— Кто же, мамочка, если не ты, катался на нашей машине? Кому ее давала?
— За кого меня принимаешь?! — вдруг вспыхнула Нина.
Вроде ничего не зная, Бирюков повернулся к Степнадзе.
— Вы тоже не пользовались машиной?
— Я больше недели находился далеко от Новосибирска! — резко ответил Реваз Давидович и, видимо, приняв Бирюкова за старшего, темпераментно заговорил: — Одолжите, дорогой, бензинчику до дому доехать. И, пожалуйста, осмотрите вместе со мной гараж. Нынешние подростки, знаете, иногда любят на чужих машинах кататься… — Он строго посмотрел на жену: — Мамочка, ты не оставляла гараж открытым?
— Естественно.
— Почему на спидометре почти двести километров лишних накручено?
— Я откуда знаю!..
Заправка заняла немного времени. Реваз Давидович сам сел за руль. Мотор сразу заработал на холостых оборотах. Бирюков сказал:
— Прокачусь с вами…
— Милости просим, дорогой!
Степнадзе, перегнувшись через спинку сиденья, услужливо распахнул заднюю дверцу. Нина при этом недовольно поморщилась.
Вел Реваз Давидович машину свободно, даже с некоторой, свойственной лихачам, небрежностью. Задержавшись всего на несколько секунд у первого светофора, «Волга» резво скользила под зелеными огнями, и Антон вдруг подумал, что точно так управлял ею водитель, увезший у него из-под носа Люсю Пряжкину. Машина ГАИ, словно привязанная, не отставала ни на метр.
Чтобы нарушить затянувшееся молчание, Бирюков хотел было заговорить о чем-нибудь постороннем, но Реваз Давидович неожиданно повернулся к жене:
— Мамочка, Гиви совершенно здоров…
— Что в этом особенного? — небрежно бросила Нина.
— Ничего.
— Вот и я так думаю.
Нина капризно отвернулась. Антон, рассеянно глядя в боковое стекло, всем видом старался показать, что отношения между супругами Степнадзе его не интересуют.
От площади Сибиряков-Гвардейцев «Волга» свернула к Затулинскому жил массиву. В глаза ударило встречное солнце. Степнадзе откинулся к спинке сиденья и попросил жену:
— Подай из багажника мои очки.
Нина открыла перед собой крышку:
— Здесь нет никаких очков.
— Куда они пропали?
— Мне откуда знать!
Реваз Давидович нахмурился:
— Почему мамочка сегодня не в духе?
— А-а… С бензином ничего не могу понять.
Дальнейший путь проехали молча, как будто супруги Степнадзе выполнили по сценарию свои роли — и точка.
Гараж у Реваза Давидовича был добротный: из силикатного кирпича с подведенными в него отоплением и электричеством. Располагался он недалеко от дома в ряду других гаражей — большей частью приземистых металлических коробок. По соседству находился просторный детский городок с теремками, песочными площадками и раскрашенными в разные цвета «грибками». Тут же стояла открытая беседка с шутливой крупной вывеской на фанерном листе: «ЗАТУЛИНСКИЙ КЛУБ КОЗЛЯТНИКОВ». В беседке отчаянно стучали доминошники.
Внутри гаража все было идеально прибрано. Стены устроенной в полу ремонтной ямы сияли голубой облицовочной плиткой, на полках — разные запчасти вперемешку со слесарным инструментом, в углу две вместительные металлические канистры, а возле дверного косяка, сразу у входа, висели почти новые пиджак с петлицами железнодорожного проводника и форменная фуражка с эмблемой-крылышками. Реваз Давидович наметанным глазом оглядел гараж, пошарил по карманам висящего у двери пиджака и сердито уставился на супругу:
— Мамочка, где мои темные очки?!
Нина строго нахмурилась:
— Чего психуешь? Можно подумать, свет клином на твоих очках сошелся…
Степнадзе неожиданно обмяк:
— Ты заправляла машину?
— Естественно! Что одно и то же спрашивать…
Ни малейших следов угона «Волги» из гаража, конечно, обнаружить не удалось. Собственно, Бирюков и не надеялся их найти. Его не на шутку заинтересовал «спектакль» с бензином. В том, что это именно «спектакль», поначалу Антон на ни йоту не сомневался, однако чем больше он присматривался к Ревазу Давидовичу и его «мамочке», тем больше начинал колебаться — настолько правдиво вели себя супруги Степнадзе. В конце концов Антон решил перейти от пассивного наблюдения к активным действиям.
— Что у вас с руками? — внезапно спросил он Реваза Давидовича.
— Понимаете, аккумуляторный электролит разводил, по оплошке пальцы в кислоту сунул, — ответил Степнадзе и ни с того ни с сего добавил: — У меня пропали очки.
— Где они находились?
— В машине.
— Боже мой, — театрально вздохнула Нина. — Кому нужны твои паршивые очки?
— Не вмешивайся, — одернул ее Реваз Давидович. — Нужны или не нужны, но очки пропали!
— Оформите это документально, — сказал лейтенанту Бирюков и показал на беседку, из которой доносился азартный стук доминошных костяшек. — Я тем временем переговорю с завсегдатаями того «клуба».
Под вывеской «Клуба козлятников» висела фанерка поменьше. На ней масляной краской было написано:
ПЬЯНЫХ К «КОЗЛУ» НЕ ПОДПУСКАТЬ!
О С Н О В А Н И Е:
УСТНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ ПРЕЗИДЕНТА
СЕКЦИИ КОЗЛЯТНИКОВ.
В беседке четверо оголенных по пояс парней нещадно лупцевали костяшками домино по столу. Пятый, будто накачанный воздухом, мужичок с непропорционально большой головой и короткими, как у лилипута, руками сосредоточенно наблюдал за игрой. Антон поздоровался. Все пятеро проговорили вразнобой «здрасьте» и как ни в чем не бывало продолжали игру. Терпеливо дождавшись, когда один из парней с криком: «Хек тоже рыба!» — вскочил из-за стола, Бирюков завел разговор на интересующую его тему.
— Что, что стряслось у Реваза Давидовича? — любопытно спросил большеголовый мужичок.
— Бензин из машины кто-то выцедил, — ответил Антон.
— Что вы говорите?! — Мужичок удивленно взмахнул ручонками и развернулся к доминошникам. — Слыхали? Чего доброго, и наши мотоциклы с пустыми бачками стоят, а?..
— Из твоего допотопного «Ковровца» на одну зажигалку не нацедишь, — подначил парень, сделавший «рыбу».
— Ты у меня договоришься! — Мужичок многозначительно погрозил коротеньким пальцем. — Издам
