мои дочери. Я их люблю и не могу допустить, чтобы кто-нибудь разрушил их жизнь. Они уже и так натерпелись. Я несу за них ответственность и не допущу, чтобы они страдали снова.
Дугал налил в свой стакан портвейна. Черт возьми! Как бы он хотел, чтобы София оказалась здесь. Она была источником мудрости и знатоком человеческого сердца во всей его сложности. Дугал многих тонкостей не понимал и даже не пытался делать вид, что ему это доступно.
И вот теперь Хью, очень редко обращавшийся за помощью к кому-либо, если не считать того, что иногда просил приглядеть за девочками во время своих деловых поездок в Лондон, спрашивал мнение Дугала на этот счет.
Дугал некоторое время молчал, обдумывая ситуацию, потом спросил:
— У тебя есть основания плохо думать о своей молодой жене? Какая она?
Хью пожал плечами:
— Она очень привлекательна, мне по плечо. — Он поднял руку, чтобы показать приблизительный рост Трионы. — Темная блондинка, носит очки.
— Пока что я не услышал ничего, способного внушать тревогу.
Хью ответил слабой улыбкой:
— Она ведет себя достойно, но упряма как мул.
Не расслышал ли Дугал в тоне брата восхищение, отчасти смешанное с досадой? Хью взъерошил волосы.
— Дугал, я должен быть уверен, что Катриона уедет через несколько месяцев и мы сможем вернуться к нормальному образу жизни безболезненно.
— Чем же вызван столь скоротечный брак?
— Я не хочу, чтобы девочки привязались к Катрионе.
— Хью, это какая-то головоломка. Скажи честно: тебя тянет к этой женщине?
К своему удивлению, Хью залился краской. Дугал недоуменно заморгал. Его брат краснеет?
— Думаю, да. Она очень хорошенькая, и, конечно, я нахожу ее привлекательной! Откровенно говоря, я жду не дождусь, когда она окажется в моей постели. Но этот факт не лишил меня рассудка. Я опасаюсь, что девчонки окажутся подвластны обаянию Катрионы. Им нужна настоящая мать. А что хорошего, если они привяжутся к ней, а она пробудет здесь всего несколько недель?
— И начнут скучать по ней, когда она уедет, — продолжил мысль брата Дугал. — В таком случае не позволяй им сблизиться.
— Как? Если я скажу девочкам, чтобы они держались подальше от нее, это только возбудит их любопытство. А попрошу Катриону, чтобы она с ними не общалась, она поступит как раз наоборот, чтобы доказать, что способна это сделать.
— Трудное положение. — Дугал задумался. — Может быть… тебе следует все время что-то поручать Катрионе, чтобы она была постоянно занята? Ведь тогда у нее не будет возможности развлекать девочек и их отношения не сложатся.
Хью тотчас же взбодрился, и Дугал мысленно похвалил себя за удачный совет.
— Хорошая идея. Я мог бы попросить Катриону присматривать за домашним хозяйством. Обычно все трудоемкие работы приходятся на весну, и я беру девочек поработать со мной в конюшне всякий раз, когда это возможно.
Дугал откинулся на спинку стула и молча поздравил себя с успехом. София могла бы им гордиться. Она всегда твердила ему, как важно, чтобы они побольше общались друг с другом.
Хью долго сидел с задумчивым видом:
— Надо попробовать.
— Ты тренируешь лошадей. Женщины мало чем от них отличаются.
Хью покачал головой.
— Лошади по натуре тоже норовисты.
— Скорее эмоциональны.
Хью подытожил:
— Но в принципе можно провести между ними параллель.
— Не делись только с ней этим открытием, если не хочешь до конца своих дней спать в одиночестве.
Хью усмехнулся:
— Боишься, что я наябедничаю Софии?
— Вовсе нет, — возразил Дугал. — К тому же мы говорим не о нас с Софией. Речь ведь идет о твоей жене?
— Я дам ей список работ, за которыми она должна приглядывать, и это должно занять ее и всю прислугу на несколько самых трудных недель. Девочки жаждут обрести настоящую мать. Если наш план провалится, они прикипят к Катрионе. И я не знаю, что тогда делать.
— Может быть, ей незачем уезжать через три месяца? — предположил Дугал.
Хью помрачнел:
— В моей жизни нет места для женщины, тем более для жены. Более того, я поклялся защитить своих дочерей от любой боли, а их глубоко заденет разлука с Катрионой, если они подружатся.
Дугал добавил портвейна в свой стакан и подлил вина Хью.
— А что сказала Катриона, когда ты сообщил ей о детях?
Хью молчал. Дугал опустил свой стакан:
— Ты ведь сказал ей? Или нет?
— Нет еще.
— Господи! Почему же?
— Сначала потому, что мы были чужими и я не из тех, кто откровенничает в таких обстоятельствах. Потом я был занят — улаживал дела с этим неожиданным браком. И… просто забыл.
