В комнате повисла долгая тишина, потом Бакстер проговорил:
– Эй! Ты убит или прикидываешься?
Кит тихонечко сделал выдох и улыбнулся. «Подойди сюда и проверь».
– Я могу ждать всю ночь, Лондри.
Стояла такая тишина, что Кит отчетливо слышал негромкое тиканье каминных часов, находившихся в другом конце этой большой комнаты, футах в тридцати от него. Потом опять раздался голос Бакстера:
– Кое у кого тут есть инфракрасный прицел. Догадайся, кто из нас двоих сможет лучше видеть в темноте.
Кит услышал, как заскрипели половицы, потом все стихло, затем скрип раздался ближе, и опять наступила полная тишина.
Он представлял, как Бакстер стоит сейчас посреди комнаты и, водя винтовкой по сторонам, осматривает через ночной прицел пол, стены, мебель вокруг. Игра была почти кончена, Киту оставалось теперь одно из двух: либо вскакивать и стрелять наугад в темноту, либо суметь притвориться мертвым.
Правую руку, в которой был зажат револьвер, Кит потихоньку засунул под себя – как будто он так упал. Левой рукой он достал нож, резанул себя надо лбом по голове и размазал кровь по лицу и по левому глазу. Потом неслышно засунул нож в карман и остался лежать с открытыми глазами, устремив вроде бы невидящий взгляд в потолок.
Он услышал, что Бакстер сделал несколько шагов по комнате. Теперь он стоял где-то совсем близко, видимо, по другую сторону длинного дивана.
– Ну и ну… – проговорил Бакстер, – так значит, ты не притворяешься.
Кит не видел Клиффа, но чувствовал его близкое присутствие, – у него было такое ощущение, будто Бакстер навис над ним, хотя по голосу он слышал, что тот находится где-то футах в десяти. Кит знал, что на таком расстоянии изображение в ночном прицеле получается расплывчатым и не позволяет точно определить, жив тот, на кого смотрят в прицел, или же нет. Тем не менее Кит затаил дыхание и изо всех сил старался не выдать себя движением глаз. Он, однако, чувствовал, что над верхней губой у него выступают бисеринки пота, и вот с этим поделать уже ничего не мог. У него было ощущение, будто инфракрасные лучи буравят его лицо насквозь, а дуло винтовки нацелилось прямо ему в горло. Откуда-то из комнаты до него доносились рыдания Энни.
– Эй, Лондри, – рявкнул Бакстер. – Ты что, играть со мной вздумал?
Кит знал, что должен попасть Бакстеру только в голову, но в темноте это было невозможно. Приходилось рассчитывать на то, что пуля, попав в бронежилет, сшибет Бакстера с ног, а тогда уже Кит сможет воспользоваться ножом.
– Молю Бога, засранец, чтобы ты был еще жив. Сейчас проверим.
Кит понимал, что в следующее мгновение Бакстер должен выстрелить ему в ногу или в пах, а потому больше медлить нельзя. Он выдернул из-под себя руку и трижды выстрелил вправо, туда, откуда за мгновение до этого раздался голос Бакстера, потом перекатился, выстрелил еще трижды, перекатился снова и наконец уперся в стену рядом с разбитой стеклянной дверью. Кит замер, вглядываясь в непроницаемую темноту.
Он не услышал, чтобы Бакстер вскрикивал или застонал от боли, не слышал он и ни ударов пуль по бронежилету, ни шума падающего тела. Кит понял, что, видимо, после того как Клифф произнес свою последнюю фразу, но прежде, чем сам Кит начал стрелять, он успел или присесть, или переместиться. Как бы там ни было, но Бакстер поступил умно. А он, Кит, сделал фатальную ошибку. Откуда-то из другой части комнаты до него снова донесся голос:
– Ну, поганец, прощайся с жизнью…
Кит ожидал услышать винтовочный выстрел, но вместо этого до него долетел звук глухого удара. Он не понял, что это было, – однако раздумывать над этим сейчас было некогда, а потому он вскочил на ноги и рванулся к дивану с ножом в руке. Он налетел на диван, полоснул наугад ножом, и тут что-то ударило его по ногам и с негромким стуком упало на пол.
