Женьки был именно с Эллой, а не с Элиной, как тебе пытались изобразить. Элина – жена Дениса, тоже работает у Ивана… правильней сказать – на Ивана, она в самом деле беременна и надеется уйти в декрет с таким пособием, которого бы в обычных условиях хватило на трех мамаш. Все от щедрот Ивана! Но сбудется это при одном условии: если Эля согласится стать женой Ивана. А она не соглашается!
– Потому что она влюбилась в Женьку, – с чувством законной материнской гордости повторила Люба. – И беременна от него!
Впервые – впервые! – при этих словах она не испытала отвращения и даже замерла, изумленно прислушиваясь к себе… Но тотчас слова Виктора словно ударили ее:
– Да ни от кого она не беременна!
– Как! – даже отпрянула Люба.
– Да так, – уныло кивнул Виктор. – Напрасно мы с тобой разомлели духовно – мол, дед с бабкой без пяти минут… внук или внучка от любимого сына… Женькиных детей нам еще придется подождать! Эля от него ни чуточки не беременна!
– Ну, знаешь, так она и признается во всеуслышание! – скептически хмыкнула Люба, но Виктор досадливо качнул головой:
– Да в том-то и дело, что она призналась! Когда Иван подступил с ножом к горлу, Эля возьми и заяви родне, чтобы отстали от нее, что она беременна от парня, которого любит. Семья чуть в одночасье не скончалась в полном составе. Однако у женщин, как говорится, свои секреты. Какая-то сноха работает в аптеке, и она дала показания, что Эля регулярно покупает прокладки для, пардон, критических дней. Еще какая-то сноха – местный гинеколог в больнице, которую, заметьте, спонсирует Иван, – вызвалась сделать Эле медицинское освидетельствование на предмет проверки девственности. Эля отказалась – дескать, это может повредить ребенку. Тогда тетка, сестра ее матери, та самая, которая ее воспитала, натурально пала ей в ноги и стала умолять пройти освидетельствование. Девушка не выдержала и призналась, что не беременна. В семье вздохнули с облегчением и усилили давление на невесту, потому что Иван от нее отступаться не собирается и даже еще пуще раззадорился. Нет, ну в самом деле! Барин, натуральный владетельный князь, а девчонка предпочла ему какого-то студентика.
И снова в голосе Виктора прозвучала гордость.
– Ох ты господи, вот закрутил наш Женька, – почти испуганно сказала Люба. – Но ты знаешь, он вроде бы с этой историей покончил… то есть он вчера так ожесточенно об этом говорил… Видимо, и в самом деле он еще до отъезда Элю к Ивану сильно приревновал, а еще не исключено, что к нему поступила какая-то информация, мол, там роман на полную катушку идет.
– Погоди, – сказал Виктор. – Я что-то окончательно соображать перестал. Видимо, от голода. Поехали куда-нибудь, поедим, взбодримся, может, в голове просветлеет.
– Да, от яблок и ходьбы у меня тоже аппетит просто ужасный какой-то стал, – согласилась Люба. – Мы в ресторан?
– Не поверишь – в ресторане сегодня спецобслуживание для экскурсионных групп, – вздохнул Виктор. – В двух местных кафе тоже. Но ты думаешь, мне в магазинах информацию за просто так выдавали? Нет, я ее покупал… покупая продукты. В машине лежат помидоры, апельсины, сок ананасный, пряники мятные, бутылка минералки, банка пива безалкогольного, это для меня, рябина на коньяке, это для тебя, салфетки бумажные, посуда одноразовая, то есть вилки, миски, стаканы, а еще сейчас дожаривается на гриле курица.
– Где? – тупо спросила Люба.
– Что где?
– Где она дожаривается?
– В одном магазине. Здесь есть гриль… Иван нарочно привез и поставил, чтобы вот такие, как мы, приезжие могли с удовольствием курочки откушать на природе. Что мы и сделаем – поедем куда-нибудь в рощу, сядем на траву, ты выпьешь настоечки, я – пивка…
– Может, лучше рыбы копченой купим или сыр? – неподкупно сказала Люба. – Гриль Ивана… нет! Не хочу я этой курицы!
