Источник: Библиотека Мошкова
Не всегда я грущу о хорошем. Я способна грустить о плохом… Эти волны полощутся клешем На ветру, на отшибе глухом. Я зарыла твой образ во мраке В позапрошлую тысячу лет — Как на опий, таящийся в маке, — Наложила запрет. Свет погашен и глухо в отсеке Моей памяти, где не прощу, Что о миге, забытом навеки, Вопреки своей воле грущу. Черный грифель возьму-ка я в руки И замкну тебя в этих стихах, В этой крепости, в башне разлуки, Где зеленые стены во мхах. Море дико. И остров заброшен. Тонет крепость в забвенье глухом… Только колокол звонким качается клешем, Не давая забыть, как о чем-то хорошем, Потаенную грусть о плохом. Источник: Библиотека Мошкова
Как хорошо нам было в Ленинграде, Где провели мы три промозглых дня, Не ради славы и не денег ради Стихи читая, струнами звеня! Как братство, мы вошли в полночный поезд, Отряхивая липкую метель, И вдруг на близость соблазнились, то есть По рюмке выпить сели на постель. Нас было пять плюс пять — на двух скамейках. И десять судеб занавесив мглой, Пьянели мы, как тюрки в тюбетейках, Над чайною пьянеют пиалой. Так плавен — только путь семян еловых На парусах, прозрачных как слюда Пока их почвы жадные не словят И не зароют врозь — кого куда. Но кто читает мысли, тот услышал, Как в измеренье пятом и шестом Гораздо чище, благородней, выше Мы были преданы друг другу, чем потом. А поезд прибыл. Утро. Восемь тридцать. Носильщик тачку катит по ногам. Пора встряхнуться и приободриться, Ведь мы к родным вернулись берегам! И, слава богу, самый знаменитый, Пред тем как повернуться к нам спиной, Простился с нами, как король со свитой, Сутулясь в этой роли костяной. Источник: Библиотека Мошкова
Кудрявая, иди сюда скорей, Мой ум в метафорах померк, в метаморфозах! 
