а потом те двое как набросятся… Э-э, в смысле, мы набросились…
— А они? — Кэйно выяснил каждую деталь, прежде чем позвал к себе пешку. Но ему требовалось, чтобы слуга самостоятельно изложил версию.
— Вонючие китаезы! Дерьмо, да они просто издевались над нами! Они расшвыряли моих лучших людей, как котят! Особенно тот… — Эйс замолк, предчувствуя, что описание врагов воспримется галлюцинацией. — Босс, они не люди были. Демоны — первый дымился, что твоя сигарета, другой…
Эйс опять проглотил кисловатую слюну:
— Другой — как из морозилки вылез. Санта-Клаус хренов… Вот, — он показал запястье, где обнаруживались следы обморожения. — А дымящийся с места на место перемещался… как ее… телекинезом, а? Они мою команду отделали одной левой, даже без напряга! Босс, клянусь, демоны они!..
— Заткнись, урод, — багровый луч оставил паленое пятно на татуировке Эйса. — И выметывайся прочь.
Эйс с наслаждением послушался приказа, улепетывая затравленной шавкой. Подул на ожог, уравновесивший отпечаток ледяного бойца. Что ж, обошлось легко, он ожидал худшего.
У выхода на Эйса набросились трое, и вследствие непродолжительной стычки, неудачливая пешка осталась лежать в луже крови с перерезанным горлом. Потом 'падаль' удалили. Штабквартира вновь засияла матово-темной чистотой.
Кэйно удовлетворенно кивнул: свидетеля убрали квалифицированно. Пора докладывать о результатах, выведанных использованной шестеркой.
— Это они? — обратился Кэйно к кому-то на дисплее. — Описание вроде бы сходится… Отлично. Не забудьте про мою долю!..
Кэйно растянул бесформенные губы в торжествующем оскале.
Саб-Зиро медитировал на некоем достаточно приличном для переполненного строениями и жителями Сан-Франциско пустыре. В отличие от Смоука, из чьей головы напрочь вылетело три четверти упражнений (под влиянием очаровательного и безбашенного общества Рокси, разумеется), он тратил большую часть суток на медитацию и тренировки. Он готовился к Смертельной Битве.
Сосредоточиться в бешеном ритме мегаполиса — сложная задача, но с уровнем ниндзя-Мастера Лин- Куэй нет ничего невыполнимого. На пустырь порой забредали местные мальчишки, откровенно глазели на Саб-Зиро. Тот игнорировал зрителей.
Наконец, дневная норма отработки приемов и самоанализа была выполнена, и Саб-Зиро направился к дому.
Солнце уже висело в зените, значит, 'сладкая парочка' соизволила проснуться. Ночами Саб-Зиро предпочитал уходить куда-нибудь: ему с избытком хватало четырех-пяти часов сна, а мешать любовникам он не хотел.
Рокси, раздражавшаяся от аскетичности приятеля, раза три пыталась познакомить его со своими подружками. Завершились ее альтруистические рвения таким трещащим провалом, с возмущенными звонками-жалобами в адрес Саб-Зиро, что Рокси махнула рукой.
Смоук же заметил, что любовь — подобна Посвящению. У каждого свой час.
И не всем везет так, как ему.
Вообще-то Смоуку не следовало столь пренебрегать тренировками… как бы он ни жаждал 'нормальной жизни', они пока не в безопасности.
Беседовать на данную тему с Посвященным Воздуха — потеря времени. Он либо отшучивался, либо обзывал друга упертым занудой. На 'упертого зануду' Саб-Зиро не обижался, признавая несомненную правоту сего эпитета, но от Смоука отстал.
Они слишком счастливы. Упражнения, напрямую связанные с кошмаром недожизни — Лин-Куэй, диссонировали с его теперешним наслаждением. Жестоко — вырывать его из рая и пихать в ад.
Саб-Зиро неторопливо брел по только заполняющейся снующими прохожими улице. Сан-Франциско жил ночной жизнью, и полдень здесь — синоним утра.
