полностью исчерпалась.
Мы топали вдоль обочины шоссейной дороги по направлению к моему дому, куда я, будучи хлебосольным хозяином, всех пригласил, прельстив запасами съестного и выпивки. Мы молчали. Говорить не было сил. Поэтому, когда требовательно дилинькнул мой ПДА, я сразу услышал его. И даже нашел силы поинтересоваться, кого принесли в мой мэйлбокс черти.
«КОПАЙ ДВАДЦАТЬ МЕТРОВ ЮГО-ЮГО-ЗАПАД
АВТОБУСНАЯ ОСТАНОВКА ДАЧИ ПОСЕЛОК ПОТОКИ»
И подпись: «ИНВЕСТОР»
— Ого, — вслух сказал я.
— Что там у тебя? — спросил любопытный Тополь.
— Да тут сообщение пришло. Никогда не угадаешь, от кого!
— Ну… От Черного Сталкера.
— Нет, не угадал.
— Тогда от Болотного Доктора.
— Опять мимо.
— Ладно, сдаюсь, — устало вздохнул Костя.
— От Инвестора.
— От Инвестора, который в Пирамиде?
— Вероятно. А какой еще есть?
— Так он же улетел? — спросил Тигрёнок. — А если верить Севарену, так вообще, считай, погиб.
— Правильно, погиб. Просто сообщение отослал накануне отлета. А оно где-нибудь на сервере задержалось, — задумчиво отозвался я.
— Так что же он хочет, ваш Инвестор? — Это была Гайка, как всегда, прагматичная до невменяемости.
Я зачел компании полученное сообщение.
Как я и думал, все комментарии оказались крайне неконструктивными.
— «Зарыто наследство старушкино под камнем на площади Пушкина», — замогильным голосом злого сказочника продекламировал Тополь.
— Да чушь это все! Меньше слушай всяких сумасшедших! — махнула рукой Гайка.
— А я бы проверил как-нибудь по свободе. Вдруг там и правда что-то зарыто? — промямлил Тигрёнок. — Кстати, где это, Потоки?
Этот вопрос на несколько секунд поставил в тупик даже меня — заслуженного ветерана зона- индустрии.
Поначалу я даже подумал, что имеется в виду какой-то малоизвестный либо закрытый уровень Зоны.
Ну там как Дюны или Грибной Лес…
Почему бы и не быть каким-нибудь Потокам в районе Речного Кордона и особенно севернее него? Скажем, раньше никакого Пылающего Острова не было.
А теперь вот есть. И так далее.
Но меня выручил Тополь.
— Потоки, сынок, — это вроде Дитяток. Поселок такой с этой стороны Периметра. Дыра дырой. В нем еще хорватская рота Анфора базируется. — Слово «хорватская» Тополь произнес с таким презрением, что, будь я хорватом, я бы тут же достал свой «Хай Пауэр» и выстрелил себе в висок (застрелиться пришлось бы именно из «Хай Пауэра», пистолет Стечкина не смог бы выразить всю полноту чувств). — А вот заправка — заправка там хорошая. У меня на нее десятипроцентная карточка скидок…
— Потоки… Ну и странное же название!
— Да вам, столичным жителям, все названия странные. Кроме Крещатика и Подола, — беззлобно заметил я.
— Совершенно не понимаю между тем, — продолжал Тополь, преисполняясь зрелого скепсиса, — какое отношение может иметь древний электронный мозг, проведший всю свою сознательную жизнь внутри Зоны, я имею в виду Инвестора, к какой-то абстрактной точке за ее Периметром. Хоть бы даже и к Потокам…
— Вот и я не понимаю, — согласился я.
Смеркалось. Скепсиса во мне тоже было много. Но, черт возьми, было и любопытство. И я постановил для себя, что, когда выдастся свободная минутка, я обязательно в эти Потоки съезжу и проверю. Чисто в интересах истины.
Глава 25. Телеграмма
Dream On Dream On Dream On
Dream until your dreams come true…
Я поднял глаза от чертежей, которыми был изобильно завален мой стол, и увидел Лидочку Ротову. Она стояла на пороге в отутюженном белом халатике, в руках у нее мигала красным светодиодом трубка мобильного телефона размером с кирпич.
— Владимир Сергеевич, вас вызывает главный! — строго сказала Лидочка и протянула мне трубку.
Мой взгляд на секунду задержался на этом устройстве. Вместо ожидаемой кнопочной клавиатуры там имелся небольшой изящный диск, украшенный серпасто-молоткастым гербом СССР. Сверху на трубке синела лаконичная надпись «Салют». Чуть ниже маленькие блестящие буквы собирались в надпись «Только для служебного пользования».
Робея, я поднес трубку к уху.
— Старший научный сотрудник Пушкарев у аппарата! — тут же отчеканил я незнакомым самому себе голосом.
В трубке густо засопели. Наконец раздался державный бас.
— Володя… Тут мне сигнал поступил из второго отдела… Что ты, мол, злоупотребляешь современной буржуазной эстрадой… И ладно бы только это! — Говоривший постепенно распалялся. — В конце концов, о вкусах не спорят! Но также сообщают, что ты копируешь диски зарубежных исполнителей на служебной ЭВМ! И даже, — главный перешел на возмущенный полушепот, — что ты получаешь за это материальное вознаграждение!
— Врут! Они врут! Один раз было! — зачастил я в ответ. — Я скопировал! Но за так! Денег не брал! Это Окунев, скотина, вместо меня хочет на конференцию поехать! В Варшаву! Вот и старается! Доносы… то есть сигналы на меня пишет! А диск я скопировал для Верочки Васильевой из планового. Я ухаживаю за ней. Жениться хочу!
Сопение в трубке свидетельствовало о том, что там меня внимательно слушают. Я продолжал, всё больше овладевая ситуацией:
— И, между прочим, диск, который я копировал, был вовсе никакой не буржуазный. Американский исполнитель Эминем выражает настроения заокеанских социальных низов: пролетариата, безработных… Он у нас в прошлом году на гастролях был, в Москве… Такой благообразный дядечка… с бородой.
— Точно был? — с недоверием спросил главный.
— Как Бог свят! — испуганно подтвердил я.
— Ну если был, тогда отделаешься выговором, — наконец постановил главный. — И, кстати, реши уже
