— Фу, неряха. — Скривился воин, понюхав завонявшую вдруг руку. — Бедный ты, что ли?
Он обшарил глазами место битвы и наткнулся на небольшую невзрачную котомку.
— Ага. — Обрадовался воин, кидаясь на добычу и похрюкивая от удовольствия.
В котомке хранился целый арсенал колдовских амулетов. Разложив их перед собой на снегу, он принялся изучать находки. Сначала он отложил в сторону вещи, назначение которых понимал. Пара шерстяных носок с антигрибковыми дырками на пятках — это понятно, это носки-скороступы. Затем гребень заклинатель бога леса. Нашлось объяснение и плесневелому сухарю и осколку зеркальца. Непонятным оставалось предназначение свернутого резинового кольца, при разворачивании принимающего форму большого пальца, а при надувании — шарика.
— Наверное, оберег от водяных духов. — Пробормотал воин.
Затем он взял в руки небольшую коробочку, внутри которой находился железный стерженек, две изогнутые пластинки и одна неизогнутая тонкая полоска металла. Все это было сделано из блестящего материала, что свидетельствовало о дороговизне находки. Поэкспериментировав с содержимым коробочки и порезав палец об тонкую пластинку, которая оказалась на удивление острой, воин смог собрать из железок единое приспособление. Действительно, если нанизать на стерженек две изогнутые части, поместив между ними пластинку, и закрутить, то получалась какая-то непонятная, но целостная конструкция. Ни запах ее, ни форма, ни цвет не подсказывали, что это такое. Значит, это было не что иное как оружие и оружие, судя по всему, страшное.
Воин выставил кулак с зажатым в нем оружием перед собой, пытаясь почувствовать в руке его тяжесть. Тут же, где-то высоко над землей громыхнуло, и с неба посыпались хлопья снега.
— Ого. — Испуганно отбросил воин новое оружие. — Небесный гром делает.
Он зачарованно посмотрел на отброшенный предмет и опасливо протянул к нему руку. Гром на этот раз не прогремел. Успокоившись, воин осторожно взял оружие и бережно положил с боку от себя. Затем он быстро просмотрел оставшиеся непонятные предметы, уложил их в свою суму и, легко перебросив ее через плечо, зашагал прочь от места схватки.
Воин был еще относительно молод, ему не минул и второй цикл, и на запястье у него извивалось только два кольца кожи. Жил он анахоретом, бродя между деревнями и поселениями людей в поисках работы и развлечений. Постоянного местожительства он не имел уже целый жизненный цикл, с тех пор, как враги сожгли его родную хату и сгубили всю семью. В войско князя его не взяли из-за плоскостопия и низкого умственного развития, хотя воином он был еще тем. Появился на свет он от связи женщины и граблина, изнасиловавшего всю их деревню, включая женщин, мужчин, крупный и мелкий домашний скот. С тех пор в их деревне рождались сплошные уроды. Опущенное поселение хирело, зарастая папоротником и овсами. Потерявшие интерес к жизни соотечественники перестали сеять разумное, доброе, вечное, не пахали и не жали. Основным развлечением селян стали путешествия на халяву. В них они отправлялись большими группами, останавливая на дороге чужого мужика с подводой и прося подвести до какого-нибудь населенного пункта. Из странствий редко кто возвращался, поэтому очень скоро в поселении осталось три человека, включая безрогую корову Жанну. Воин, которому при рождении дали имя Пимен, торчал на месте дольше всех, стараясь подрасти побольше. Питался он исключительно овсом, разросшимся после нашествия граблина непомерно.
Третьим жителем деревни была глухая и слепая бабка Аурания, не встававшая с постели два последних цикла. Именно она и научила юного Пимена воинскому ремеслу, дав азы ратного дела. В последний год существования поселения она перестала даже подниматься с постели по нужде, а вскоре и совсем померла, успев шепнуть на ухо Пимену свою тайну. Слова бабки он зарубил себе на носу с третьей попытки, два раза сумев сломать его. После смерти Аурании на овсяное поле наведался лев-короед, уничтоживший посевы овса и унесший с собой Жанну. Пимена больше ничего не держало в родном краю и он, собравшись на скорую руку, пошел по миру.
