«Кирпичная кладка… – подумала она. – С годами крепнет… Да, правда. Как хорошо!»
Глава 7
В июле в Москве установилась такая жара, что не только подростки, но даже взрослые купались в фонтанах, и милиция взирала на это с разморенной снисходительностью.
Ольга считала уже не дни, а часы до каждой поездки в Тавельцево. Конечно, было бы лучше совсем перебраться туда, хотя бы на время жары, но это не получалось ни у нее, ни у Андрея: в вузах началась вступительная эпопея, и оба они были в ней задействованы.
В вынужденном городском сидении хорошо было лишь то, что Ольга усиленно училась водить машину. Теперь она ходила на занятия каждый день. Попасть к Сергею Игнатовичу удавалось при таком плотном графике не всегда, но и другие инструкторы оказались не хуже. Все они говорили, что Ольга делает успехи, да она и сама это замечала.
– Вы делаете успехи, – сказал и Игнатович после очередного занятия с нею.
Они уже наездились по городу и вернулись к учебной площадке. Кондиционера в машине не было, а открытые окна лишь впускали в нее жару, но Ольга была так рада своим успехам, что не замечала этого. Да и общение с Сергеем неизменно поднимало ей настроение. Без видимых причин, наверное, просто из-за устойчивости и надежности, которые, Ольга чувствовала, от него исходили.
– Спасибо, – улыбнулась она. – Это ваша заслуга.
– Все-таки в первую очередь ваша.
Он был немногословен, но это тоже входило в понятие надежности, а потому Ольге нравилось. Учиться водить машину под руководством человека, который производит ненадежное впечатление, было бы неприятно.
– У меня даже азарт какой-то появился, – сказала она. – Хотя вообще-то я совсем не азартна.
Ольга была не только не азартна – она не склонна была откровенничать с малознакомыми людьми. Но этот молчаливый инструктор с первого же занятия вызвал у нее доверие, да и благодарность. Что бы он ни говорил, а она связывала свои успехи именно с его педагогическим талантом.
– Я тоже не азартный, – сказал он.
– Да про вас такого и не подумаешь.
– Почему?
– Вы и азарт – это, мне кажется, несовместимо. Извините, – спохватилась она.
– За что?
Он улыбнулся той своей улыбкой, которая, Ольга еще в первый день заметила, не меняла выражения его глаз.
– Ну… Людям обычно неприятно, чтобы их оценивали посторонние. Им тогда кажется, что за ними наблюдают исподтишка.
– А вы не наблюдаете?
– За вами? Нет! – засмеялась Ольга. – Я сижу, вцепившись в руль, и вижу перед собой только дорогу, дорожные знаки и все эти приборы и ручки.
Она положила руку на рычаг переключения передач и посмотрела на Сергея. Он смотрел на ее руку. Ольге вдруг показалось, что он коснулся ее. Это было странно, и она смутилась. Но необычное ощущение тут же исчезло. В Сергее Игнатовиче совсем не было того внутреннего дребезжания, которое она сразу чувствовала в нервных людях, и поэтому его взгляд не мог вызывать тревогу.
– Ведь мы закончили? – спросила она.
Ольга не услышала в этом своем вопросе уверенности, хотя еще минуту назад была вот именно уверена, что занятие окончено, и собиралась выйти из машины.
Игнатович ответил:
– Да.
Почти невозможно было расслышать перед его ответом паузу – размышления, колебания? – но Ольга все-таки расслышала.
– Но если вы хотите, можем позаниматься еще немного, – тут же произнес он. – На площадке. У вас параллельная парковка не очень уверенно получается. А менты на экзамене всех женщин заставляют ее делать.
– Почему именно женщин? – удивилась Ольга.
Интерес вытеснил то краткое смущение, которого она почти и не успела ощутить.
– Потому что ее все женщины плохо осваивают. Ну а ментам, сами понимаете, только этого и надо.
– Конечно, позанимаемся на площадке, – кивнула Ольга.
