -- если соответственно длине пауз укорачивать длительность звуков-слогов. У ВВ встречаются эти варианты. Но подобные случаи нечасты. Обычно же 'пунктирность' пропевания текста сопровождается удлинением музыкальной фразы, то есть паузы как бы прибавляются к 'оптимальному минимуму' ее длины. Велико ли временнОе растяжение? Каждые два куплета 'Иноходца' (8 строк) вкупе длиннее своего 'оптимума' почти на полторы музыкальных 'строки', каждый куплет 'Охоты на волков' (4 строки) -- больше чем на одну. О чем это говорит? Вспомнив классический школьный сюжет, можно сказать, что из пункта А (начало песни) в пункт Б (конец песни) Высоцкий движется хоть и на хорошей скорости, но чаще всего не самым коротким путем. Вот парадокс, ведь зачем гнать, если выбираешь не кратчайший путь.
ВВ 'удлиняет' песни и за счет регулярных повторений припева -- кстати, песни с припевом встречаются у Высоцкого гораздо чаще, чем без него. Причем происходит не только физическое, а и психологическое удлинение песни, ибо рефрен-припев -- это повторение уже сказанного (правда, у Высоцкого чаще вариативное), как бы топтание на месте48.
Припев припевом, но как не заметить, что более поздние варианты песен часто короче ранних. Можно даже ощутить, как внутри песни преобладают силы на ее расширение (припевы, параллелизмы, удлинение реального музыкального ряда по сравнению с 'оптимальным'), а взросление песни, ее 'внешняя' жизнь, обычно песню укорачивает (еще один пример уравновешивающей пары сил?).
Для общих выводов собранной информации не хватает, нужен доступ к источникам -- рукописям текстов песен и надежно датированным фонограммам, но для обозначения тенденции достаточно, например, комментариев к двухтомнику Высоцкого49*. В первом томе опубликованы 314 текстов песен. Комментарии А.Крылова к 65 из них свидетельствуют, что со временем при исполнении тексты песен сокращались. И лишь 11 текстов в процессе исполнения увеличивались в объеме. Понятно, что цифры эти не окончательны -- возможно, не ко всем песням даны соответствующие пояснения. Причины изменения объема текстов (в некоторых случаях это видно в опубликованном комментарии) могли быть также и нетворческими. Но тенденция к сжатию текстов со временем ощутима вполне четко.
'В скоростях, на которых он жил, то есть пил, то есть пел, пробегая, проскакивая километровые длинноты своего репертуара, -- в них разгадка нашей любви, в них-то все и дело. Не увлечься скоростью, не соблазниться 'гибельным восторгом', не отдаться ему во власть, пока звучит этот голос, -невозможно'50*.
Не знаю, как насчет скоростей, на которых Высоцкий жил и пил. А вот пел он, оказывается, совсем не быстро. Так, может, и разгадка нашей любви к поэту не в этих самых скоростях, не в соблазнительности 'гибельного восторга' (который, как при неспешном рассмотрении заметно, отнюдь не приводит к гибели героя 'Коней'), а в чем-то совсем другом?
1989. Публикуется впервые
5. 'Я СКАЧУ, НО Я СКАЧУ ИНАЧЕ...'
Популярность Высоцкого была феноменальной. Она выражалась даже не в том, что его любили десятки миллионов, а в том, что слушали его все. Буквально: ловили каждое его песенное слово. Вот и поинтересуемся, о чем говорил со своей аудиторией этот любимец масс, этот баловень успеха, к чьему слову прислушивалось все общество, 'от академика до плотника'. О том, что ранние, так называемые 'блатные' песни рождены потребностью 'в нормальном, не упрощенном разговоре со слушателями'51*. Еще -- о том, что для него, Высоцкого 'самое главное в авторской песне -- текст, информация, поэзия'52*.
