- Иди сюда, Норико, - Кэнске показал ей на коня. - Довезу тебя с госпожой кошкой до носилок. Как только увижу старого господина - все ему расскажу.
И он вопросительно посмотрел на Юкинари.
Минамото Юкинари и сам понимал - вот эта невысокая круглолицая девушка, дочка повара, только что своим упрямством спасла все надежды его семьи на почет и благополучие. Но ему, будущему придворному, не подобало пускаться в изъяснения благодарности перед дочкой повара.
- Усади ее в носилка, Кэнске, и присмотри, чтобы она как следует укутала госпожу кошку, - велел он. - Потом, как приедем в Хэйан, напомнишь мне дам тебе денег, чтобы ты купил ей подходящее платье. Она его заслужила.
Не дожидаясь, пока Кэнске посадит на коня Норико, не выпустив при этом на волю госпожу кошку, он поскакал к повозке, чтобы порадовать Фудзивара Нарихира. Свалившийся прямым путем с неба монах взял да и унес с собой оборотня. Все разрешилось как нельзя лучше.
* * *
- А я-то удивлялся! - воскликнул Бэнкей. - Почему, думаю, от нечисти обычное тепло исходит и никакой дрожи я внутри не чую?
- Не сердись, - сказал тэнгу. - Если бы оборотень представлял для молодых господ и девушки настоящую опасность, я бы так не поступил. Но ты им правильно сказал - это совершенно безобидный оборотень.
- Выходит, я по твоей милости отнес бы в монастырь обычную кошку, и вся братия дружно бы читала над ней заклинания? А оборотень преспокойно ехал бы себе в Хэйан? - возмутился Бэнкей.
Тэнгу просто-напросто подшутил над своим приятелем-монахом. Возможно, из склонности к баловству, которая крайне осложняет жизнь всем, кто водится с тэнгу. А может, он говорил правду, утверждая, что оборотень в кошачьей шубке по сути своей добр и безвреден.
Бэнкей заподозрил неладное, когда поднимался в гору. Правда, ему не доводилось таскать за пазухой кошек, но он возился со щенятами, и ощущение было то же самое - звериного тепла, и не более того.
- Правильно говорил отец-настоятель, - проворчал он. - Человек и тэнгу из разного тесте слеплены, и тэнгу человека всегда вокруг пальца обведет. Я-то тебе поверил!
Очевидно, для Остроноса вся эта история была обычным развлечением. И он очень удивился, когда Бэнкей без лишних слов зашагал прочь - вниз по тропинке.
- Постой! - воскликнул тэнгу. - Постой, монах! Что ты собрался делать?
- Вернуть им кошку, а себе взять оборотня! - отвечал Бэнкей, не оборачиваясь.
- Да постой же ты! - тэнгу вспорхнул, перелетел через голову монаха и шлепнулся перед ним на тропу. - Зачем тебе этот оборотень? Оставь его в покое!
- Ты знаешь, кто это? - строго спросил монах.
- Положим, знаю.
- Так кто же?
- Всего-навсего женщина. Ты же не станешь прикасаться к женщине?
- Будь она неладна!
- Между прочим, и кошка - самочка.
Остронос весело скалил мелкие острые зубы.
- Я по воздуху летать не умею, - мрачно сказал Бэнкей, - так что будь добр и пропусти.
- Конечно, я пропущу тебя, Бэнкей, хотя уж больно ты грозен. Мы, тэнгу, таких свирепых не любим. Но дай-ка ты мне лучше эту кошку...
- Зачем тебе она?
Тэнгу пожал плечами.
- Мне-то она ни к чему. Я хочу отнести ее в монастырь к отцу-настоятелю.
Бэнкей помолчал, соображая. Остронос знал про оборотня что-то важное, а что - не хотел признаваться.
- Ты не хочешь, чтобы я догнал молодых господ и обменял кошку на оборотня? - прямо спросил монах.
- Это ни к чему. Сдается мне, что от этого оборотня им будет больше пользы, чем от обычной кошки, пусть даже трехцветной.
Бэнкей задумался.