Он блуждал по дорогам, останавливая попутные телеги и слушая незамысловатые истории о жизни в богатых краях. Именно тогда он и услышал рассказ о хлебосольном городе Каганостане, населенном нежными гублинами. В жизни воина появилась мечта, теперь он пробирался в этот город, спрашивая у каждого встречного дорогу. Прохожие ничего вразумительного не могли сказать и посылали его кто куда. Так в постоянных поисках и прошел целый жизненный цикл Пимена.
В своих исканиях он и не заметил, как давно пересек Пограничье, отделявшее поселения людей от царства магии. Законы здесь царили чужие, и жизнь текла нечеловеческая. Селения, однако, еще встречались по дороге, но жители их уже не были чистокровными людьми, а родились от смешанных браков. В одном из таких поселков, населенных метисами от браков людей с музами, он потерял в первый раз свою невинность. Она была прекрасна, если не считать отсутствующих конечностей, носа и правого глаза. Звали ее Виорика.
В поселок он вошел на рассвете, волоча за шиворот упирающегося гнома Фефела. Все спали, кроме стада пегасов, мирно щиплющих побеги араукарии. Пегасы не обратили на путников никакого внимания, не придав их появлению значения. Фефел не желал идти и потому упирался, но кричать не отваживался.
— Ну чего я тебе сделал-то? — Бубнил он как заведенный.
— Гы-гы. — Отвечал ему Пимет и волок дальше.
— Отпусти меня богатырь. — Взмолился вдруг гном. — Я желание твое исполню.
— Любое? — Спросил Пимен.
— Любое. — Кивнул головой, соврав, гном. — Кроме педерастического. Честное гномье.
— Ну ладно. — Поверил воин.
— Как что понадобится, ты только громко скажи 'Хочу' и все сбудется.
Пимен отпустил обманщика, и тот моментально растворился в утреннем тумане, испортив воздух. Между тем, народ стал понемногу выходить из домов, недоуменно поглядывая на незнакомца.
— Ты кто? — Ткнул в него пальцем седой старикашка.
— Вася. — Соврал зачем-то Пимен.
— А, ну тогда проходи. — Разрешил старик.
Пимен не спеша прошелся гоголем по деревне, выставив грудь и согнув калачиками руки. И тут заметил девушку, одиноко стоящую у покосившегося плетня. Вернее она не стояла, так как у нее не было ног, а сидела на высоком чурбанчике, облокотившись на плетень. Точнее не облокотившись, так как у нее отсутствовали руки, а навалившись на него.
— Привет, красотка. — Улыбнулся Пимен.
— О, светлоокий юноша, привет тебе пою. — Прошамкала девушка, озорно стрельнув в него глазами. При этом правый глаз угодил Пимену в лоб.
— Ой. — Воскликнул он от неожиданности.
— Ничего. — Успокоила его девушка. — Он все равно стеклянный.
— А. — Обрадовался Пимен и, найдя в траве глаз, подал его незнакомке.
— Спасибо тебе о, славный воин. — Поблагодарила девушка и добавила. Виорикой меня зовут в селеньи, что значит жаждущая принца обрести.
— А я не принц, а просто Вася. — Зачем-то вторично солгал Пимен.
— Ну и ладно, что Вася. — Успокоила его девушка. — Лишь бы коляска инвалидная у тебя была, что б путешествовать могли мы меж овсов.
— Вот еще. — Неопределенно ответил Пимен и молодцевато крякнул.
Они познакомились и подружились. Воин нанялся к отцу Виорики в подсобные работники. Работы было немного, а платили и того меньше, но Пимен был счастлив от того, что с ним рядом теперь девушка, говорящая стихами. Вообще все в деревне изъяснялись исключительно ямбом. Жили здесь одни мужчины, воспитывающие детей и содержащие хозяйство. Музы их прилетали на побывку по воскресеньям, чтобы провести выходные в кругу семьи. В такие дни веселье затягивалось до рассвета, все пили нектар, пели песни, плясали танцы. Музы отличались красотой и изяществом. Они забавлялись со своими детьми и мужчинами. Мама Виорики была высокой стройной музой с мохнатыми крыльями, потому что служила у скандинавского скальда и слагала героические саги. Она сразу понравилась Пимену и он вторично после Виорики лишился невинности.
Через полгода мечта вновь позвала его в путь. Музы тоже не знали ничего про город гублинов и не
