Мне нужен безопасный путь, настолько, насколько близко вы сумеете пробраться к лагерю.
— Можно взять в помощь «свободовца»? У них свои ходоки есть, опытные в Рыжем лесу.
— Не взять, а попросить. Только вежливо. Можно.
Подошедший Анубис кивнул, и проводник скрылся.
— Разворачивай Мисс Анаис, — сказал Анубис негромко.
Дизель осклабился, показав сжатый кулак.
— Это мы мигом, — ответил он.
— Момент для атаки выбери сам. Лучше всего обожди, пока наёмники из укрытий не попрут. Неизвестно, сколько пулемёту удастся проработать.
— Лебедев не подведёт.
— Знаю. Но ошибиться может, как и все мы.
— Ошибка, — произнёс Дизель задумчиво. — Это наша ошибка! Звучит, да? Хороший слоган был бы для нового клана. Группировка «Ошибка».
Он захохотал и быстрым шагом направился к машине с пулемётом.
Вольт закончил возиться с оружием. Кое-как связав оборванные концы ремня автомата, он обнаружил, что длины не хватает. Но поделать он ничего не мог, лишь перевесил ствол на правое плечо, словно сумку. Единственную гранату он надел на шею, как медальон. Эта осколочная груша была первым предметом, полученным им в Зоне. С ней Вольт ходил во все рейды, всегда оставлял её под самый конец, как неприкосновенный запас. Воспользоваться гранатой так и не пришлось, так что он стал таскать её просто на счастье.
Рюкзак бы заныкать, да негде. Тощий заплечник содержал всего лишь бутылку водки да две палки старой, но ещё пригодной к употреблению колбасы. И всё равно оставлять было жалко. Вольт подтянул лямки рюкзака, но тут же ощутил, как его берут под локти.
— Пойдём с нами, — раздался над ухом чей-то властный голос.
— Эй, что за дела? — испуганно пробубнил Вольт.
Никто ему не ответил. Снуя промеж деревьев, Вольта провели к командирской машине. От внимательного взгляда Анубиса у Вольта внутри всё сжалось. Однако его повели дальше, к месту, где рос гигантский граб, в раскидистых ветвях которого уже затаился «долговский» снайпер. У подножия дерева стоял Ровер, озабоченно смотревший на карту, которую держал развёрнутой во всю ширь.
— Это он, — доложил один из конвоиров.
Ровер опустил карту, и Вольт увидел, что в зубах босса торчала дорогая сигарета. Почему-то именно сигарета его и напугала больше всего.
— Он? — переспросил Ровер.
— Так точно. Задавал слишком много вопросов.
У Вольта подкосились ноги, и он упал бы, если бы конвоиры его не поддержали. Его воображение нарисовало перед ним сцену более красочную, чем картины Репина: вот полевой Совет Кланов созывает трибунал, и его, Вольта, приговаривают к публичному повешению и последующему расстрелу за шпионаж и чрезмерное усердие в попытках вникнуть в суть межклановых конфликтов. Сцена уже было заканчивалась на моменте съедения трупа слепыми собаками под торжественные речи вождей, выжимая фантазию без остатка, как Ровер внезапно расплылся в добродушной улыбке и сказал:
— Наконец-то. Хоть кто-то в наших рядах начал задумываться.
Вольт оторопело глазел по сторонам, не понимая, прощён ли он.
— Командиром отряда будешь? — спросил Ровер.
— Я, нет, я не буду, — испуганно затряс головой Вольт. — Не смогу.
— А, чёрт с тобой. — Ровер выплюнул сигарету. — Направляю тебя в отряд Геворга. И, умоляю, сходи к Лагуте, возьми нормальный ремень к стволу.
— Слушаюсь! — обрадованно сказал Вольт и побежал исполнять приказ.
Ровер хотел сделать затяжку, но обнаружил, что сигареты в руке уже нет. Вздохнув, он свернул карту.
— Волнуешься? — спросил Анубис, встав рядом.
— Дёргает легонько, только и всего, — ответил Ровер.
Они смотрели, как разрозненные кучки бойцов постепенно приобретают черты организованных групп. Всё происходило быстро и естественно.
— Ровер, в твоём клане женщины есть?
— Есть, две. Мафа и Копилка. Обеим ещё и тридцатника не исполнилось.
— И они тоже пришли воевать?
— Конечно. Мафа — снайпер. Женщины вообще лучше созданы для такой работы. А Копилка техник — не хочу называть техничкой, а то смысл совсем теряется.
— Ты их объединил в одном отряде?
— Нет, разумеется. Позволил самим выбирать, и они выбрали разные. Пусть мужикам пример будет. Достоинство в бою сумеют показать.
Вдали проводники кланов заканчивали разведку дороги. Раздавались щелчки затворов.
— Нуб, знаешь, что я думаю? — произнёс Ровер.
— Без понятия. Уверен, ты мне сейчас об этом расскажешь.
— Иногда внезапность — ключ к успеху.
— В смысле?
— Ну, ты сам посмотри. Толпы бродяг, не отягощенные моральными принципами, по идее, готовые утонуть в анархии и других потопить, тем не менее сливаются в единую кодлу. И всего-то понадобилось им в этом особо не мешать. Но что самое интересное, подтолкнуть их всё же пришлось. Главное, что мы сделали это внезапно. И всё само потекло. А представь, что мы бы долго трындели им про важность дружной семьи и объединения, про то, что мы все равны. Развернули бы тут палаточный городок, понарыли окопов, поставили командирский центр и госпиталь, провели учения. Словом, всё чин чинарём. Да нас бы заклюкали на фиг. Потому что сталкер любит команду — но только когда команда становится его собственным решением, которое никто не навязывает.
— Ты прав.
— А то. Знаешь, мы ведь не из-за майора всё делаем. Что бы он там ни думал, всё то, что сейчас происходит, было всем нам нужно. Появится Клинч или нет — хрен с ним. Война с наёмниками — личное дело каждого из нас. А для кого не личное, тот сегодня не участвует. Признайся, в «Долге» сейчас дезертиры есть?
— Сегодня, на этот бой?
— Да.
— Есть. Мы насчитали четверых.
— У меня семеро, — сказал Ровер. — Но я не считаю их дезертирами.
— Я тоже. Всеобщая мобилизация была, но на добровольной основе. Кто не хотел, тот ушёл на юг. Я никого не держу.
— Согласен.
— Ровер, скажи одну вещь. Тебе Глок всё же заплатил за предательство?
— Да.
— И ты принял деньги?
— Принял. Если с Глоком ещё будут мирные разговоры, ничего обратно он не получит.
— То есть ты принял взятку за предательство, которое должно было случиться во время мирных переговоров с «Долгом», но никого не сдал?
— Считаешь это произволом? — улыбнулся Ровер. — Я теперь типа крыса?
— Нет. Совсем нет.
— Вот и обойдись тогда без намёков, за которые можно и по роже схлопотать. Порою взять деньги за работу и не выполнить её — единственно верная вещь.
— Верная для чего? Для каких устремлений?
— Для комфорта, — ответил Ровер. — Видишь ли, я комфорт ценю превыше всего на свете. Вот