— А когда вы ехали сюда? Ведь было же время.
— Мне показалось, что в тряской карете, на ходу неуместно говорить о таких вещах. — Хью вздохнул: — Черт побери! Я не собирался жениться! Никогда! Если бы я мог придумать лучший способ покончить со скандалом, я сделал бы это, но у меня не оказалось выбора. — Он вспыхнул: — Скажу ей завтра утром. Это будет первое, что я сделаю.
— Правильно. Только не забудь.
Хью допил свое вино и встал:
— Я знаю, что мне надо делать, — проворчал он. — Но это чертовски неловко.
— Муки совести причиняют нам массу неудобств.
Хью направился к двери:
— Да. Было бы намного проще запереть совесть где-нибудь в шкафу.
— Чепуха. Девочкам необходимо знать, что их отец — образец порядочности. К тому же это снимет часть тяжкого груза с меня.
— Самодовольный надутый осел.
Дугал только ухмыльнулся.
Дойдя до двери, Хью заколебался.
— Дугал, я благодарен тебе за совет. Ты дал мне пищу для размышлений. Мудрый ты человек.
— Если бы здесь была София, не сомневаюсь, что она посоветовала бы то же самое. — На мгновение Дугал задумался, потом добавил: — Если не считать того, что я посоветовал тебе тренировать женщин, как лошадей. — Он поставил стакан: — А пока что я предлагаю тебе найти наиболее тактичный способ ознакомить твою жену с правилами этого дома, включая и сведения о том, что у тебя есть три прелестные дочери, которых ты ей посоветуешь оставить в покое. Будь тверд, но справедлив. Ты же знаешь, как это делается. Твои лошади натренированы лучше всех в этой стране. Так привезти девочек утром?
— Если не возражаешь, после завтрака. Мне понадобится некоторое время, чтобы поставить мою жену в известность обо всем.
— В таком случае я отбываю.
С подчеркнуто учтивым поклоном Дугал вышел из гостиной.
В холле он принял плащ из рук лакея, бросив тому блестящую монетку.
Лайам просиял:
— Спасибо, милорд.
— Не стоит благодарности. Ты это честно заработал. Сейчас, когда его светлость обзавелся молодой женой, я еще больше буду нуждаться в твоих услугах.
Лайам охотно кивнул и многозначительно подмигнул Дугалу.
Дугал хмыкнул:
— Славный парень! Жду от тебя вестей.
Он понимал, что плавание Хью по неизведанным морям супружеской жизни окажется нелегким. Дугалу было хорошо известно, что любая женщина с характером, достойная того, чтобы ее принимали во внимание, воспримет список правил поведения, предложенный ей, как оскорбление или по крайней мере как вызов. Именно так начинали развиваться его отношения с Софией — с вызова.
Его прелестная жена была заядлым игроком в карты и однажды бросила Дугалу дерзкий вызов за карточным столом, пытаясь отыграть дом, проигранный ему ее отцом. Естественно, Дугал не смог уклониться от такого предложения, особенно когда оно исходило от существа с золотыми волосами, каких он никогда еще не видел в жизни.
Теперь он сознавал, что его согласие проистекало вовсе не из гордости, но в то время был готов поклясться, что все началось из-за того, что София бросила ему вызов.
И для Хью, и для Катрионы будет непросто жить вместе, потому что подлинная жизнь полна неожиданными ситуациями.
Дугал вышел из дома и направился к коновязи, где ждала лошадь. Его сразу окутал холодный ночной воздух. По крайней мере, у него теперь появится интересное занятие, пока Софи в Эдинбурге. Когда он привезет девочек домой, возможно, и сам задержится здесь на несколько дней.
Наблюдать за взрывом чувств, подобным фейерверку, весьма занятно.
Глава 10
Триона медленно просыпалась. Ей было тепло и уютно под пахнущим свежестью плотным одеялом. Она улыбнулась, наслаждаясь этим восхитительным ощущением, и пошевелила ногами, стараясь выпутаться из постельного белья. И тут почувствовала, что как бы попала в ловушку.
Глаза ее широко раскрылись, и она поняла, что крепко-накрепко прижата к Хью Маклейну и что одеяло окутывает их обоих. Ее спина оказалась у его груди, а рука упиралась в его тело, и ноги их были переплетены.
Она думала, что у них будут отдельные спальни, потому что у многих известных ей женатых пар было именно так. И все-таки девушка наслаждалась этим уютом и чувствовала себя защищенной. Его рука, вес которой она ощущала на плечах, давала чувство успокоения, ладонь его лежала на ее груди, и от этого дыхание ее участилось. Но то, что их ноги переплелись, а ее ночная рубашка поднялась выше колен и сбилась, вызвало у нее желание угнездиться в его объятиях поуютнее и
