Саб-Зиро обернулся к нему с искренним недоумением:
— Понты? — переспросил он.
— Ну, ты ниндзя, супермен, Посвященный Холода и все такое, но мы-то — обычные люди, — Джакс с ненавистью пнул сугроб. — Мы не в состоянии идти по тридцатиградусному морозу да еще по эдакой крутизне!
— Он прав, — поддержали хором Лю и Китана. Шаолиньскому монаху и эденийской принцессе неприлично первыми признаваться в слабости, верно?.. Но они — люди… смертные, и им не дарована милость Ариенрод.
Именно это высказала Китана.
(милость… нет. За Посвящение платят цену, Ариенрод не столь добра…)
О да. Проклятье. В зеркале Реина Саб-Зиро увидел лик его покровительницы — дивно прекрасный и лишенный какого-либо выражения. Совершенный, как кристалл льда. Бесчувственный.
Но Китана права. В данной ситуации он в выигрыше, они — нет.
(эгоист)
— Сабби, мы не можем дальше тащиться по жутким скалам и морозу, — добавил Лю. — Мы попросту умрем от обморожения, и моя Стихия слишком слаба в этом заснеженном царстве.
Саб-Зиро задумчиво потер подбородок:
— Ну, я могу предложить иной вариант подъема. Только понравится ли он вам?
— Понравится, — простонал Джакс. — Я окоченел до костей, я вымотан… что угодно, лишь бы не бесконечные горы!
— Хэлгеайни, — выговорил Саб-Зиро, оглядываясь на подобострастно замерших невдалеке 'питомцев'. — Я телепортировался довольно далеко от вас, но они принесли меня прямиком к вам.
— Ты имеешь в виду… верхом? — сглотнула Китана.
— Э… да, — ответил он.
Джакс и Китана посмотрели на него, как на чокнутого… зато Лю Кэнг встретил идею с неожиданным энтузиазмом:
— Да это ж здорово! Покататься на Ледяных Духах — кто еще удостаивался такой чести?! — он обращался к Китане, и Саб-Зиро подумалось, что Лю удивительно похож на Хэлгеайни, преданно заглядывающего в рот ему самому. Или даже Ариенрод.
— Но… — эденийская принцесса опустила взгляд. — Они же… творения Шиннока…
— А, кроме того, холодные, как целая морозилка! — сказал Джакс. Отодвигаясь подальше от 'виляющих хвостом' тварей. Он отметил узоры инея на коже Саб-Зиро… и, черт подери, ему отнюдь не мечталось обзавестись аналогичными 'татуировками'.
— Они не причинят вам вреда, — заявил Саб-Зиро. — Слово Чести. Моей.
— Я за Хэлгеайни, — Лю задрал голову. Горы сомкнулись, подобно зубчатой короне, а им — на ту сторону. Они не перелезут… — Кто еще?
Китана вспыхнула. Она не трусиха.
— Ладно, уговорили…
Джакс поднял ладони. Жест 'сдаюсь'.
— Валяйте, — пробурчал он. — Но страховка за твой счет, Сабби…
Саб-Зиро усмехнулся. Подозвал его слуг. Хэлгеайни склонились перед Защитниками Земли, точно дрессированные верблюды. Белые крылья нетерпеливо похлопывали. Китана зажала уши: песнь Хэлгеайни выводила ее из душевного равновесия.
А потом она ловким движением опытной наездницы вскочила на ближайшего Ледяного Духа. Остальные последовали ее примеру.
Фантастическая скачка стартовала.
…Даже Саб-Зиро поначалу задохнулся от безумной, вихреподобной езды. Крылья Хэлгеайни взошли, словно морозный рассвет, и стремительность — суть их, и великолепие — инкрустация…
Он — снежинка в лапах бурана, он — ничто…
Он — всадник самой Стихии.
