Критика цинического разума

данская подготовка «удара» с необходимостью должна быть серьез­ной, открытой, публичной, апеллирующей к идеалам, безобидно и ненавязчиво намекающей. «Работа велась открыто под вывеской „Антибольшевистской лиги'»* (Op. cit. S. 30). Чем более высоки­ми являются публично провозглашаемые цели, тем в большей тайне держатся цинические средства.

Насколько сильно действия и мышление немецких правых про­никнуты духом солдатского цинизма, свидетельствуют документы, связанные с самой нашумевшей акцией «народных» «идеалистов» — с убийством министра иностранных дел Германии Вальтера Ратенау в Берлине 24 июня 1922 года.

Когда Ратенау направлялся... со своей виллы в Грюневальде в министер­ство иностранных дел, с его автомобилем поравнялся другой, которым управ­лял студент Эрнст Вернер Техов. В нем сидели старший лейтенант в отставке Эрвин Керн и Герман Фишер. Керн и Фишер расстреляли Ратенау из автома­тов и бросили в его машину ручную гранату. Ратенау был убит сразу...

После покушения Техов заявил: «Дело выгорело. Мы уложили Ратенау. Мы сделали это, чтобы спровоцировать красных на выступление. У нас кон­чились деньги» (Op. cit. S. 48).

Преступники рекрутировались из бывшей бригады Эрхардта, позднее превратившейся в «Организацию Ц», а также из других «народных», заговорщических и антиреспубликанских, организаций. Фишер покончил с собой; Керн, главный исполнитель террористи­ческого акта^, погиб в перестрелке, возникшей при задержании. Понтера, «в отношении которого было больше всего опасений, что он может разболтать все секреты», попытались отравить шоколад­ными конфетами, начиненными мышьяком, но попытка не удалась.

Наиболее интересной личностью был Вилли Понтер (который участвовал в разработке плана покушения.— 77. С.). Во время войны он был дезертиром и подделывал документы, выдавал себя за лейтенанта турецкой армии, был разоблачен, отбывал наказание за дезертирство...* Он принимал участие в капповском путче и благодаря этому вступил в контакт с полковником Бауэ­ром и Людендорфом. Он был членом Союза несгибаемых, Немецкого союза, Немецкого союза офицеров, Союза верности, «Шуцбунда» (Союз защиты и отпора врагу — Schutz- und Trutzbund) и Немецкого национального союза молодежи. На одном из «вечерних собраний» этого союза его чествовали как убийцу Ратенау. У него были найдены письма от Хельфериха, Людендорфа... Одно из десяти писем Людендорфа начиналось «Дорогой Понтер!» и заканчи­валось словами «С сердечным приветом» (Op. cit. S. 49).

В свое оправдание Техов, которого изображали «народным иде­алистом», заявил на суде, что ему сказали, будто выезд 24 июня, во время которого произошло убийство, планируется как пробный. Керн «склонил его к сотрудничеству» посредством угроз. Он согласился принять участие в операции, потому что сильно нуждался. Эрнст фон Саломон, молодой человек, который был замешан в подготовке к убийству, тоже показал, что полагал, будто готовится «освобожде­ние заключенных». Представитель защиты заявил: хотя политическое

убийство было осуществлено из достаточно «благородных принци­пов», в деталях «все замышлялось вовсе не так». Техов вызвал силь­ные симпатии в обществе; в Технической высшей школе Берлина было публично проведено собрание в его поддержку.

Искусство политического притворства было органически при­суще правым заговорщикам. Так как они считали себя обманутыми, или, если выразиться иначе, имели возможность оправдать свои дей­ствия лживой ссылкой на то, что были обмануты, они требовали для себя права объявить реальности тайную войну. Поскольку они хоте­ли спасти «народные» иллюзии, традиционные привилегии и патри­отические фантазии о величии, они объявили хитрость подлинной моралью. С деланным гиперреализмом они принялись защищать свои иллюзии. Результатом оказались некоторые примечательные стра­тегические планы. Гумбель отмечает, что «Организация Ц» окружа­ла себя и «политическими фантазиями» типа следующей:

Организация Ц, впрочем, развила целую систему политических фанта­зий. Наилучшим примером была вышедшая уже в 1920 году книга Зольфа, в прошлом майора, под названием «1934. Возрождение Германии». Объявлен­ный в полицейский розыск полковник Бауэр написал к ней предисловие. Здесь средством для возрождения Германии объявлялось все то, что противники се­годняшней Германии ставили ей в вину как доказательство ее стремления раз­вязать войну.

