трансформатором. Прежде чем майор успел сказать хоть слово, сталкер приложил рукоятку ножа Сенатора к его виску. Майор сразу утихомирился, его дыхание постепенно пришло в спокойный режим.
— Да, — выговорил он. — Спасибо. Что-то я совсем расклеился.
— Клинч, твоего вертолёта больше нет, — сказал Марк. — Давай, нам осталось пройти совсем немного.
— Чувствуешь, как голову наливает теплотой? — спросил Борланд.
— Есть немного. Нож успокаивает.
— Не успокаивает, а приводит башку в порядок. Вспоминай, для чего мы здесь.
— Вспомнил. — Клинч отвёл нож от себя. — Пойдём дальше?
Монолит находился в паре десятков метров от места разговора.
Как Борланд и ожидал, он выглядел совсем не таким, каким его описывали сталкеры, никогда Монолита не видевшие. Исполнитель желаний по легендам Зоны должен был соответствовать размаху этих самых желаний, то есть быть столь же необъятным и величественным. Гордым куском скалы, излучающим независимость. Переливающимся коралловым образованием, похожим на органическое. Прозрачным тэтраэдром. Была популярна и классическая версия: чёрная, поглощающая свет плита с пропорциями один-четыре-девять. Но настоящий Монолит оказался просто кристаллическим обломком неизвестно чего. Легендам он соответствовал лишь в размерах — несколько метров в высоту — и в цвете. Камень слабо отражал свет и в потёмках помещения казался полностью чёрным, с небольшой долей прозрачности. Во всём остальном он был лишён любой привлекательности или правильности форм. Монолит не мог быть величественным. Просто потому, что был инородным.
Камень размещался в центре широкого замкнутого пространства, куда не проникал ни единый луч света. Не было никакой воронки, над которой бы невидимым продолжением находился пробитый сверху потолок, хотя под тяжестью камня образовался кратер. Монолит не прилетел. Он сразу материализовался в этом месте.
— Мы пришли, — сказал Марк, переведя все три фонаря в режим дневного света.
Клинч радостно рассмеялся. Сделав пару шагов к камню, он упал на колени и впился пальцами в оплавленную землю.
— Есть, — прошептал он. — Мы здесь. Марк, Борланд! Мы добрались до него! Мы нашли Монолит!
— Ага, — сказал Борланд, чувствуя волнение. Оно накатило столь внезапно, что сталкер стащил с себя рюкзак, который взял у Доктора. Аккуратно положив его наземь, он сжал нож Сенатора крепче.
— Он здесь, — продолжал майор. — Исполнитель желаний.
— Клинч! — окликнул его Марк.
— Да, да, я помню. Исполнителя желаний не существует. Но, Марк, мы можем попробовать.
— Нет!
— Можем! — Кунченко вскочил на ноги, поворачиваясь. В руке он держал пистолет, который попеременно переводил с Марка на Борланда и обратно.
— Так. — Марк отступил чуть назад. — Вот этого не надо.
— Не мешайте мне! — предупредил майор. Его взгляд был почти безумным. — Я помню, зачем мы здесь. И не буду вас останавливать. Но перед этим вы дадите мне немного времени. Монолит мне должен за все эти чёртовы годы.
— Он не только тебе должен, — сказал Борланд. — Этот камень задолжал нам всем. Разница в том, что тебе он не может дать, чего ты хочешь. А нам может.
— Да ну? — Майор спешно облизнул пересохшие губы. — И что же я хочу, по-вашему?
— Нетрудно догадаться, — ответил Марк. — Новый «Тайкун».
Майор опять рассмеялся.
— Но тут ведь не в вертолёте дело, — продолжал Марк. — Это не просто средство передвижения и атаки. Клинч, я не пытаюсь успокоить тебя. Я действительно понимаю, почему этот вертолёт для тебя так важен.
Кунченко перестал смеяться. Пистолет в его руке задрожал.
— Да это… — Он зажмурился и стукнул себя по лбу стиснутыми кулаками, не выпуская оружия. — Господи… Что происходит?
Марк метнулся к нему так быстро, что Борланд не успел и приготовиться. Налетев на майора, Марк сбил его с ног и начал вырывать пистолет. Борланд помог ему, вдвоём им удалось разоружить Клинча. Тот с проклятиями перевернулся на живот и начал царапать бетонную плиту.
— Вы не понимаете! — выл Кунченко, барахтаясь. — Это не просто вертолёт! Это… спасение! Зона, везде одна Зона! Все эти годы — только Зона! Смерть, кровь, боль и страдания… Безнадёга по всем фронтам! Тысяча человек под твоим командованием, деньги и власть, но что толку?! Нет спасения от Зоны! «Тайкун» охранял меня… душу, тело, сознание! Друзья умирают, срочники, письма и глаза матерей, только горе и страх… Глок списывает в расход росчерком пера! Одним росчерком! Плюнуть, уйти, спрятаться, хоть на пару минут, — от своих, от чужих, от жизни и смерти! «Тайкун» спасал… Броня — слои керамики, атмосфера, пушка — сам чёрт тебе не брат! Закрылся, шаг-газ на себя, полный вперёд… И свобода! Свобода…
— Иди, — крикнул Марк, всеми силами удерживая Клинча в лежачем положении. — Покончи с этим!
Борланда не пришлось просить дважды. Взглянув на Монолит, он начал движение к нему.
Последние несколько метров невыносимо долгого и тяжёлого пути.
И почувствовал, как его сознание уносит нарастающая телепатическая связь.
Темнота и тишина. Чувства спят. Ощущается только нож в руке.
— Человек, — раздаётся голос. Он не мужской и не женский, не высокий и не низкий.
— Я здесь, — сказал Борланд.
Монолит плавно проявился в темноте. По нему струились фиолетовые искры.
— Зачем ты здесь? — спросил камень.
— Чтобы закончить начатое Сенатором.
— Мы заперты, — сказал камень. — Кристалла нет. Сенатор уничтожил его. Теперь ты уничтожишь нас?
— Да, — ответил Борланд.
Камень немного расплылся в темноте, но затем проявился ещё чётче, чем раньше.
— Твоё заветное желание не такое, — проговорил Монолит.
— У меня нет желаний.
— Все хотят чего-то.
— Пусть так, — сказал Борланд. — Всё, что я хочу, я смогу доставить себе сам. Ты не можешь ничего для меня сделать.
Борланд попробовал шагнуть вперёд, но не почувствовал своего тела. Поднеся нож к левому предплечью, он ощутил прикосновение острого лезвия. Сделав усилие, Борланд прорезал на внешней стороне ладони длинную неглубокую царапину. Боль от пореза начала плавно растекаться по всему телу, возвращая самоощущение.
Теперь сталкер мог двигаться.
— Я могу выполнить то, чего ты желаешь, но чего сделать не можешь, — сказал камень.
— Нет, — твёрдо возразил Борланд, двигаясь к камню всё ближе. Движения были тягучими, вязкими, словно сталкер двигался сквозь плотный эфир. — Ты не можешь выполнять желания. Это будет иллюзия.
— А если это будет тем, что я смогу сделать?
— Это невозможно.
Зелёная вспышка на миг ослепила сталкера. Он закрыл глаза рукой, но не отступил.
— Ты смелый, человек, — произнёс голос Монолита. — Все что-то загадывают. Но только у тебя будет выбор, принимать это или нет.