Было что-то кощунственное в полете, где перья — метель, где дыхание застывает мелкими осколками, бьет в лицо, царапая кожу. Словно наркотик. Наслаждение.
(и можно позабыть о том, что все еще томит, и даже — о Долге и Чести… просто получать кайф от единения с покровительницей и ее созданиями…)
Как восхитительно.
Он смеялся.
…Лю закашлялся: пласты снега и жесткий, подобно сотне кинжалов, воздух впился в его горло и легкие.
— Китана, — попытался выкрикнуть он, но ветер и свист крыльев Хэлгеайни поглотил его.
А потом — первое ошеломление миновало, и ему снова захотелось кричать. Теперь от восторга.
Внизу проносились каменистые склоны унылого пейзажа, вверху фантасмагорически танцевало иззолото-голубое небо, колючее и всесильное. Пляска Льда швыряла его, но ощущение не неприятно… скорее, затягивающее… сладкая жуть, таинственная, словно древнее небытие.
Лю подумал о Тьме-истинной. О Шинноке и Ариенрод.
В полете Хэлгеайни вскипали отзвуки свадебного бала великих Богов, их любовь — неистовство Тьмы и искристая радость Холода — тогда юной Стихии, не безжалостной и убийственной, сковывающей живое заледенелым выдохом, а дарящей исключительно красоту.
Хэлгеайни помнили об изначальных днях. И верили в их возвращение.
…Джакс сравнил поездку с 'русскими горками'. Первой реакцией было: заорать 'Отпустите меня!', но потом безумные виражи понравились ему. Он уселся поудобнее (насколько сие вообще возможно — Хэлгеайни отнюдь не послушные мулы, а своенравные Духи!), улыбаясь во весь рот. Потрясный аттракцион. Диснейленд кусает локти и корежится от зависти.
Пожалуй, он почти понимал Саб-Зиро с его наивным восхищением звездами и Холодом… Звезды? Да… впервые за много дней — сначала в Эдении, потом в Не-Мире, над Джаксом мерцали далекие огоньки бледного света-во-тьме. Возможно, то были глаза Хэлгеайни, а возможно…
— Круто! — заорал Джакс, выплескивая противоречивые эмоции.
…Китана сжала челюсти. До судороги, и костяшки пальцев — белее тел Хэлгеайни, не от холода — от страха. Иррационального.
Фобия.
В Эдении она каталась и на гигантских крокодилах, перманентно стремящихся слопать всадника. Крокодилы были тупы, Хэлгеайни — мудры, крокодилы — безобразны, Духи Льда — прекрасны…
Но она страшилась ее необъезженной 'лошади'.
'Фобия', — Китана пригнулась. Ее тошнило, но не от рывков и взмахов, а от паники. — 'Мне понарассказывали жутких историй о них, вот я трясусь… они не опасны, они не…'
Она склеилась пополам, цвет лица приобрел ровный зеленоватый оттенок.
Она часто задышала. Она выдержит, Джакс миновал пещеру, несмотря на клаустрофобию, она — сильнее, она выдержит…
Китана с обидой всмотрелась в неподдельный восторг спутников. Ну ладно, Саб-Зиро — будто на историческую родину попал, но Лю и Джакс?.. Чем их-то так прельстила скачка верхом на тварях Шиннока?
(преодолей себя)
Она еще раз сглотнула мерзлый воздух. Преодолей. Хорошо…
Взмах серебристых крыльев подбросил вверх. Ее Хэлгеайни вздумалось подлететь поближе к Лю Кэнговскому… наверняка, неслучайно. Лю послал Китане воздушный поцелуй, ей пришлось вымучить улыбку.
А потом — она ощутила, как звенящая мелодия наслаждения проникает сквозь страхи и стереотипы. Ее счастье коннектилось с Лю, символ — поцелуй…
…и понимание Хэлгеайни. Дружелюбное. Будто вечно печальные создания решили пошутить и изобразить из себя купидонов.