Прежде всего, там был «Клуб чистосердечных». Он располагал сетью доверенных людей по всей стране, и целью его была война против Франции, чтобы отомстить ей. Глава его не назывался по имени, он был генерал. (Точно так же, как в Национальном объединении Людендорф обозначался как дикта­тор Л, а Эрхардт — как «консул».) У клуба были и вполне простодушные и безобидные члены, которые до последней минуты не имели никакого пред­ставления о происходящем. (Точно так же, как и в организации Эшериха или в «Гражданской самообороне».) Бывшие денщики были внедрены как доверен­ные лица в рабочую среду. Для офицеров были составлены мобилизационные списки. Известный физик изобрел новое оружие — особые лучи, которые позволяли взрывать любые боеприпасы на определенном расстоянии. Детали этого оружия изготавливались на фабриках под видом деталей киноаппаратов (точно так же, как сейчас оружие перевозится контрабандой под видом ма­шин) ... В решающий день генерал произносит речь: «Мы без угрызений сове­сти устраним нежелательные элементы»... Восстание начинается. Рейхстаг, националистический до мозга костей, устраивает генералу торжественную встре­чу. Рейхспрезидент уходит в отставку, генерал получает всю полноту власти (закон о чрезвычайных полномочиях и чрезвычайном положении). Оккупаци­онные войска врага повсеместно разбиты. Уже в 1921 году было продано де­сять тысяч экземпляров этой книги (Op. cit. S. 80—81).

Фантасты 1920 года оказались реалистами 1933 года. Сцена­рий майора Зольфа схватывает самую суть политики деланного про­стодушия и показной безобидности убийц. Лицемерные, склонные к притворству и усердные в отстаивании «принципов» члены различ­ных «клубов чистосердечных» проецировали дух притворства и си­муляции на все, что их окружало,— в особенности на политических противников, даже если те уже сидели в тюрьме. Из знаменитой

баварской крепости Нидершененфельд, где содержались «полити­ческие» (Толлер, Мюзам и др.), сообщалось:

Несказанные страдания пришлось вынести депутату ландтага Хагемай-стеру. У него было тяжелое сердечное заболевание. Тюремный врач, однако, смотрел на него как на симулянта, который добивается перевода в больницу, чтобы бежать оттуда. В середине января 1922 года у Хагемайстера поднялась температура. Тюремный врач заявил: «Господин Хагемайстер, вы настолько здоровы, что если бы вы были моим частным пациентом, я бы порекомендовал вам прекратить визиты ко мне, чтобы сэкономить ваши деньги». На следую­щий день Хагемайстер был обнаружен в своей камере мертвым (Op. cit. S. 123).

Экскурс 3. Разумная кровавая собака. Социал-демократическая элегия

Кто-то должен быть кровавой собакой *, я не боюсь ответственности.

Густав Носке^

9 ноября 1918 года глава правительства императора Вильгельма II принц Макс Баденский понял, что ситуация для Гогенцоллернов безнадежна. «Мы уже не можем разгромить революцию, мы можем только задушить ее». «Задушить революцию» означало: подсунуть ей иллюзорную победу, сдать ей передовые позиции и отступить на заранее подготовленные запасные, чтобы перехватить и остановить ее там. Выражаясь конкретно: кайзер должен отречься от престо­ла, наполовину,социал-демократическое правительство должно стать полнос­тью социал-демократическим, а рейхсканцлером должен стать Фридрих Эберт. При Эберте же иллюзорно победоносную, испуганную своей чересчур легкой победой и озадаченную революцию можно будет распустить по домам и вос­становить порядок; выражаясь словами принца Макса: сделать в крупном масш­табе то, что Носке уже проделал в малом масштабе в Киле.

Эберт был тоже вполне готов пойти на это, о чем принц Макс знал; гене­рал Грёнер, по меньшей мере, догадывался. Все трое принялись действовать заодно самое позднее с утра 9 ноября (!) *.

Роковые дни немецкой революции продолжались с 9 по 12 ян­варя 1919 года. По приказу Эберта в эти дни и ночи была расстреля­на Берлинская революция, указывавшая направление развития Гер­мании. После «кровавого рождества Эберта» (уже на рождественс­кий сочельник 1918 года произошли тяжелые