- Не хочешь ли ты сказать, что отец-настоятель, говоря об опасности, имел в виду вовсе не кошку?
- Трудно сказать, монах. Он почуял дыхание иного мира, вот что... Но от оборотня не исходит зла. Стало быть, зло их ждет впереди, - на редкость серьезно для тэнгу сказал Остронос. - Поэтому давай сюда кошку. Ты вот сердишься на меня, а я знаю, что, обманув тебя, сделал доброе дело. Ступай следом за молодыми господами. А я понесу кошку в монастырь. Когда-нибудь отец-настоятель подарит ее знатному паломнику или паломнице, и ответный дар пойдет на пользу монастырю. Видишь, как все хорошо складывается?
- Кто поручится, что ты и сейчас меня не обманываешь? - спросил Бэнкей, хотя и сам видел - поручиться некому.
- Да никто, - усмехнулся тэнгу. - Но ты поразмысли - что случится, если я сейчас над тобой подшутил, в носилках - обычная кошка, а это существо оборотень? Случится лишь то, что ты несколько дней будешь идти следом за молодыми господами, проявляя всяческую бдительность, а потом исхитришься и выкрадешь у них ни в чем не повинную зверюшку! И будешь читать над ней все известные тебе заклинания без всякого проку!
Тэнгу расхохотался - и громовому хохоту вторили треском деревья.
- Хорошо, - сказал Бэнкей. - Я допускаю, что ты в конце концов сказал мне правду. Неси кошку в монастырь, а я пойду следом за молодыми господами. Если это все - обычная шутка тэнгу, ты не дашь ей зайти чересчур далеко.
Он отодвинул заступившего ему путь Остроноса и двинулся по тропе вниз.
- Берегись, - негромко сказал вслед Остронос. - Я не отец-настоятель, но опасность чую. Ты еще скажешь мне спасибо за то, что я оставил молодым господам оборотня.
- Возможно, - отвечал, не оборачиваясь, Бэнкей. Все-таки он был в обиде на тэнгу.
* * *
Пока монах и тэнгу пререкались, повозка успела укатить довольно далеко, да и носильщики, которых хорошо покормили в монастыре, бодро тащили по притоптанному снегу маленькие носилки с Норико и госпожой кошкой. Снова спустившись в узкую долину, Бэнкей увидел лишь следы от обутых в такие же, как у него, варадзи ног, колес и копыт.
Ходить он умел быстро, пожалуй, даже побыстрее хорошего погонщика быков. И не сомневался, что запросто догонит молодых господ с их свитой. Но монаху после того, как он вмешался в историю с оборотнем, вовсе не хотелось попадаться им на глаза. Чего доброго, оба молодых господина и опытный старший кэрай решили бы, что и он, монах, как-то связан с нечистью. Поскольку бывали случаи, когда старый барсук, перекинувшись монахом, морочил добрым людям голову. Бэнкей понимал толк в хорошей драке, но слишком уж много кэраев сопровождало Минамото Юкинари, и это были бойцы из северных провинций, где не прекращались схватки с варварами, а не изнеженная столичной жизнью свита Фудзивара Нарихира. Ту Бэнкей вообще в расчет не принимал.
Он решил следить за путешественниками издали в течение дня, а ночью подобраться к ним поближе, поскольку силы всякой нечисти ограничены часами темноты.
В дороге Бэнкей не скучал - он повторял сутры, которые заучил с таким трудом, с полным основанием считая, что в его годы это было равносильно воинскому подвигу. Не умея читать, он мог запомнить их лишь с чужого голоса и должен был постоянно освежать в памяти, дабы не опозориться перед более или менее сведущим в священных писаниях человеком.
Это благочестивое занятие помогло ему скоротать короткий день пути. А ближе к вечеру он повстречал бродячего гадальщика.
Собственно говоря, Бэнкей не столкнулся с ним на дороге, как оно обычно бывает, а за шиворот вытащил из-за толстого дерева. И устроил ему строжайший допрос.
- Приветствую тебя, почтеннейший! - сказал Бэнкей скрюченному старикашке. - Я-то сто ри прошел в
