Так вот, тебе придется поработать в совсем оригинальной роли. Мы вводим тебя в операцию «Игумен». Там у нас уже кое-что сделано, но спланирована она под тебя персонально. Со временем ты у нас станешь одновременно патриархом, главным раввином и этим, как его, имамом всех мусульман…
– Да ты что, брат-командор?! – Суздалев чуть не сказал «охренел?», но психологи, которые его тестировали, не ошиблись. Он вовремя сдержался, сказал ровным голосом: – Ну какой из меня патриарх? Тем более раввин.
– Не хуже, чем из меня президент республики и одновременно председатель Госдумы. Мы тебя что, в рясе ходить заставляем и молебны в патриаршем соборе служить? Твое дело – проводить политику и осуществлять контроль. Все. Причем, естественно, ни один из подконтрольных тебе клиентов ни сном ни духом ведать не будет, что он – не единственный у тебя на связи. Иврит ты подучил. Арабский и так был неплох. Ну и вперед. Но патриарх – это со временем. Оботрешься, перезнакомишься, может, и Духовную академию закончишь экстерном. А пока специальное поручение тебе будет такое – при каждой конфессии создать спецслужбу и отряды спецназа при них. Вроде как у католиков орден иезуитов. «Ад майорем деи глориам»40. На остальные богослужебные языки эту мысль сам переведешь.
На еще одну робкую попытку уточнить позиции последовал великолепный по простоте ответ:
– Я и сам знаю, что православной инквизиции никогда не было. Ну и что? Всего у всех когда-нибудь не было. А ты сделаешь, чтоб было. Сергий Радонежский братьев Ослябю и Пересвета на бой благословил? Благословил. Героизм проявили на Куликовом поле, и семьсот лет уже их помнят и в каждом молебне поминают. Так вот ты сделай так, чтобы в любую минуту мог по православной линии ударную дивизию поднять, по остальным – от бригады до батальона. Рыцарей без страха и упрека. Хоть иудеев, хоть мусульман, но чтоб за общую Родину сражались по высшей планке догматов веры…
Генерал вдруг расплылся в радушнейшей улыбке.
– Да что я тебе буду рассказывать. Сам ты все отличнейше понимаешь. Торопить не буду, целых три года тебе даю на все про все. Понимаю, что много, так и дело не слишком обычное. Надо, богословов собери, раввинов, мулл, еще кого потребуется, разъясни требования текущего момента, только так, деликатненько, и все получится. Думаешь, эти ребята, пастыри человеков, от нас с тобой сильно отличаются? Финансирование будет, штатные расписания будут, а остальное приложится…
– Надеюсь, их обеты вроде безбрачия, соблюдения пятницы, субботы, трезвости и неупотребления свинины на меня в полном объеме не распространяются? А то ведь и жить некогда будет. Тогда лучше в буддисты…
– А это уж по обстановке, брат, по обстановке. «Во имя Аллаха, милостивого и милосердного». – Генерал Иванов засмеялся и поднял к плечу сжатый кулак.
ИЗ ЗАПИСОК АНДРЕЯ НОВИКОВА
Ноябрь 2055 года. Москва
– Как Победоносцев…
– ?.. – Георгий Михайлович на пару секунд впал в недоумение, а потом просветлел лицом. – Ах да, да. Помню, как же. Обер-прокурор святейшего Синода при двух последних царствованиях. А он что, нечто подобное тоже высказывал?
– Высказывал. Году этак в 1895-м. Мол, любые новые идеи и веяния для России вредоносны. Россию нужно подморозить…
– Еще раз примите мои уверения… Я и не думал, что на Западе есть специалисты, настолько владеющие предметом.
– Выходит, что есть.
– Искренне рад. Тогда еще бокал шампанского, и поговорим по существу.
И вот тут начался настоящий допрос, который не оставил мне ни малейших шансов. Он сделал меня как пацана, одной левой. Да и смешно было бы, если б не сделал.
Только в результате впал в окончательное недоумение.
Я ведь тоже его изучал с первой секунды нашего знакомства. У него свои методы, у меня свои.
Георгий Михалыч рубил меня на бесспорных фактах, а я его (до поры – в уме) ловил на психологии.
Разумеется, он и в ней был силен, но по-своему. В рамках предложенных обстоятельств и «бритвы Оккама», а я от этих глупостей был свободен.
Да и как личность он ни Врангеля, ни Колчака, ни даже Агранова силой духа не превосходил.
Ну, гэбэшный генерал спокойных, вегетарианских лет. Как у нас, когда самый страшный враг был диссидент, читатель Булгакова или распространитель «Хроники текущих событий»41.
Куда ему против Берии, Абакумова, Меркулова, Гейдриха, Шелленберга…
Это я вспоминал своих современников, которые, возможно, не блистали изысканным интеллектом, но уж волчьим чутьем и готовностью идти туда, куда и Воланд бы шагнуть не отважился, обладали в полной мере. Отчего и добивались в избранной сфере выдающихся успехов.
Нынешнему человеку этого просто не понять.
Он сидел, все еще думая, что переиграл непонятно чьего шпиона, и я смотрел на него с усмешечкой.
Эх, времена, времена! Все считают, что они ужесточаются год от года. А ведь нет.
Сталинские и гиммлеровские пыточные камеры были всего лишь случайным отклонением от генеральной
