начальству. Его Императорское Величество уже неделю никого не принимает.
– Нас он примет, – сказал Барр с деланной уверенностью. – Разве можно не принять штатного
сотрудника Тайного Секретаря?
– Не могу, – произнес комиссионер с нажимом. – Такая попытка стоила бы мне должности. А
не могли бы вы высказаться более определенно относительно сути вашего дела? Поймите, я хочу вам
помочь, но, естественно, я желал бы получить что-нибудь менее расплывчатое, способное убедить
мое начальство в важности данного вопроса.
– Если бы мое дело можно было докладывать всем, а не только высшим лицам, – вкрадчиво
заметил Барр, – вряд ли стоило бы добиваться аудиенции у Его Императорского Величества. Я
советую вам рискнуть. Я хотел бы также напомнить вам, что если Его Императорское Величество
придаст должное значение нашему делу, – а мы не сомневаемся, что так и будет, – то вы, разумеется,
будете заслуженно вознаграждены за оказанную нам помощь.
– Да, но… – запнулся комиссионер, пожимая плечами.
– Да, это риск, – согласился Барр, – Риск, естественно, должен быть возмещен. Просить вас об
этом – большая честь для нас, но мы уже обязаны вашей доброте, благодаря которой нам удалось
изложить наше дело. Если бы вы позволили нам выразить нашу благодарность еще…
Деверс хмурился. Эту речь с небольшими вариациями он за последний месяц выслушал раз
двадцать. Она всегда заканчивалась скрытым обменом банкнотами. Но в данном случае эпилог
оказался иным. Обычно банкноты исчезали незамедлительно; теперь же они остались на виду и
комиссионер неторопливо пересчитывал их, рассматривая с обеих сторон.
Голос его чуть изменился.
– Под обеспечение Тайного Секретаря? Хорошие деньги!
– Возвращаясь к нашей проблеме… – начал было Барр.
– Нет, погодите, – прервал его комиссионер, – вернемся чуть назад. Я действительно хочу
знать, в чем состоит ваше дело. Эти деньги – свежие, новенькие, и у вас их, должно быть, немало, ибо,
сдается мне, до меня вы встречались с другими чиновниками. Ну, так в чем же дело?
Барр сказал:
– Не пойму, к чему вы клоните.
– Что ж, смотрите сами. Можно доказать, что вы находитесь на планете незаконно, поскольку
удостоверение и въездная виза вашего молчаливого друга, без сомнения, недействительны. Он не
подданный Императора.
– Я это отрицаю.
– Это неважно, – сказал комиссионер неожиданно грубо. – Чиновник, подписавший его
документы за сумму в сто кредитов, признался на допросе. И мы знаем о вас больше, нежели вы
думаете.
– Если вы намекаете, сударь, что сумма, которую мы просим вас принять, не соответствует
риску…
Комиссионер рассмеялся.
– Напротив, она более чем соответствует, – он отшвырнул бумажки в сторону. – Возвращаясь к
сказанному мной, сообщаю, что вашим делом заинтересовался лично Император. Разве можно
отрицать, господа, что вы недавно гостили у генерала Риоза? Разве можно отрицать, что вы с
изумляющей легкостью сбежали из самой гущи его войск? Разве можно отрицать, что вы обладаете
некоторым состоянием в банкнотах, обеспеченных поместьями Лорда Бродрига? Короче говоря, разве
можно отрицать, что вы – пара шпионов и убийц, посланных сюда, чтобы… Впрочем, вы сами нам
расскажете, кто заплатил вам и за что!
– Знаете ли, – заявил Барр с деланным гневом, – я отрицаю право какого-то несчастного
комиссионера обвинять нас в преступлениях. Мы уходим.
– Вы не уйдете, – комиссионер поднялся, и его близорукости как не бывало. – Вам нет нужды
отвечать на вопросы сейчас; это можно оставить на более позднее и удобное время. К тому же я не
комиссионер: я – лейтенант имперской полиции. Вы арестованы.
Пока он улыбался, в его руке, поблескивая, возник бластер.
– Сегодня арестовали куда более серьезных людей, не чета вам. Нам предстоит расчистить
изрядное осиное гнездо.
Деверс оскалился и медленно потянулся за своим бластером. Полицейский лейтенант
улыбнулся еще шире и надавил на контакт. Разрушительная силовая линия уничтожающим сиянием
поразила Деверса в грудь – и бессильно расплескалась мерцающими лепестками света, ударившись о
его персональную защиту.
Деверс выстрелил в свою очередь – и голова лейтенанта свалилась с исчезнувшей у них на
глазах верхней половины туловища. Все еще улыбаясь, она лежала в неровном пятне солнечного
света, проникшего через дыру, которая только что образовалась в стене.
Они скрылись через задний выход.
Деверс хрипло бросил:
– Быстро на корабль. Они не замедлят объявить тревогу, – он выругался яростным шепотом. -
Еще в одном плане осечка. Могу поклясться, что сам космический демон восстал против меня.
Снаружи они заметили шумную толпу, окружившую огромные телевизоры. У них не было
времени на задержку, а на доносившиеся до них отрывочные выкрики они не обратили внимания. Но
Барр успел схватить выпуск 'Имперских Новостей' перед тем, как заскочить в громаду ангара.
Корабль прожег в крыше огромную дыру и вылетел сквозь нее.
– Сможете ли вы уйти от них? – спросил Барр.
Десять кораблей транспортной полиции в бешенстве гнались за суденышком, сошедшим с
обозначенной радиомаяками трассы отлета, и нарушившим при этом все мыслимые правила об
ограничении скорости. Поодаль уже взлетали бесшумные, обтекаемые суда Секретной Службы,
получив задачу настичь подробно описанный корабль, управляемый двумя опознанными убийцами.
– Следите, – сказал Деверс и, не дрогнув, сместил корабль в гиперпространство в двух тысячах
миль над поверхностью Трантора.
Сдвиг в такой близости от планетной массы поверг Барра в бессознательное состояние и
вызвал страшную, туманящую зрение боль у Деверса – но после того, как они удалились на несколько
световых лет, космос вокруг них оказался чист.
Скрытая гордость Деверса за свой корабль прорвалась наружу. Он сказал:
– Меня никогда не догонит ни один имперский корабль!
Затем он с горечью добавил:
– Но нам некуда больше бежать, и мы не можем драться с такой громадой. Что остается
делать? Что вообще возможно сделать в такой ситуации?
Барр слабо шевельнулся на койке. Воздействие гиперсдвига еще не прошло, и все его тело
ныло. Он еле выговорил:
– Делать никому ничего не надо. Все кончено. Вот!
Он протянул Деверсу экземпляр 'Имперских Новостей', который все еще сжимал в руке.
Торговцу было достаточно одних заголовков.
– 'Отозваны и арестованы – Риоз и Бродриг', – пробормотал Деверс и тупо уставился на Барра.
