при всём желании не было шанса провести хоть какую-то реформу. Да в них уже и смысла нет. Мы в жизни не делали ничего глобальнее, чем сейчас. Нам предстоит добиться успеха или погибнуть. А что до выяснений отношений по-мужски, то хотел бы я посмотреть, как начнёт ржать Клинч, если я предложу ему вызвать на Арену, скажем, Глока, чтобы через кулачный бой выяснить, на чьей стороне истина.
— Но ты же можешь вызвать Эрагона? — задал вопрос Уотсон. — Не как лидер одного клана вызывает лидера другого, а просто как человек человека. Или просто навязать ему бой силой. Без оглядки на звания, без политики. Не ради истины. Сам же говоришь, теперь уже нет никакой разницы.
Предводитель «Долга» отвернулся, мрачно глядя на возвышающиеся впереди военные склады.
— Сможешь? — повторил Уотсон.
Анубис молчал.
Глава 16. «Тайкун»
Марк загнул плоскогубцами края проволоки, встал и перевёл дух, чувствуя, как колотится сердце. Только что он закончил с расстановкой систем защиты периметра. На это ушло восемь противопехотных мин, пять датчиков движения и множество фотоэлементов, прикреплённых к стволам деревьев. Всё это добро, как и многое другое, нашлось в грузовом отделении «Тайкуна». Напоследок сталкер расставил несколько растяжек, изготовленных при помощи всех имеющихся ручных гранат и пары мотков чёрной проволоки. Также имелась в наличии небольшая пулемётная турель, её Марк поставил на островок, на который его вытащил майор после приземления с парашютом. Пулемёт смотрел честно в единственную сторону, с которой можно было бы залететь в тесную болотную рощу, в которой находился Ка-54.
Когда Марк вернулся к вертолёту, Борланд с Клинчем уже разложили на куске брезента все орудия труда, с помощью которых предстояло провести полевой ремонт машины. За беседой работа быстро спорилась.
— Значит, ты вовсе не мстить попёр? — произнёс Борланд. — Тогда, в Баре.
— Я совсем на дурака похож?
— Только чуть-чуть.
— Когда я увидел нож, который принёс тот крендель, мне всё сразу стало понятно. Что Консул — свой человек.
— И ты пошёл его выручать.
— Не совсем, — сказал Кунченко. — Я понял, что дальше вы с «Долгом» в случае чего справитесь без меня и особо горевать не станете. Так что я решил попытаться сгонять на базу и забрать оттуда «Тайкун», чтобы всем нам легче жилось. Всё остальное стало простым следствием успеха этой задумки.
— Майор, ты ступил дальше некуда. Тебя бы там прибили на раз-два. Не хочу показаться нескромным, потому что обычно я своей скромностью горжусь до небес, но Ми-28 быстро бы указал тебе твою ошибку, если бы я его не отвлёк. Причём отвлекать-то его я пошёл не из-за твоего героизма.
Клинч вытер лоб тряпкой, которой до этого протирал автоген.
— Так моя ошибка состояла только в этом? — спросил он. — Что я решил жизнью рискнуть?
— Ну… — Борланд постарался подобрать слова. — Это уже как бы показатель оригинального мышления.
Майор, сделав паузу, встал и отряхнул грязь с ботинок.
— Вообразим себе ситуацию, — сказал он. — Ты — генерал армии, чья задача — добраться до определённого рубежа и произвести диверсию. У тебя есть все ресурсы, но вероятность успеха очень маленькая, поскольку враг силён и не дремлет. Затем ты обнаруживаешь по ходу дела возможность получить в своё распоряжение одну единицу воздушной техники, с которой твои шансы на успех существенно возрастают. Всё, что тебе для этого надо, — рискнуть жизнью одного солдата. Ты бы согласился?
Борланд думал недолго и ответил:
— Пожалуй, согласился бы.
— Вот и я так считаю. Просто этот солдат — я сам. Это никакой разницы не делает. А у вас была задача, и вы должны были её выполнить, никуда не дёргаясь. По морде бы тебе настучать за своеволие. За то, что пошёл меня прикрывать. Но зато нам удалось вытащить Консула, так что я тебя прощаю.
— Как-то резво ты «вертушку» увёл. Пришёл, увидел, наследил.
— Ничуть не резво. Глок принял меры предосторожности и заминировал некоторые узлы. Мне понадобилось время, чтобы избавиться от этого балласта.
— Ты что, сумел обнаружить всю взрывчатку?
— Борланд, не держи меня за пацана. Неужто я не знаю, где на моём вертолёте можно встромить гранату так, чтобы я не заметил? Да я в этих местах посмотрел в первую очередь.
— И это всё?
— Не всё. Передатчик координат на основе мощного маяка я тоже нашёл и выбросил на фиг из кабины. Что до взлёта, то он у меня никогда много времени не занимал. Кто-то успел даже пострелять мне вслед, но я не обратил внимания.
Почесав нос, Борланд принялся счищать болотную тину с левого крыла вертолёта.
— Ты удивительный человек, майор, — сказал он.
Кунченко только рукой махнул.
— Вот все вы такие, гражданские жертвы стереотипов, — вздохнул он. — Полковник, списывающий целые роты и посылающий солдат на гибель, вас не удивляет. А майор, добровольно выполняющий задачу, которую обычно поручают другому, кажется вам кем-то нереальным.
— Ты не думал сделать карьеру где-то за пределами Зоны?
— Думал. Не сделаю.
— Почему? Слишком добр?
— Слишком зол. У меня есть персональный бзик в плане субординации. Я не могу поручать людям опасные задания, которые не способен выполнить сам. И напротив: в жизни не подчинюсь приказу какого-то жирного чмошника просто потому, что он мой прямой или посредственный начальник, если он не может справиться с этой задачей лично, хотя бы теоретически.
— Как же ты до майора дослужился?
— Постоянным подавлением чувства собственного величия в одних случаях и его раздуванием в других. А ещё кропотливой работой на лётных испытаниях.
Борланд закончил чистить крылья. Клинч придирчиво осмотрел работу и одобрительно кивнул.
— Молодец, — сказал он. — Оружейные пилоны не трогал?
— Нет, как ты и просил.
— Я сам их вычищу. Чёртово болото, хрен отдерёшь эту траву… Ты заметил, сколько у нас теперь вооружения? — Кунченко с восхищением стукнул по крылу. — Мне в жизни столько таскать не приходилось. Обычно хватало пушки, одного блока «наров» и шести «вихрей», а в остальном я всегда беру подвесные баки топлива. Но ребята Глока понавешали здесь тонны на две с половиной. Одних только самонаводящихся двенадцать штук — спрашивается, зачем? Не иначе как для Сафрона хлопотали.
— Это что за коробка?
— Контейнер ложных мишеней. Инфракрасное противодействие.
— Всё, понял.
— А на противоположном крыле — две «иглы». Так что можем принимать гостей, хоть сверхзвуковых.
— Боезапаса хватит на прорыв?
— Умеешь ты зависающие вопросы задавать. Смотря какой прорыв. У нас почти ничего не использовано. Правда, я потратил на вивисектора один крупный «нар» из пяти и расстрелял почти всю пушку на вертолёт научников, но у нас есть запасные патронные ящики, так что мы сейчас перезарядимся.
— А наших усилий хватит?