Удушающая летняя жара давно спала, первая неделя сентября выдалась весьма прохладной, то есть с точки зрения Саб-Зиро — довольно приятной. Люди, кутающиеся в куртки, невольно ежились. Кое-кто фыркал вслед Саб-Зиро, считая его легкую одежду 'выпендрежем' с целью демонстрации собственной идеальной фигуры. Девушки, впрочем, не фыркали, но воин Холода не замечал их в упор — тягчайшее преступление, согласно неофициальному 'кодексу Сан-Франциско'.
Он вошел в сквер. Под ногами шелестели первые могикане отмерших листьев. Саб-Зиро ерошил их носком ботинка. Кристальная предзимняя погода ожидания нравилась ему.
Сокровенное уединение тоже.
Он втянул свежий, чуть с горьковатой прелостью аромат сквера. Смоук бы, наверное, почуял тысячи и тысячи разнообразных оттенков (недаром выступал советчиком Рокси в выборе парфюма), Саб-Зиро же тонкостей не воспринимал… просто получал удовольствие — тихое, мирное, такое недоступное в Клане.
Сейчас 'сладкая парочка' встретит его воплями, истерическим хохотом Рокси и гремящей рок-музыкой. Смоук заделался поклонником Iron Maiden и Led Zeppelin, Саб-Зиро же предпочитал мрачноватые медитативные композиции — Pink Floyd и т. д. Встретят хроническим бардаком с убежавшим кофе, подгоревшим завтраком и саркастичными комментариями. Выяснится, что скисло молоко, заплесневел сыр, и кто-то слопал последнюю пачку печенья, после взаимных обвинений подозрение падет на Саб-Зиро, и ему, безответному, придется шагать в супермаркет…
Саб-Зиро усмехнулся. Сценарий предсказуем. Ветер дует по заданной траектории, и огонь всегда рыж…
Еще несколько золотых, будто драгоценные украшения, листьев плавно опустились к ногам Саб-Зиро. Подкатила щемящая тоска.
Земля — хороший мир… но сонный и параллельно преданный суете сует. Земля не ведает об ужасной угрозе, а зловещий колдун Шэнг-Цунг и тиран-Император Шао Канн планируют раздавить ее, сломать, словно изящную, но хрупкую раковину.
А его, Саб-Зиро — ждет еще и смертный бой с призраком. Но сейчас месть чудилась чем-то далеким, а память брата — светлой, без запекшейся темной кровью каймы приговора.
Ведь можно ж это — жить, радоваться… любить? Не мстить, не ликвидировать неугодных Клану… не биться насмерть, почитая каждый выгаданный день — чудом. Бесполезным, ибо смерть порой — благословение.
Можно… Смоук доказал теорему.
Но не Саб-Зиро.
Каждому свое.
На макушку приземлился особо нахальный лист клена. Саб-Зиро снял его с волос, покрутил черенок в пальцах, украсил желтую пластинку белой льдистой каймой. Он бы с удовольствием еще побродил по дремлющему скверу, но вездесущие люди постепенно заполняли его, а главное — его ждали. Те, кому он был нужен.
Нужен. Чего ж еще? Как он смеет жаловаться?
Он ускорил шаг. Улыбаясь.
…Гудящую тревожно толпу вокруг входа в их дом он заметил за квартал. Последние триста метров Саб-Зиро преодолел несколькими прыжками понимания.
Зеваки перебрасывались малоосмысленными фразами, но за слух цеплялось слово 'убийство'. Саб- Зиро рванулся через толпу, оттолкнув двух парней в джинсовых костюмах.
Надрывно визжали сирены 'скорой' и полиции, что-то вынюхивало ФБР. Чернокожий мужчина окликнул Саб-Зиро:
— Эй, приятель! Туда нельзя!
Саб-Зиро ослушался приказа. Не заботясь о будущих сплетнях и конспирации, он кувыркнулся через человеческий рой мух, слетевшихся на стальной аромат свежей крови. Лифт оказался заперт, он помчался по лестнице.
— Нет, — выдохнул он на пороге квартиры Рокси. — Нет, нет…