– Дотронуться противно? – догадался Виктор. – Не могу поступиться принципами?
– Вроде того! А что?
– Тогда и рыбу не купим, и сыр, и вообще все выкинуть придется, потому что и магазины фактически его.
– Серьезно, что ли?
– Ну да. Может, все же поступимся этими самыми, а? Гриля хочется до невозможности, я ж такую куру отчаянно люблю, а не ел сто лет…
– Не разрешают? – с невинным видом спросила Люба, которая отлично помнила, что Виктор просто обожал крепко зажаренную курицу-гриль. – Нездоровая пища? Да?
Он только вздохнул и засмеялся.
– Ладно, поехали есть твою куру, – согласилась Люба.
– Не мою, – уточнил Виктор. – А Ивана. И в этом будет наш с тобой особенный смысл, учитывая, что мы хотим у него из-под носа девчонку для нашего сына увести.
Люба только моргнула.
Пока Виктор ходил в магазин за курицей, она думала над этими его словами. Вот так, да? Она хочет… чего она хочет? «Девчонку для нашего сына увести?» Или все же расквитаться с Денисом? Отомстить ему за то, что он безобразно ее использовал?
Безобразно… восхитительно…
Люба поежилась.
– Ну что, направо, налево? – спросил Виктор, весело перебрасывая Любе тяжелый ароматный пакет и садясь на свое место.
– Да вроде мы видели на подъезде красивую рощу, хотя там все рощи очень красивые. Только погоди, ты уверен, что все наши дела в Болдине закончены?
– А что? – не понял Виктор. – Что ты еще хочешь узнать?
– Ну, я бы хоть на эту девушку посмотрела… – пожала плечами Люба. – Ты собирался ее у Ивана уводить, а в глаза не видел.
– Логично, – согласился Виктор и с сожалением покосился на пакет с курицей. – Эх, остынет… да ладно. Поехали на улицу Мира.
– А это где?
– Да кто ее знает, – легкомысленно пожал плечами ее бывший муж. – Где-то за администрацией музея. Вроде бы вон там, туда ехать, а потом, кажись, налево.
«Мазда» осторожно пробиралась по растрескавшемуся асфальту. Дорогу с двух сторон сжимали заборы, над которыми нависали неизбежные золотые клены и уже совсем лишенные листвы кусты терновника, усыпанные чуточку привядшей ягодой. У Любы аж слюнки потекли. Вот такой как бы подвяленный терновник – вкусный, сладкий, мягкий, во рту от него не вяжет… Когда Танюшка была маленькая, она называла терновник червовником – у них был сосед Вова Чернов, Танин ровесник, который этот терновник обожал…
– Помнишь червовник? – спросил вдруг Виктор, и Люба кивнула, вновь ничуть не удивившись тому, что он знает, о чем она думает. Но, разумеется, думала она не только о червовнике.
– На самом деле, может, мы напрасно едем, – сказала она нерешительно. – Эта Эля на работе может быть… И вообще, под каким предлогом мы в дом сунемся?
– Может быть, и на работе, – согласился Виктор. – Но вообще-то сегодня суббота. Выходной. Что я точно знаю, это что на работе Денис – увез шефа в Мордовию – и его жена. Она администратор в гостинице, дежурит сегодня. Забыл сказать – я ее видел на рабочем месте. И подумал… Впрочем, это не суть важно, бог с ней. А Эля – она библиотекарь в Доме культуры, может, дома, может, и на работе, ее расписание мои информаторши мне не уточнили, – усмехнулся он. – Сейчас-то по времени обеденный перерыв, глядишь, и повезет. Что касаемо предлога, можем наврать, что ищем дом Казаковых.
– А почему не Сидоровых или каких-нибудь Петропавловских?! Кто такие Казаковы?
– Насчет Сидоровых или Петропавловских я ничего не знаю, но Мишка Казаков – мы работаем вместе, у него родители из Болдина. Кто мне мешает сказать, будто я им привет от сына хочу передать?
