Автошарж
Немецкий композитор и дирижер Рихард Штраус написал в свое время оригинальное произведение — музыкальную шутку для оркестра. Смысл этой шутки заключался в том, что оркестранты во время исполнения по очереди уходят с эстрады, оставляя на ней в конце концов одного дирижера.
Во время пребывания Штрауса в Карлсбаде (ныне Карлови-Вари), славящемся своими минеральными водами, местный оркестр в честь композитора решил исполнить названное выше произведение.
Когда музыканты начали поочередно оставлять эстраду, один из слушателей, сидящих рядом с композитором, шепнул ему на ухо:
— Видите, как действуют карлсбадские соли!
Однажды отец Рихарда Штрауса, известный валторнист, сказал молодому дирижеру:
— Запомните: мы следим за тем, как вы становитесь за пульт, как вы открываете партитуру. И не успели еще вы поднять палочку, как мы уже знаем, кто здесь будет хозяином — вы или мы.
Заполняя анкету, полученную в 1933 году из Имперской музыкальной палаты, Рихард Штраус натолкнулся на следующий вопрос: 'Чем еще вы можете доказать вашу композиторскую специальность? Назовите в качестве поручителей двух известных композиторов. Оставляем за собой право затребовать авторские рукописи поручителей'. Рассерженный Штраус написал: 'Моцарт и Вагнер'.
Р. Штраус — 'Саломея'.
Шарж В. Битхорна
В распорядок дня, которого с немецкой пунктуальностью придерживался Рихард Штраус, кроме композиторского творчества, оркестровки и дирижирования, входила обязательная игра в карты.
Когда какой-то пуританин от искусства упрекнул Штрауса в том, что у него уходит много непродуктивного времени на эту игру, композитор задумался и наконец согласился:
— Вы правы! Вечно приходится тасовать карты!
Однажды на приеме, устроенном финским композитором Яном Сибелиусом, один из присутствовавших обратил внимание на то, что большинство приглашенных композитором гостей принадлежало к деловым кругам.
— Что общего у вас с этими людьми? — спросил он у хозяина дома. — О чем вы можете с ними говорить?
— Разумеется, о музыке, — ответил композитор. — С музыкантами у меня не получается разговор о музыке. Они слишком заняты устройством собственных дел.
Я. Сибелиус.
Шарж Г. Зандберга (ГДР)
Ян Сибелиус любил отмечать праздники, и они длились в его доме неделями. Как-то в гости к своему старому другу попал финский дирижер Роберт Каянус. Погуляли на славу! На третье утро Каянус проснулся в страшной тревоге: он вспомнил, что вечером должен дирижировать гастрольным концертом в Петербурге! Скорей помыться, побриться и успеть к первому поезду! Когда на следующий день Каянус вернулся в Ярвенпяя к Сибелиусу, хозяин встретил его недовольным укоризненным взглядом, молчал, тяжело вздыхал и, наконец, грустно произнес:
— Послушай, Роберт, как же так? Мы тут гуляем, веселимся, а ты? Как тебе не стыдно столько сидеть в ванной?
Александр Константинович Глазунов с большим терпением и вниманием относился к начинающим композиторам. Лишь однажды он не выдержал и сказал юнцу, засыпавшему композитора своими бездарными опусами:
— Милостивый государь, у меня создалось такое впечатление, будто вам предложили выбор: сочинять музыку или идти на виселицу.
Э. Сати
'Я пришел в мир очень юным во времена очень древние'.
Автошарж
На исполнении симфонической поэмы Клода Дебюсси 'Море' однажды присутствовали сам автор и другой известный французский композитор Эрик Сати. Когда оркестр сыграл первую часть, которая носит название 'На море от зари до полудня', Дебюсси спросил своего коллегу, как ему понравилась музыка. Сати, улыбаясь, ответил:
— Около половины одиннадцатого было очень красиво.
Во время пребывания в Америке Артуро Тосканини дирижировал в Нью-Йорке. Как-то он сделал замечание певице, выступающей с оркестром.
— Но я великая артистка, — воскликнула оскорбленная дива, — знаете ли вы об этом?
Тосканини учтиво ответил:
— Не беспокойтесь, я никому об этом не скажу…
Рассказывают, что Тосканини сказал как-то одному из восторженных почитателей его таланта:
— Я дирижирую не так уж хорошо, как вам кажется. Просто те дирижеры, которых вы слышали, делают это немного хуже.
А. Тосканини.
Шарж Э. Карузо
Артуро Тосканини и Пьетро Масканьи пригласили принять участие в большом музыкальном фестивале, посвященном памяти Верди. Масканьи, завидовавший дирижерской славе Тосканини, принял приглашение с условием, что он получит гонорар более высокий, чем Тосканини.
— Пусть будет больше хотя бы на одну лиру, — настаивал Масканьи.
Фестивальный комитет согласился.
Получая гонорар, Масканьи с удивлением обнаружил, что ему достается… одна лира. Тосканини дирижировал бесплатно.
Тосканини спросили, почему в составе его оркестра никогда не было ни единой женщины.
— Видите ли, — ответил маэстро, — женщины очень мешают. Если они красивы, то мешают моим музыкантам, а если безобразны, то еще больше мешают мне!
Тосканини на репетициях очень нервничал. Однажды он дирижировал симфонией, в которой арфист должен был один-единственный раз взять одну-единственную ноту.
И арфист умудрился сфальшивить!
Тосканини решил повторить всю симфонию, но, когда пришла очередь вступить арфе, музыкант снова споткнулся.
Рассвирепевший Тосканини покинул зал.
Вечером состоялся концерт. Незадачливый арфист занимает свое место в оркестре, снимает с арфы футляр. И что же видит? Все струны с арфы сняты.
Осталась только одна: нужная.
