— Да. — Кивнул Гарвель.
— Хорошо, можешь пользоваться моим сигилом, я даю тебе мое покровительство. — Произнес Гаал, после небольшой паузы. — На время решения твоих текущих проблем, если выживешь. — Злорадно ухмыльнулся демон.
— Я понимаю. — Хмыкнул Гарвель, недоверчиво. Гаал вновь ухитрился преподнести сюрприз: вместо пафосных речей и громких титулов он коротко изложил обязанности и открывшиеся возможности, после чего белесым язычком пламени втянулся в пол. На месте сложной магической фигуры красовался огромный символ врат.
Едва все стихло, как в келью вломился Вальмонт.
— Что здесь происходит!? — Спросил он, окинув быстрым взглядом дрожащих от страха монахов, гаснущий узор на полу и странно изменившуюся ауру Гарвеля, его растерянный вид.
— Чернокнижие богомерзкое. — Пробормотал, медленно оправляющийся от шока демонолог. Вальмонт подозрительно уставился на растерянного чернокнижника.
— Город изолирован. — Тихо проронил Гарвель, все еще обдумывая слова Гаала.
— Что ты несешь? — Не выдержал инквизитор.
— Попробуй выбраться, если получится. — Криво усмехнулся Гарвель, с усилием возвращая себе невозмутимый вид.
— Что ты имеешь в виду? Город осажден? Как можно изолировать крупный город!? — Ничего не понимающие монахи переводили растерянные взгляды с бушующего инквизитора, на медленно приходящего в себя демонолога.
— Еще не знаю, но можешь поверить мне на слово, из этого города никто уйти не сможет. Ни демон, ни человек. — Хмуро констатировал Гарвель.
— С чего такая уверенность?
— Это Гаал, — Демон врат, он же владыка пути. Он тот, кто стережет границы миров. Десятый из покинувших небеса серафимов. — Пояснил Гарвель. — Причем покинувший по собственной воле. — Добавил он разгоняя сгустившуюся в келье тишину.
— Я помню писание. — Дернул щекой Вальмонт. — Какое отношение к нам имеет эта легенда?
— Это не легенда. Я только что говорил с ним. Это он закрыл город, чтоб не допустить прорыва. — Проговорил демонолог, поднимаясь с пола.
— Хоззяин, я чувствую перемены! — Заверещал просочившийся сквозь стену Хааг, на его карикатурной мордочке застыло изумление, смешанное с нешуточной тревогой.
— Заткнись и жди. — Скомандовал Гарвель, поморщившись от скрипуче писклявого голоса своего фамильяра. За уверенным, полным силы тоном, Гарвель прятал отчаяние, захлестнувшее его с головой. Если раньше всегда была возможность отступить, уклониться от боя, то теперь в случае крупного прорыва, сбежать не удастся. А что случиться с человеческим телом, угодившим в изменчивый мир изнанки, думать не хотелось.
— Ты что-то скрываешь от меня чернокнижник. — Проговорил Вальмонт медленно, в его глазах зажегся мрачный огонь. Обернувшись на подобравшегося инквизитора, Гарвель рассмеялся.
— Ничего, просто если мы ничего не сделаем, то в новолуние город превратиться в ад на земле. — В голосе Гарвеля проскакивали истерические нотки.
— Что ты мелешь? — Вскинулся Вальмонт, паника сквозившая в поведении обычно невозмутимого демонолога настораживала.
— Ты хотел знать мое мнение? Я его тебе озвучил. — Холодно ответил Гарвель, не желая ничего доказывать.
— Значит дорога назад отрезана. — Неожиданно спокойно сказал Вальмонт, по лицу его расползлась довольная ухмылка. Резко развернувшись в сторону монахов, которые пытались привести в сознание своего упавшего коллегу.
— Начинайте готовить храм к наплыву посетителей, соберите народ. — Приказал он сухо, однако монахи восприняли его приказ с несказанным облегчением. Еще бы! Возможность избавиться от присутствия жуткого чернокнижника, всего лишь потрудившись во благо церкви.
— Ну что ж, это даже хорошо. — Проговорил Вальмонт едва с звуки шагов стихли.
— Что хорошего? — Возмутился Гарвель.
— Придется идти до конца. — Пожал плечами Вальмонт, на лице его играла ехидная улыбка. — Да и князь бросит все силы, чтобы спасти свою шкуру. — Добавил он ехидно.
