Уютный, всего на четыре столика бар. Стены обиты стеганной квадратами шоколадной кожей, ею же обтянута стойка, витрины полны бутылками и банками, за дверкой темного стекла должна помещаться камера мгновенной доставки закусок.
Он нередко посиживал здесь с Новиковым или Левашовым за кружкой доброго мюнхенского пива или бокалом бургундского.
Значит, Замок на самом деле его вспомнил и отозвался на призыв-мольбу.
И это скорее всего тоже не Ловушка. В противном случае все было бы совсем как раньше, и даже дамы их встречали бы на крыльце приветственными кликами.
Удолин торопливо шарил по полкам, очарованный ассортиментом и качеством выданной ему на поток и разграбление коллекции. Столько всего он не видел даже в магазине Елисеева в счастливые довоенные времена.
– Ну ладно, вы тут развлекайтесь пока, а еще кое-куда схожу…
– Идите, идите, я не тороплюсь. Как я понимаю, моя задача выполнена, вы попали куда хотели…
Шульгин поднялся в коридор, где раньше помещался кабинет Антона. В свою комнату ему отчего-то наведаться не захотелось. Из суеверия, или интуиция не велела. Вошел, осмотрелся.
Обстановка скудная, аскетическая. Стол, несколько стульев, терминал компьютера нечеловеческой конструкции.
Он сел на жесткий вертящийся офисный стул. Осмотрел встроенную в нижний край наклонной столешницы клавиатуру. Раньше не приходилось.
Почти нормальная, только символы чуждые. Вот эта кнопка, судя по всему (по чему по всему?), наверное, означает «Пуск».
Не в силах понять, зачем он это делает, Сашка протянул руку и плавно утопил кнопку.
… Ему показалось, что он оказался за рулем гоночного автомобиля, на двухсоткилометровой скорости несущегося по ночному серпантину улиц города, похожего на Монте-Карло.
Гул, свист, перегрузки, вдавливающие тело то в один, то в другой борт кабины, бьющие по глазам вспышки фар встречных машин, светофоры, дорожные знаки, стенды с указующими надписями, половодье световой рекламы.
И на все хватает внимания и реакции – вертеть тугой дрожащий руль, схватывать смысл надписей, замечать даже отдельных зрителей-болельщиков на тротуарах и переходных мостиках, машущих руками, что-то одобрительно кричащих…
Так вспоминалось потом, на самом же деле происходило нечто совершенно другое, просто требующее от организма аналогичных реакций в условиях смертельного риска и потока недифференцированной, глушащей мозг информации.
Но это тоже не было пока Ловушкой. Просто осмысление сюжета по аналогии.
За пять или шесть гоночных кругов он успел считать и усвоить все, что выдал ему терминал Узла. Да, теперь он знал точно, Замок – это и есть Узел Сети, точнее, только один из его эффекторов, управляющих физикой, метрикой, бог знает еще чем в нашем секторе Галактики.
Нашел в себе силы протянуть руку, попасть пальцем в кнопку «Выход».
Откинулся на спинку, жалея, что не прихватил из бара что-нибудь выпить и закурить.
Вот сейчас он обошел Ловушку. Она была замаскирована соблазном непременно продолжить сеанс.
Еще немного, и ему стала бы понятна азбука, использованная изготовителем клавиатуры. А за ней и вся система интерфейса терминала.
Ведь в чем смысл Узла? Расшифровав его код, он получал полную власть над целым сектором Сети, включающим весь сноп использованных в этой партии Игры реальностей.
Стал бы сразу равен Игрокам. Точнее, тому из них, кто создал Замок, приставил к нему в качестве домоправителя Антона, поручил или позволил форзейлю ввести в игру Воронцова. Может быть, еще не подозревая, к чему это приведет…
А вот сейчас Шульгину как бы предложили сыграть на равных в преферанс с партнерами неизвестной силы и с заранее не обозначенными ставками.
Ему намекнули, что иногда он сможет даже знать прикуп.
Но как-то очень вовремя вспомнилась история, давным-давно случившаяся со старшим братом Новикова, которую он любил рассказывать «молодым» в назидание и поучение.
Генрих, выпускник престижного Электромеханического института инженеров транспорта, возвращался с практики в Новосибирске в купе спального вагона, и очень приличные попутчики, один даже в мундире штатского генерала железнодорожной службы, предложили будущему коллеге скоротать время до Москвы за преферансом.
Он легкомысленно согласился, и трое суток пролетели мигом. Играли классику, на час-другой забываясь кратким сном, и снова продолжали пульку. Из ресторана проводник регулярно подносил выпивку и закуску.
Уже проехали Александров, когда пришла пора подсчета.
Одобрительно похлопав студента по плечу и позавидовав его удаче, попутчики начали выкладывать на столик пачки больших, как портянки, сталинских еще двадцатипятирублевок и сотен.
Только тогда он узнал, что игра шла по десятке вист. А он не понял, думал – по десять копеек.
Выигрыш составил почти двадцать восемь тысяч. Его стипендия за 10 лет или будущий двухлетний оклад инженера.
Глупо улыбаясь, он пытался отказаться, но генерал на него даже прикрикнул. Тут же написал на листе
