И слепцы в ту пору пили — полглотка хотя б, И хребтовый из онагра жарили кебаб. В славный зимний день с друзьями пировал Бахрам. Пил вино, как подобает пить вино царям. Вина сладкие, жаркое, музыка, друзья, — Это зимнею порою одобряю я. Как улыбка уст румяных, в чаше блеск вина, Коль вином горячим в стужу чаша та полна. Музыкой разгорячен был у застольцев мозг, Сердце в теплоте отрадной таяло, как воск. Мудрецы путем веселья за вином пошли. Искрящийся остроумьем разговор вели. Каждый радостно, открыто шаху говорил То, что в сердце благородном ото всех таил. Словно звенья золотые, потекли слова, Полилась рекой живою общая молва: «Государь, престол твой в мире подлинно велик, Славы, прежде небывалой, ныне ты достиг. И законов столь разумных не было и нет В царствах нынешних и в царствах отошедших лет, Фарром над твоей главою озарил ты нас, Счастьем, доброю судьбою одарил ты нас. Стал у каждого наполнен изобильем дом; Отстоял ты нас, возвысил царство над врагом. Все дано нам: безопасность, изобилье, честь. Остальное — все пустое, коль основа есть. Если есть достаток в доме, мир и благодать, Ни рубинов нам, ни перлов незачем искать. Если есть у нас великий, щедрый шах такой, Все имеем мы для счастья — мир, добро, покой. Молим мы, чтоб нас небесный гнев не посетил, Чтоб от глаза нас дурного вечный защитил. Обращаемся с молитвой к светлым небесам, Чтоб вовеки благосклонны звезды были к нам, Чтобы счастье и в грядущем осеняло нас, Чтобы радостью и миром озаряло нас. Чтоб вовек из дома шаха, волей мудрых звезд, Урожая наслаждений ветер не унес. Да живет наш царь! Веселье да пребудет с ним! За него и жизней наших мы не пощадим!» Так на том пиру гласила общая молва. Каждый из гостей одобрил сердцем те слова. Собеседованье мудрых радостно текло, Всем казалось — дом согрело этих слов тепло. Некий славный иноземец среди них сидел, Князь по крови, благородством духа он владел. Светлый ликом, словно солнце, звался он Шида; Живописец — чувств исполнен, вдохновлен всегда, Геометр и математик, врач и астроном,