После этого в комнате наступила полная тишина, потом Кит услышал стон, затем зажегся стоявший рядом с диваном торшер.
Какую-то секунду глаза Кита привыкали к свету, но и потом, когда они освоились, Кит не сразу разобрался в том, что предстало его взгляду.
Бакстер стоял прямо перед ним, опираясь коленями на диван, как-то странно выгнув спину и протягивая к нему руки. На нем был серый нейлоновый бронежилет, очень толстый, по левой руке струилась кровь, по-видимому, из того места, куда все же попала одна из пуль. Глаза Бакстера были широко раскрыты и смотрели прямо на Кита.
Не выпуская из руки ножа, Кит скосил глаза вниз, увидел валявшуюся на полу винтовку с ночным прицелом и понял, что она-то, видимо, и ударила его по ногам. Он твердо знал, что не зацепил Бакстера ножом, однако у того изо рта шла кровь.
Слева от себя Кит увидел Энни и перевел взгляд на нее. Она стояла совершенно обнаженная, как-то очень прямо, с абсолютно отсутствующим взглядом, ее правая рука все еще лежала на выключателе торшера. Потом Кит разглядел, что в левой, опущенной руке Энни держала кочергу. Глаза ее были прикованы к затылку Клиффа Бакстера.
Бакстер застонал, голова у него свесилась набок, изо рта продолжала вытекать струйкой кровь.
Кит повернулся к Энни. Он ничего не сказал ей, не сделал никакого движения, только стоял и смотрел на нее, пока она тоже не повернулась к нему.
Их разделял диван, но Кит протянул прямо над Бакстером руку и жестом показал, чтобы Энни отдала ему кочергу. Только сейчас он увидел, что ноги ее в кандалах. Кит повторил свой жест, прося отдать ему кочергу, но Энни отрицательно помотала головой.
Клифф Бакстер снова застонал, и Кит перевел взгляд на него. У Бакстера уже вся шея была залита кровью. Обращаясь не столько к нему, сколько желая успокоить Энни, Кит проговорил:
– Сам на это напросился. Должен понимать.
Бакстер поднял голову, посмотрел на Кита и, все еще не теряя сознания, произнес:
– А пошел ты… – Пытаясь подняться и обернуться, он начал вертеть головой, глаза его лихорадочно обшаривали комнату. – Энни, Энни, я…
Она размахнулась кочергой и со всей силой, с полного замаха опустила ее на голову мужа, заставив его рухнуть на подушки дивана.
Кит хорошо слышал треск раскалывающегося черепа и видел, как глаза Бакстера вылезли из орбит, а из носа хлынула кровь. Кита нисколько не удивило, что Энни нанесла этот второй и смертельный удар, напротив, он был уверен, что она отлично сознает, что именно, почему и ради чего делает.
Энни бросила кочергу на пол и посмотрела на Кита.
– Ничего… Теперь все будет хорошо… – сказал он. Продолжая говорить что-то успокаивающее, Кит двинулся к ней, обходя по пути диван. Она нерешительно шагнула ему навстречу, потом сделала еще шаг, уже более уверенный, но тут цепь натянулась, и Энни, споткнувшись, остановилась. Кит взял ее за руки, подвел назад к креслу и мягко, но настоятельно усадил. Потом снял с себя рубашку, набросил ей на плечи и легонько потрепал Энни по щеке. – Ничего. Теперь уже ничего.
Кит отошел от нее и поднял с пола кочергу. Потом сделал резкий шаг к дивану и со всей силой обрушил кочергу на уже проломленную голову Бакстера. При этом он почему-то отметил про себя, что Бакстер был в нижнем белье, что у него очень бледная кожа и что на каком-то этапе этой ночи его запирательная мышца перестала работать.
Кит швырнул кочергу на пол и обернулся к Энни.
– Все, я убил его, – тихо сказал он.
Она не ответила.
– Энни, я убил его, – повторил Кит. – Он мертв. Все кончено.