— У меня есть и хорошая новость. — Хмуро сказал Гарвель, рывком накидываю капюшон, чтобы скрыть разгорающееся в глазах пламя.
— Говори. — Напрягся инквизитор.
— Я могу призывать демонов. — Улыбнулся Гарвель, самой мерзкой из своих улыбок.
— Хорошо. — Отмахнулся Вальмонт. — Нам понадобятся все силы.
— Ну тогда оставь меня в покое, мне нужно пополнить свою маленькую армию. — Сказал демонолог, взмахом руки послав Хаага за остальными принадлежностями призыва.
— У тебя четыре часа. — Бросил Вальмонт, прикрывая за собой дверь. Гарвель же опустился на лавку, за которой раньше сидели монахи и прикрыл глаза. Слишком многое случилось за эти дни, для осмысления нужно время и покой, но ни того, ни другого в ближайшем будущем не предвидится. Навалилась апатия и обреченность, хотелось опустить руки и тихонько умереть в тишине и покое. Наваждение развеял Хааг, с радостным воплем влетевший в келью, его когтистые лапы сжимали чашу призыва и сумку с остатками эликсиров и магических камней.
— Кого будем призывать хозяин? — Пропищал Хааг, положив на стол свою ношу.
— Вначале готовь ритуал для шакса. — Коротко распорядился Гарвель, вновь прикрывая глаза. Пока фамильяр готовил ритуал, необходимо было привести мысли и чувства в порядок, иначе первый же ритуал закончиться плачевно. В памяти всплыли наставления Эдварда. Старый чародей, закутавшись в теплый плед сидел у камина, у его ног лежал пышущий жаром дюббук, его большие нервно подрагивающие уши, покрытые рыжей шерсткой, непрестанно двигались, придавая этому небольшому демону забавный вид.
— Запомни малыш, ярость и злоба демона должна разбиться о скалу твоего равнодушия. — Вещал Эдвард, прилежно записывающему его слова ученику. — Достичь такого состояния можно двумя способами: с помощью эликсира или медитации. Сейчас мы рассмотрим медитацию, так как эликсиров у тебя нет, и появятся они нескоро. — Ухмыльнулся старый маг, его сухое сморщенное лицо изборожденное морщинами и шрамами, резко контрастировало с наполненными яростной силой глазами.
— Готово хозяин. — Как сквозь вату просочился голос фамильяра. Не обратив на него внимания, Гарвель продолжил погружение вглубь самого себя. Минуты текли одна за другой, добавляя свой скромный вклад в великую реку времени. Наконец веки сидящего на лавке демонолога дрогнули, открывая два черных провала в бездну. Шарахнувшийся в сторону Хааг тихонько запричитал: такие перемены в хозяине ему явно не нравились.
Короткими, отточенными движениями Гарвель раскрыл сумку, несколько капель черной как сажа жидкости упали на самое дно чаши, спустя секунду из нее выплеснулся жирный черный дым, растекшийся по полу, скрыв под своими непроницаемыми клубами магический узор, процарапанный Хаагом. Повинуясь команде своего господина, фамильяр наложил на него заклятье черной завесы. Эти простенькие чары на время лишали человека зрения, и слуха. Затем сообразительный помощник вспомнил о себе, небольшие острые уши втянулись в череп, а глаза затянула белесая пленка, вскоре превратившаяся в костяную пластину. Едва последние приготовления были закончены, как из глотки демонолога полились щелкающие звуки заклятья призыва. В такт его словам из чаши выплескивались новые порции черного тумана. Следом в чашу полетел один единственный сигил; этот последний штрих привел заклинание в действие. Сложная магическая конструкция, усиленная поддержкой Гаала, с неумолимостью пресса выдавила демона в круг призыва. Длинная невыносимо худая фигура напоминала человеческого ребенка, вытянутого в длину, словно отражение в кривом зеркале. Тонкие как прутики руки и ноги, столь же хрупкое на вид туловище и непомерно большая голова, три пары рогов замыкали в себе беснующуюся искру. Коротко полыхнуло пламя, и всю комнату залил такой нестерпимый свет, что любой оказавшийся здесь человек лишился бы зрения на долгие недели, а возможно и навсегда. Вслед за волной света почти немедленно последовал звук, такой низкий и мощный, что чаша, стоящая на треножнике едва не опрокинулась, каменный пол заходил, ходуном
