Счет по головам

На голову Богдана легла чья-то рука. Он смахнул ее и оглянулся. Это оказался пожилой человек в скафе чартера Кэндел (малиново-сине-черный).

— Твой софамильник спит, сынок? Или как?

— Самсон? Да, мар, наверное. Трой тем временем успел смыться.

— Жаль. Хотел выразить ему свое уважение.

— Я могу записать вас, мар, — предложило кресло. Чартиста это устраивало.

— Здравствуйте, Самсон Кодьяк, — начал он. Веки Самсона затрепетали. — А, вот вы и проснулись.

— Да? — Самсон попытался сфокусировать на нем взгляд. — Чем могу помочь, офицер?

— Ха-ха. Я не из службы безопасности, мар Кодьяк. Чарльз Кэндел. Мы с вами встречались в тридцать восьмом, когда вы еще звались Харджером, а я Соузом.

Самсон нахмурился, вспоминая.

— Чарльз Соуз? Да, как же! Киберскульптура. Но вы тогда были совсем еще мальчик.

У Кэндела отвисла челюсть.

— Вы еще помните меня век спустя! Точно, я был мальчишкой, неуспешным студентом, но ваши лекции по формовке псевдотканей меня увлекли. А ваша мастерская, если быть кратким, дала направление всей моей жизни. Остальное — уже история.

— История? Что он имеет в виду, Генри?

— Меня зовут Хьюберт-пояс. Map Кэндел-Соуз выражает вам признательность за положительное влияние, оказанное вами на его судьбу век назад.

— В самом деле?

— Да-да, — подтвердил Кэндел. — Можете мне поверить, мар Кодьяк. Вы изменили мою жизнь в корне. Я видел ваше небесное шоу, потом услышал, что вы здесь, вот и решил поздороваться.

Когда Кэндел откланялся, к Самсону подошли еще двое. Скоро рядом с креслом выросла целая очередь.

— Хьюберт-пояс, — сказал Богдан, — доложи Эйприл обстановку и предупреди, что мне надо отлучиться по своим делам.

— Она говорит, что кого-нибудь пришлет. Пришедшая Китти оторопела при виде очереди, но Богдан,

не дав ей никаких разъяснений, уже ушел.

— Трой Тобблер, — запросил он, вернувшись к съездовской карте-схеме. Там появилась движущаяся точка, и Богдан устремился за ней в погоню.

Синяя пчела выползла из кармана укрытого пледом носителя. Укрывшись под его лацканом, она продела сквозь ткань волосообразные камеры, чтобы получить визуальную картину и совместить с лицами голоса, которые записывала для коман-дующего-2.

Все шло как по маслу, и Фред начинал надеяться, что вечер обойдется без происшествий. Количество присутствующих дошло до 47 600 человек. У сканеров конфисковали 1200 единиц смертоносного оружия, в основном лазерных сабель и карманных дубинок. Задержали трех правонарушителей, объявленных в розыск (о чем они только думали, когда лезли в сканер класса «арена»?). Завернули назад 536 человек с поддельными или просроченными удостоверениями чартистов.

Смертных случаев на данный момент произошло семь — все от естественных причин, очевидно: три инфаркта, один инсульт, одно удушье (хот-дог в горле застрял), два под вопросом. Мертвых и умирающих, изымаемых с минимальным шумом, быстренько помещали в биостазис.

Отряд дружинников чартера Гуж нес свою вахту без всяких стычек с силами «Полезных людей». Настоящие профи, вынужден был признать Фред. Благодаря присутствию пятисот Гужей многих своих итерантов он держал про запас в служебных коридорах, пронизывающих все здание центра. Решив, что теперь самое время сделать обход, он поговорил со всеми, кто оставался в резерве — джерри, белиндами, рассами. Запасники дремали, переговаривались, играли в азартные игры. Офибайторы обслуживали их как положено, но выглядели они не очень довольными, особенно рассы. Фреду показалось даже, что братья его избегают. Еще двадцать найков расхаживали взад-вперед, аж в глазах рябило. Удивляться нечему — их готовят к уличным боям, где можно всласть помахать дубинками, а не к мирному патрулированию и уж тем более не к отсиживанию в коридорах.

