яда, — опять заговорила Кравченко, когда они расположились в кабинете следователя, — мы надеялись на помощь со стороны органов прокуратуры. На самом деле, объективно, ваши действия поставили на грань срыва важную научную работу.
— Анна Ивановна, тут прокуратура, — возразила Вена Петровна, бросая нетерпеливый взгляд на дверь. — И мы занимаемся историей пропажи сухого яда на сумму более четырех тысяч рублей.
Твердый, спокойный голос следователя подействовал на Кравченко. Она продолжала уже тише:
— Поймите, Вера Петровна, для результатов деятельности нашей экспедиции не эти четыре тысячи имеют значение, а яд. Его надо найти. Эта история взбудоражила руководство нашего института. С минуты на минуту я жду, что к нам нагрянет ревизия, и экспедицию закроют. Помогите нам!
Седых перевела взгляд на Зину Эпову, пристроившуюся в углу комнаты на краешке стула. Девушка испуганно поглядывала то на следователя, то на Анну Ивановну.
— Мы стоим на страже законов общества, и пропажа яда — это уголовное дело, которое мы должны расследовать и найти виновного.
— Да, вы правы, — хрустнула пальцами доцент. — Но неужели так необходим арест Азарова?
— Азаров хотел нарушить подписку о невыезде, — сказала Вера Петровна.
Дверь наконец отворилась, и в кабинете появился Холодайкин.
— Пардон, но это я разрешила ему поехать на два дня в Москву. У Азарова был законный отгул. Вы извините меня, но что в этом такого? — удивилась Анна Ивановна, не замечая врио прокурора.
— Вы разрешили, а мы — нет! — вмешался Холодайкин; Кравченко повернулась к нему. — Право разрешать выезд кому-либо из подозреваемых определяем мы. И за свои действия отвечаем только перед вышестоящими инстанциями. Неопровержимые улики дали нам основание предъявить обвинение Азарову.
— Какие улики? — воскликнула Анна Ивановна.
— А это уж дело следствия.
— Степан… Нет, не может этого быть. Не может! — сказала Кравченко.
— У вас есть еще вопросы к нам? — с холодной вежливостью обратился врио прокурора к Анне Ивановне.
— Свидания с ним разрешены? — упавшим голосом спросила Кравченко.
— Нет. Передачи носить можно, — сообщил Холодайкин. — С правилами вы можете ознакомиться в милиции.
Совершенно подавленная, Анна Ивановна вышла вместе с Зиной из кабинета. Вера Петровна молчала.
— Когда вы думаете вызывать Азарова на допрос? — поинтересовался Холодайкин.
— Я уже говорила с ним. В милиции. Вот протокол.
Холодайкин пробежал глазами бумагу.
— Неубедительно. Что же вы думаете предпринять дальше?
— Надо искать Гридневу.
— Согласен.
— Дадим знать московским товарищам. Помогут, — предложила Седых.
— Нет. Дело ведем мы и искать Гридневу будем своими силами.
— Тогда мне необходимо ехать в Москву.
— Вы нужны здесь. — Холодайкин потер руки. — Хорошо, что у меня семьи нет: все свое время я могу отдавать делам прокуратуры. Но оставаться одному тоже нельзя. Вдруг вызовут в область? — Он многозначительно посмотрел на следователя: — Понимаете? (Вера Петровна рассеянно смотрела в окно.) Я думаю, с этим делом справится кто-нибудь из оперативных работников РОВДа. Ну, хотя бы этот младший лейтенант Трудных. Дисциплинированный, хорошо выполняющий свою службу. И глаз у него верный. Гридневу он знает в лицо. Может опознать. Как вы считаете?
— Позвоните Скорину, — сказала Вера Петровна.
— Да, понимаю, — серьезно подтвердил Холодайкин. — Я позвоню от себя.
Через пять минут он вызвал следователя к себе.
— Трудных завтра вылетает в Москву. Подготовьте его соответственно…
По сердитому лицу врио прокурора Вера Петровна поняла, что разговор со Скориным был не из приятных.
30
В Москве Семен Трудных был всего один раз, да и то с вокзала на вокзал. Это было пять лет назад, когда они с женой ехали в отпуск к ее брату в Краснодар.
Самолет прилетел на Домодедовский аэродром в середине дня. Небо все было в тучах. Дул холодный ветер. Младший лейтенант намеревался быстро устроиться в гостиницу, например в «Москву» или в «Россию», и в тот же вечер приступить к поискам Гридневой.
Автобус удивительно долго ехал по загородному шоссе, потом медленно пробирался через узкие московские улицы, то и дело перекрываемые потоками машин. Младший лейтенант беспокойно поглядывал на часы: уже почти два часа на московской земле, а они всё едут и едут под низким серым небом, мимо серых разноэтажных зданий.
Когда экспресс переезжал Большой Каменный мост, выглянуло солнце, ослепительно заигравшее на золоченых куполах кремлевских храмов. Это было настолько завораживающее зрелище, что все пассажиры притихли, созерцая красоту белокаменных церквей, видневшихся среди густой зелени Кремля.
Семен Трудных сошел на площади Революции и направился в гостиницу.
У стойки администратора было подкупающе пусто. Младший лейтенант солидно откланялся швейцару, не обратившему на него никакого внимания, и подошел к дежурному. Не спеша поставил свой чемоданчик на стойку, положил на него свой плащ и протянул удостоверение.
Дежурная, пожилая женщина с седыми прядями в красивых волнистых волосах, глянула на книжечку и недоуменно посмотрела на Трудных.
— Мне номер нужен, — вежливо пояснил младший лейтенант.
— Вы по броне?
— Нет, по важному…
Администратор положила удостоверение на полированный барьер и молча указала на табличку «Мест нет».
Трудных пробормотал что-то просительное, но невозмутимая дежурная даже не обращала на него внимания.
Тут буквально из-под руки младшего лейтенанта вынырнула неимоверных размеров кепка — как посадочная площадка для вертолета.
— Здравствуйте, я опять в Москве, — устало сказал администратору маленький волосатый кавказский человек под кепкой.
— Здравствуйте, здравствуйте! — обрадованно заерзала на стуле дежурная. — Минуточку… Товарищ, у вас больше ко мне вопросов нет? — обратилась она к Трудных.
— Вы не скажете, а в гостинице «Россия», случайно, есть номера? — спросил младший лейтенант.
— Налево, вниз по переходу, мимо ГУМа, через Красную площадь, — как автомат, произнесла дежурная.
Семен Трудных топтался на месте, все еще надеясь остановиться здесь, в «Москве».
Кавказский человек обернувшись к нему, грустно произнес:
— Товарищ, тебе же сказали — возьми такси и езжай в «Россию».
И тут Семен узнал этого человека: на талышинском базаре он появлялся один или два раза в год. С цитрусовыми. И за что-то имел привод в милицию. Трудных радостно протянул ему руку:
— Здравствуйте! Помните Талышинск?
