мог.
— Что ж милиция смотрела сквозь пальцы на его попрошайничество?
— Милиции, Антоша, работы хватало. В ту пору много всякой нечисти под видом инвалидов войны выползло на городские улицы. — Стуков снял очки. — Порядок, конечно, навели, и «боцман» исчез с горизонта. Жил он за Каменкой, рядом с Сипенятиным. Вот под его влияние и попал с малых лет Вася. Подобрал «боцман» к нему ключик: расписывая свои «подвиги» на войне, сочинил легенду, что видел своими глазами, как Васин отец бросился с гранатой под фашистский танк…
— Выходит, татуировка на груди Сипенятина имеет основу?
— Татуировка — полбеды. Страшнее другое: «боцман», чтобы раздобыть себе на выпивку, стал приучать закаменских мальчишек к воровству. Многих удалось остановить, однако Вася Сипенятин не выправился. Первую судимость получил в пятнадцать лет, попал в воспитательно-трудовую колонию, так все и пошло наперекосяк, — Степан Степанович постучал очками по папке с газетными вырезками. — Я вот фактики по крупицам собираю. Общественным лектором на наших опорных пунктах числюсь и Васину историю часто упоминаю. «Боцманов», конечно, давным-давно в помине нет, но дельцы разные и пьяницы, калечащие души подростков, к сожалению, еще не перевелись. — Стуков задумался, повертел очки. Внимательно посмотрев на Антона, спросил: — Говоришь, отпечатки Васиных пальцев имеются на месте происшествия?
— Да, Степан Степанович.
— Не характерно такое преступление для Сипенятина. Вася может украсть, смошенничать, пойти на любую авантюру или шантаж, но что касается женщин… Не было у него преступлений, связанных с женщинами…
На кухне внезапно задребезжал крышкой вскипевший чайник.
Глава 4
На следующий день рано утром, когда Антон Бирюков и Слава Голубев только-только появились на работе, в кабинет вошел высокий мужчина в полосатой рубашке, заправленной в брюки под широкий ремень с латунной пряжкой «Одра». Кудрявые волосы его были взлохмачены, а моложавое лицо казалось предельно усталым.
— Вот… соседка вручила… — передав Бирюкову повестку, глухим голосом сказал он и, не дожидаясь приглашения, обессиленно сел на стул.
— Деменский Юрий Павлович? — уточнил Антон.
— Да.
— Где вы находились двое суток?
— Ключ от квартиры искал. Соседка отдала слесарю из домоуправления. Поехал к нему, его дома нет. Один знакомый подсказал, что Анатолий собирался на Обское море, на рыбалку. Я — туда. В районе Бердска все рыбные места обшарил…
— Юрий Павлович, — перебил Антон, — называйте не только имена, но и фамилии своих знакомых.
— Пожалуйста. Фамилия слесаря — Овчинников, зовут Анатолий, как я уже упоминал. Насчет его рыбалки подсказал Алик Зарванцев. Художник. У оперного театра живет, — Деменский быстро назвал адрес.
— Знаете, из-за чего вас пригласили в уголовный розыск?
— Что-то туманное соседка сегодня рассказывала, я ничего толком не понял. Какая женщина, каким путем в мою квартиру попала?.. Наверное, Овчинников кого-то приводил.
— Кого он мог привести?
— Это невозможно угадать. По женской части Анатолий такой специалист, что… — Деменский брезгливо усмехнулся. — Словом, бабник-перехватчик.
Бирюков достал из стола фотоснимки потерпевшей, сделанные экспертом-криминалистом на месте происшествия, и передал их Деменскому:
На лбу Юрия Павловича мигом выступила мелкая испарина.
— Узнаете? — спросил Антон.
— Бывшая моя жена.
— Фамилия, имя, отчество ее?
— Холодова Александра Федоровна.
— Где она живет, работает?
— Я ничего не знаю! — почти закричал Деменский, но тут же взял себя в руки. — Могу рассказать лишь о прошлом. С Холодовой мы поженились в Омске. Я там работал на заводе, Саня заведовала книжным магазином. У нее был годовалый сын. Сережка, хотя до нашего брака она официально замуж не выходила. Из Омска меня перевели в Челябинск. Саня со мной туда приехала, опять завмагом в книжный устроилась… Можно, я закурю?
— Курите.
Антон подвинул к Деменскому пепельницу. Юрий Павлович нервно достал пачку сигарет и газовую зажигалку. Сделав несколько жадных затяжек, продолжил:
— Три года назад, в декабре, меня на два месяца командировали в Новосибирск. Накануне новогоднего праздника я решил внезапно нагрянуть домой, так сказать, сюрприз жене преподнести… Самолетом от Новосибирска до Челябинска, как знаете, всего два часа. Тридцать первого декабря в восемь вечера я уже был дома. В квартире — ни души. На столе — две бутылки из-под шампанского, стаканы, ополовиненная коробка дорогих конфет. Постель не заправлена, измята… — Деменский глубоко затянулся. — Короче, новогоднюю ночь я метался по своей квартире, как тигр по клетке. Жена заявилась через сутки. Пришла с молодым летчиком, навеселе. Увидев меня, опешила. Наивно стала оправдываться, что встречала Новый год у друзей, а летчик — якобы муж подруги — всего-навсего проводил ее домой ввиду позднего времени… Не стану скрывать, залепил жене пощечину и ушел из дому. После добился перевода в Новосибирск. Холодова осталась в Челябинске.
— На этом отношения кончились?
— Полностью. Я обратился в суд, и через полгода нас развели.
— Больше с Холодовой вы не встречались?
— Нет.
— Зачем она приехала в Новосибирск и почему оказалась в вашей квартире?
— Не знаю.
— Юрий Павлович… — Бирюков, собираясь с мыслями, помолчал. — Случилось серьезное происшествие: неизвестно, выживет Холодова или нет. Нам надо по горячим следам разобраться: есть ли в этом происшествии, говоря юридическим языком, состав преступления?.. Вы знаете Холодову и круг ее знакомых лучше, чем кто-либо другой. Помогите нам…
На скулах Деменского ходуном заходили желваки. Раздавив в пепельнице быстро искуренную сигарету, он тут же закурил другую. Сильно затянувшись, уставился взглядом в пол и с неохотой сказал:
— За сутки до случившегося Овчинников и Зарванцев были с Холодовой в ресторане «Орбита». Крепко там выпили.
— Они что, друзья? — спросил Антон.
Юрий Павлович усмехнулся:
— В их компании дружба — понятие относительное. Нужен человек — с ним общаются, нет — контакт рвется.
— Что вас с ними связывает?
— Абсолютно ничего. Овчинников для меня просто… слесарь нашего домоуправления.