'<...> где я беру темы для своих песен? <...> вообще это все придумано, обрастает материалом. Я же имею право на авторскую фантазию, на какие-то допуски <...> некоторые привыкли отождествлять актера на сцене или экране с тем, кого он изображает <...> И если даже по песне кажется, что это действительно натуральная история <...> нет, почти все это вымысел'53*. 'Мне часто присылают письма, в которых спрашивают: 'Что вы имели в виду в той или иной песне?' <...> что я имел в виду, то и написал. А как меня люди поняли, зависит, конечно, от многих вещей: от меры образованности, от опыта жизненного и так далее. Некоторые иногда попадают в точку, иногда -- рядом <...>'54*.
Так о чем говорит Высоцкий со своей аудиторией? Он на все лады разъясняет, что ранние песни -- это не воспевание уголовщины. Пытается убедить слушателей, что 'песня -- это серьезно'. Отстаивает право писателя на выдумку, фантазирование, объясняет, что автор и герой не одно и то же лицо, даже если автор поет 'от первого лица'.
Заметили? -- поэт из концерта в концерт говорит об элементарнейших вещах: о своем серьезном отношении к творчеству, о том, что литература не равняется жизни, даже если очень на нее похожа. Значит, в своих отношениях с аудиторией Высоцкий ощущает неладное.
-- Как же так? -- может возразить читатель. -- Ведь говорил же он: 'Я получаю много писем, в которых люди благодарят меня за песни <...> Для меня авторская песня -- это возможность беседовать, разговаривать с людьми на темы, которые меня волнуют и беспокоят <...> И если у меня есть собеседник и возможность об этом рассказать, особенно такому большому количеству людей, -- это самая большая для меня награда <...>'55*. Эти слова поэта свидетельствуют об атмосфере доверия, дружелюбия, которую и он, и его аудитория так ценили. Но устраивало ли Высоцкого то, как публика понимала его песни?
'Я спою вам сегодня несколько песен, которые, наверное, вам известны, поэтому мне трудно будет петь <...> я так их разбил по сегодняшней программе... несколько песен, которые знаете, а потом -- которые не знаете, так что вы все время будете получать <...> сюрпризы <...> Я буду петь так, сериями, для того, чтобы легче воспринимать было. Песни сложные <...>'56*. А далее следуют 'Братские могилы'. Многие ли из нас с вами согласятся с тем, что эта песня -- сложная? А ведь Высоцкий был прав: даже в его, казалось бы, заигранных, запетых песнях таится еще масса неожиданностей.
Самое яркое и весомое свидетельство неудовлетворенности Высоцкого слушательским восприятием его песен -- текст 'Иноходца'. Мы попробуем следить не за сюжетом -- за движением смысла в развертывающемся перед нами тексте. Но прежде чем перейти к анализу 'Иноходца', скажем о темпах, о скорости.
Ключевой глагол текста -- 'скакать', глагол 'быстрый', да и вообще этот сюжет формируют 'быстрые' события, но... Текст -- словесный ряд даже не в звучащем, а в письменном виде -- имеет свой, вполне реальный темп (точнее, его особенности задают явственно ощутимый темп чтения), и движется этот текст медленно. Что тормозит читателя?
Во-первых, постоянные, резкие и неожиданные смены движения смысла (за чем, собственно, мы и будем наблюдать далее). Во-вторых, то, что сюжетные события располагаются далеко друг от друга, на каждом из них герой либо подробно останавливается, либо отвлекается в сторону. Например, 'я скачу' -и далее вокруг этого накручивается целое четверостишие. Новая информация, двигающая сюжет, появляется лишь в третьей строфе -- Мне сегодня предстоит бороться.
Приведу все отрывки, имеющие отношение, хотя бы и косвенное (эти фрагменты -- в скобках), к движению сюжета, а также количество строк между ними. 'Я скачу...3,5... (Мне набили раны на спине)...3...Мне сегодня предстоит бороться -- скачки, я сегодня фаворит...1...жокей на мне хрипит. Он вонзает шпоры в ребра мне, зубоскалят первые ряды...3...я последним цель пересеку...1...засбою, отстану на скаку. Колокол! Жокей мой на коне...4... (потакаю своему врагу)57...3...(вышвырнуть жокея моего) 58...2...Я пришел, а он в хвосте плетется...3 (то есть из 36 строк только треть несут сюжетную нагрузку).