Они въехали на учебную площадку, возле которой всегда начинались и заканчивались занятия. Ольга рулила по ней уже довольно умело. Но парковка, вот эта самая, параллельная, действительно давалась ей плохо. Правда, арка, ведущая в их двор, была перекрыта воротами, поэтому посторонние туда не въезжали и машинам жильцов хватало места даже с избытком, так что ей вроде бы не предстояло в будущем втискиваться в узенькие промежутки между чужими машинами. Но технику парковки все равно следовало освоить, это понятно. Хотя бы для того, чтобы получить права; Ольга вовсе не собиралась их покупать.
На площадке Сергей сначала вышел из машины и, стоя сзади, знаками показывал Ольге, подавать ей еще вглубь или уже останавливаться. Но потом он открыл дверцу и, заглянув в машину, сказал:
– Теперь давайте самостоятельно. Иначе никогда не научитесь. Не бойтесь, я буду рядом.
И снова что-то странное почудилось ей в этих его словах. Хотя он, безусловно, имел в виду лишь самое простое – что у него, как у инструктора, имеются дублирующие педали, и поэтому ученица может не беспокоиться.
Сергей сел в машину. Ольга снова и снова въезжала на обозначенный разметкой пятачок для парковки, но каждый раз все-таки пересекала эту разметку, и безжалостный Игнатович просил ее повторять заезд. Она безропотно делала еще один круг по площадке и снова принималась парковаться.
– Все! – наконец взмолилась Ольга. – Сергей, сил моих больше нет! Давайте отдохнем хоть пять минут. А то у меня уже глаза наперекосяк, все равно правильно сейчас не припаркуюсь.
– Глаза наперекосяк? – Он повернулся к ней и вгляделся в ее глаза. – Да вроде бы нет. Ну, отдыхайте.
Ольга хотела выйти из машины, чтобы хоть немного размяться – от того, что она сидела, вцепившись в руль, и пристально вглядывалась в зеркала, у нее затекли руки и шея, – но сделать это ей не удалось.
За окнами вдруг словно бы встала пелена тумана. Ольга даже не сразу поняла, что случилось, и только мгновенье спустя сообразила, что это не туман, а дождь. Он обрушился сверху сплошной завесой, и эта завеса не шумела даже, как всегда шумит завеса дождя, а гудела, будто водопад. Когда Ольга была с Андреем в Америке, именно так гудела Ниагара, которую они ездили смотреть.
– Ничего себе! – воскликнула она. – Только что ведь солнце светило!
– Нет, – сказал Сергей. – Давно уже тучи собираются. Просто вы на парковке сосредоточились, вот и не заметили, – улыбнулся он.
Ольга опустила оконное стекло и выглянула было наружу, но в лицо ей сразу же плеснуло холодной водой, и она зажмурилась, как кошка, не вовремя высунувшаяся с дачного крыльца. У них на даче недавно поселилась такая кошка, до невозможности чистоплотная и осторожная; мама назвала ее Агнессой. На дождь Агнесса смотрела с такой брезгливостью, будто он лично ее оскорблял.
– Ого! – весело сказала Ольга, поскорее поднимая стекло. – Носа не высунуть.
– Скоро кончится, – сказал Сергей. – Минут через десять. Это же летний дождь.
Капли летнего дождя так приятно холодили лицо, что Ольга не стала их вытирать.
– Придется нам с вами в машине посидеть, – сказала она. – Дождь и правда ведь, наверное, ненадолго. Вы как, ничего?
Веселость, которой она не могла сдержать, беспечная и в общем беспричинная, наверное, передалась и Сергею. Он снова улыбнулся, что было ему вообще-то совсем не свойственно.
– Я ничего, – сказал он.
– Если хотите, я что-нибудь расскажу, – предложила Ольга. – Чтобы вам не скучно было. Это же из-за меня вы тут застряли. Из-за моей параллельной парковки. Или, если хотите, то вы что-нибудь расскажите.
– Расскажите вы, – сказал Сергей.
