любя:«Спасибо, моя славная! До встречи!Теперь нас трое. Береги себя!»Да, так вот я и думала, когдаВ тот вечер торопилась на вокзал.И тут, как гром, нежданная беда,Глухая брань… Удар… Потом — провал… Запомнились лишь две фигуры в кепках,Две пары крепко сжатых кулаков,Две пары глаз, холодных, наглых, цепких,Из-под нависших низко козырьков.«А ну, постой! — один промолвил хмуро. —Какой такой под мышкой тащишь клад?»«Замри, — вторая буркнула фигура. —Гляди, не вздумай кинуться назад!»Когда большая грубая рукаСхватила сумку, я вдруг моментальноНе столько с целью, сколько машинальноК себе рванула сумочку слегка.Ударили меня сначала в спину.Потом… А, право, хватит вспоминать!Как холодно у нас, я просто стыну.Давай чаи, Варюша, распивать.Мигнул в окошко вечер фонарёмИ лучик протянул к душистой булке.— Как странно, Галя, мы с тобой живёмВот здесь, в одном и том же переулке,А прежде не встречались никогда.Хоть, может быть, и видели друг друга.— Пусть так… Но там, где грянула беда,Куда надёжней и верней подруга.
ЧАСТЬ 2
Глава 4.
ТАНЯ
1Хлещет дождь по листьям и по веткам,Бьёт, гудит, упругий и прямой.Дальний берег скрыт за плотной сеткой,Дымчатой, холодной, слюдяной.Пляшет дождь весёлый, голоногий,Мутные взбивая пузыри.Пляшет вдоль просёлочной дороги,Бьёт чечётку с утренней зари.Мало стука — он ударит градом.Лес шумит от ледяной шрапнели…А они стоят недвижно рядомПод плащом высокой статной ели.Дождь застал их на глухом просёлке,По дороге к лагерю. И вотТретий час колючие иголкиИх в лесу спасают от невзгод.С четырех сторон — стена воды…Кажется, ни людям, ни зверямНе сыскать их даже по следам.Впрочем, в дождь какие уж следы?!В рюкзаке мешочек с образцамиДа промокших спичек коробок,Маленький пакетик с сухарями,Шесть картошин, соль да котелок.Влажный ветер, рыща по округе,Холодком колючим донимаетИ озябших путников друг к другуВсе тесней и ближе придвигает.Как странны невольные объятья!Все яснее у груди своейГрудь девичью под намокшим платьемЧувствует взволнованный Андрей.Надо б как-то сразу распрямиться.Пошутить беспечно, отстраниться.Только он, как раз наоборот —Не назад подался, а вперёд.Что виной тут: тихий посвист птицы,Ветра ли пьянящего глоток,Танины ли длинные ресницы,Он и сам ответить бы не мог.А Татьяна? Что же нынче с нею?Где ледок её спокойных глаз? Почему так ласково к АндреюВдруг прильнула девушка сейчас? Кто сумеет разобраться в этом?Право, глупо спорить и гадать! Легче звезды в небе сосчитать,Чем сердечным овладеть секретом.Все сейчас красноречивей слов:Тихий вздох, пожатие руки… Что же это: новая любовьИль минутной вспышки огоньки?С вышины сквозь толщу серых тучВниз скользнул весёлый тёплый луч,А за ним, как будто в море хлеба,Вспыхнул васильком кусочек неба.Он был влажный, он был синий-синий,Будто взгляд, знакомый с детских лет.И казалось, он воскликнул: «Нет!»Крикнул с болью голосом Галины.Да, конечно, только показалось.Ну какой там голос в самом деле?!Только радость словно б вдруг сломаласьИ метнулась в гущу старых елей.Что ж потом? Ведь из любимых глазХлынет столько неподдельной муки!Огонёк свернулся и погас… Сжались губы, и ослабли руки…— Что костёр? Нет, нам не до костра. —Голос сух и непривычно колок.