— Жиль, — сказал Фред, вернувшись в свой штаб, — пошли запасным пиццу с содовой и начинай понемногу выводить их в патрули. А найки, которые в резерве, пусть чередуются с теми, что сидят здесь.

Есть, ответил Жиль.

Продолжая обход на территории съезда, Фред почувствовал себя странно. Столько дикарей, и у каждого свое неповторимое лицо, своя фигура, свои параметры. И некрасивые есть, даже откровенно уродливые. Не спутаешь с аффами, которые теоретически тоже ведь дикари.

Большинство чартистов его игнорировали, но некоторые здоровались вполне дружелюбно. Рассов все любят.

Гужи, выделяющиеся своей громадностью среди всех остальных, его как-то успокаивали. И парадная форма у них красивая, скафы оливково-зеленые, верх с острым вырезом тоже оливковый или горчичный, в зависимости от статуса. На груди круг с литерой «Г», под ним имя. Над левым плечом парит оливковый шарик с той же горчичной «Г».

Они, однако, глядели на Фреда исподлобья — пока не замечали, в каком он звании.

В одном из залов он обнаружил прямо-таки олимпийский боксерский ринг — там разыгрывался приз «Золотые перчатки».

В другом устроили детский сад, и туда чартисты захаживали особенно часто. Там был пруд с гигантским лебедем и листьями кувшинки, где спали самые маленькие детишки. Малыши сидели в манеже с надувными куклами и зверушками, детишки постарше играли в организованные взрослыми игры. Фред насчитал около четырехсот детей и тысячи две взрослых.

В конференц-зале шло заседание Всемирного Чартерного Конгресса. В это помещение, единственное из всех, пчелы и камеры слежения не допускались. Здесь заседали мыслители и активисты чартизма, представители всех Объединенных Демократий. Вдоль трех стен зала тянулись столы, в середине помещалось двести зрительских мест. Реальных зрителей было мало, в основном заменители.

В докладчице, реальной персоне, Фред сразу узнал Веронику Гуж. Стоя в упрощенной модели Солнечной системы между Землей и Марсом и показывая на увеличенный О-корабль, она весьма темпераментно защищала свою точку зрения.

Перед Фредом возник бюст-заменитель мара Пакфина, неугомонного устроителя съезда.

— Извините, мар расс. Заседание закрытое, только для чартистов.

— Я просто обход делаю. Сейчас ухожу. Заменитель бросил взгляд на его именную табличку.

— А, мар Лонденстейн, это вы. Все как будто идет хорошо, вам не кажется? Столько волнений было с охраной, а она, возможно, и не понадобится.

Фред, скрывая свое раздражение, в самом деле собрался уйти, но тут к ним присоединился еще один заменитель — внушительный бюст Вероники Гуж. Реальная Вероника продолжала читать свой доклад.

— Извините, мар Пакфин, — сказал ее заменитель другому, — но я приглашаю мара Лонденстейна остаться.

— Мне очень хотелось бы дать согласие, — сказал заменитель Пакфина, — но правила никто не отменял. Поправку можно внести только путем голосования всех делегатов.

— Хорошо, поставим этот вопрос на голосование, — стояла на своем модель Вероники.

Фред попросил ее не беспокоиться — он уже уходит, — но она сказала, что результаты уже поступают. Секунду спустя заменитель Пакфина сказал:

— Делегаты будут вам рады, мар Лонденстейн. Присаживайтесь, пожалуйста, — и растаял, не дав Фреду шанса ответить.

— Не принимайте этого на свой счет, — сказала заменительница Вероники. — Мои собратья-