С тех пор прошло четыре-пять столетий, Воюющие страны помирились, А дружеские страны подрались. Таких людей убили террористы, Таких высот достигла медицина, Такие бомбы испекла наука! Такие прилетали к нам тарелки, Такие попадали к нам вещицы, Такой парад планет по нас прошел! Такие драмы разодрали душу, А карлик не изжил своей обиды, Он накачался ею, как сифон, И распузырил под напором страшным, И выпускает иногда струю Злобивой газированой шипучки — И все с одной и той же ложкой дегтя! Какая это скука, боже мой!.. Слыхала я, что кровь бежит быстрей По человечкам маленького роста. Но этот случай — он из ряда вон! С тех пор прошло четыре-пять столетий, А эта кровь не пробежала круга, Не смыла тех чернот, которым за день Живая кровь скопляться не дает! За это время кровь дрожащей мышки Вокруг земли не раз, не два промчалась, Очистив жилки серого созданья И память от досадных нечистот. За это время вспомнили китайцы О Лао Цзы, Конфуции, продумав Возможность к ним гуманного подхода И к лучшему их участь изменив. А мой артист малюсенький — нещаден, И густо пену на губах разводит, И рыкает, как водевильный лев, О драме зло мечтающий, о драме! Но в драму не годится этот сорт. Источник: Библиотека Мошкова
Зеленое яблоко, алый гранат Со мной провели эту ночь, И в памяти сочной они сохранят Мой дом, и мой дым, и мою одиночь. И в своем ароматном раю Безгрешные эти плоды Не забудут бессоную душу мою, Поющую — как мускул воды, Как мускул ручья в незримой скале, Где, в моем отражаясь стекле, Пьют из ладоней многие. И многие моют ноги. Источник: Библиотека Мошкова
Нас больше нет. Сперва нас стало меньше, Потом постигла всех земная участь, — Осталось только с полдесятка женщин, Чтоб миру доказать свою живучесть. Мы по утрам стояли за кефиром, Без очереди никогда не лезли, Чтоб юность, беспощадная к кумирам, Не видела, как жутко мы облезли. Дрожали руки, поднимая веки, Чтоб можно было прочитать газету. Мы в каждом сне переплывали реки, И все они напоминали Лету.