— Дождь уже кончается. Пора.Скоро вечер. Поспешим, геолог!— Нам, — сказал Андрей, — идти немного,Лагерь наш вон там, за тем бугром.Что ж, пошли, пока видна дорога.Через час, я думаю, дойдём.Вот и холм. И вмиг застыли двое:Лагерь словно бурею смело,А внизу чернело небольшоеВовсе не знакомое село.— Заблудились! — ахнула Татьяна. —Ну, геолог, драть тебя и драть.Так всегда бывает, как ни странно,Если карт и компаса не брать.Где же нам искать теперь ночлега?— Здесь, — ответил Громов, — решено. —Позади вдруг скрипнула телегаИ раздался зычный голос: — Но-о-о!На подводе высилась старуха,В сапогах, в большом дождевике,В заячьем залатанном треухеИ с кнутом в морщинистой руке.— Бабка! Далеко ль до Белых Кочек?И какое там внизу село?— Это вон Аркашино, сыночек…— Ишь куда нас, Громов, занесло! — А до Кочек сколько?— Вёрст двенадцать. —Бабкин голос — ерихонский бас.— Бабушка, а вы домой сейчас?— Да куда же мне ещё деваться?Медсестру вон отвезла в район.Вымокла и все кляла дорогу.А по мне, что взмокла — слава богу!Жить в деревне был ей весь резон,А она, прожив здесь три недели,Застонала: «Скука, тошнота…Доктор строг. Все книжки надоели.Так-де и завянет красота».Вот и отвезла я стрекозу.А про вас мне баяли словечко.Вы тут камни ищете на речке.Лезьте. Я к себе вас отвезу.Таня тихо: — Может, неудобно?Может, мы стесним? У вас семья? — Я семью вам опишу подробно:Вся семья — мой серый кот да я… Только пусть я бабка, пусть седая,Но силёнки все ж во мне крепки.Да и должность у меня мужская,Я колхозный конюх, голубки.Вечереет… Солнце кистью яркойПрикоснулось к каждому листуИ в большую радужную аркуВставило всю эту красоту.В маленьком багряном озеркеАлые, в густых лучах заката,Утка и пунцовые утятаМедленно плывут невдалеке.Вон берёзка белый стан сгибаетИ, стыдливо прячась за кустом,Свой наряд зелёный отжимает,Ёжась под холодным ветерком.Да, в тот вечер все вокруг сверкалоТысячами радостных огней.— Хорошо! — Татьяна прошептала.— Очень! — тихо вымолвил Андрей.2Все небо к ночи снова занесло,По стёклам зябко покатились слезы,Но в хате бабки Аннушки тепло,Здесь пряный запах мёда и берёзы.Бормочет, остывая, самовар.С его загаром медным, как ни странно,Отважно спорит бронзовый загарХозяйки дома, моющей стаканы.У печки на протянутом брускеВисят костюмы мокрые гостей,А их самих, одетых налегке,Усталых и прозябших до костей,Отправила старуха на лежанку,Сказавши басом: — Грейтесь-ка пока.Дорога в дождь, конечно, не сладка.Ну, ничего, зато уж спозаранку — Куда тебе ненастье иль гроза —Погода будет ясной, как слеза.Коль говорю, так вы уж верьте мне,Ведь мой «баромет» у меня в спине.Приятно после слякотной дороги,Поужинав, улечься на печиИ чувствовать, как спину, плечи, ногиПод шубой согревают кирпичи.Посуду всю убрав в пузатый шкаф,Уселась бабка важно за газету.Вдруг кто-то, в раму часто застучав,Протяжно крикнул: — Тётка Анна, где ты?! Хозяйка, перегнувшись через стол,Взволнованно спросила: — Что ты, Настя?— Да с нашей Резвой, бабушка, несчастье,Ей бык на ферме шею распорол! Где ломота в коленях?! Быстро, спороМетнулась бабка, будто на пожар.Схватила телогрейку: — Я не скоро…Вы отдыхайте… Грейте самовар…
