— Здрассте, — пробормотала Арина.
— Здрассте-здрассте. Виделись уже сегодня, сто раз, — засмеялась мама. — Боже мой, и ты в шортах!
— Мы… Э… договорились в теннис поиграть… — сочиняла на ходу Арина. — Мальчишки все равно берут корт на час…
— Ну, Маняша у нас еще тот игрок, — тактично заметила мама, уходя.
— Уф-ф-ф! — выдохнули мы с Ариной. Тут уж было не до помывки головы. Выскользнув из туалета, мы быстро пошли к служебному корпусу. Не хватало наткнуться еще на кого-нибудь из своих! Мокрые волосы продувало свежим морским ветром — вместо фена. Вдруг Арина встала как вкопанная.
— Слушай, давай в бар зайдем. Здесь такой вкусный капуччино!
— Ты что, спятила? Да нас ждут, к тому же.
— Да мы ненадолго! Ну, всего на пять минуточек! Наши сюда никогда не ходят. А мы еще неизвестно, когда по-человечески сможем посидеть. Ну, не занудничай, Машка!
Что с ней поделаешь? Конечно, я поплелась за ней в бар. Нам налили по чашке капуччино из автомата. Арина выбрала место у стойки, и мне пришлось неуклюже корячиться на высокий стул. Молоденький бармен бросил на нас заинтересованный взгляды, но тут же переключился на клиентов.
Плюгавый мужик в спортивном костюме вальяжно облокотился об стойку:
— Налей-ка, голубчик, ты мне водочки!
За ним к стойке подошел солидный немец.
— One beer, оne vodka, — велел он бармену. Потом подумал и добавил: — In one glass.
— Забавно эти бюргеры здесь отрываются, — шепнула мне в ухо Арина.
— Ой! А наши! Ты посмотри!
За одним из столиков пировала совершенно пьяная компания. Сдвинув бокалы, они дружно грянули «ура». Пожилые немцы, игравшие в карты за соседним столиком, вздрогнули и напряглись. Пахнуло маем сорок пятого…
Вдруг Арина схватила меня за руку:
— Машка! Они идут!
Она потащила меня из бара, в кусты за скамейкой. И вовремя. По дорожке шли, о чем-то болтая, Маша и Арина. Обе одеты по-вечернему: моя копия в джинсах и ветровке, Аринина — в короткой юбке и серебристой водолазке.
Наши двойники! Стоит нам встретиться с ними глазами, как они исчезнут, и мы займем их место…
Мы с Ариной переглянулись, подумав об одном и том же. Если они в таком виде сейчас предстанут перед мамой, то она точно что-нибудь заподозрит. Волосы не сохнут за пять минут! И переодеться сбегать мы бы не успели.
— Девчонки! — страшным шепотом окликнула двойников Арина. И тут же завопила: — Ой, нет, только не поворачивайтесь!
Не знаю, из каких уж там волшебных субстанций Биби слепила наших двойников. По-моему, они получились слегка туповаты. Но, по крайней мере, послушны: обе остановились и замерли к нам спиной, как по команде.
— Девчонки, постарайтесь с родителями как минимум полчаса не встречаться, — распоряжалась Арина. — Да, вот еще… Нам нужна теплая одежда. Марш по номерам, соберите штаны какие-нибудь, свитера и принесите сюда. И предупредите нас, когда будете возвращаться. Чтобы мы отвернулись.
«Двойняшки» бегом пустились выполнять поручение. Мы с Ариной молча смотрели им вслед. А потом переглянулись. Я видела, что мы с ней думаем об одном и том же.
Сейчас «двойняшки» вернутся, и мы посмотрим им в глаза. Как бы нечаянно. Можем же мы замешкаться и не успеть отвернуться?
И тогда приключение для нас закончится. Мы проведем последние дни отпуска как нормальные отдыхающие: с утра на пляж, вечером анимация или дискотека. Здоровый сон, вкусная еда… И пусть Биби выпутывается сама — на то ведь она и волшебница. А через месяц-другой, вернувшись в наше прохладное лето, мы забудем и про волшебный кальян, и про его обитательницу… Просто две девчонки нафантазировали черт знает что от скуки… И сами в это поверим.
— Девчонки! Это мы! — послышался голос. Я с трудом узнала себя. Со стороны — например, в записи, — собственный голос всегда кажется чужим. Мы с Ариной снова посмотрели друг на друга и решительно отвернулись.
Двойники ушли. На скамейке мы обнаружили пару джинсов, Аринин бархатный пиджак и мою зеленую «кенгуруху».
Здесь же, за скамейкой, мы быстро переоделись и, не оттягивая больше неизбежное, почти бегом устремились к служебному корпусу.
В темноте белели рубашки — это двое турков курили у входа. Я оробела, Арина же бесстрашно одарила их улыбкой.
— Гуд ивнинг! Мы к господину Юкселу.
Турки ничего не ответили, только посторонившись, пропустили нас внутрь.
В помещении было темно. Пахло все той же пряностью. Кое-где горели керамические светильники в форме резных шаров. Ковры гасили звуки наших шагов.
Все здесь было таким чужим, что сердце у меня вдруг ушло в пятки. Предчувствие, невнятное, но очень нехорошее… Мне казалось, что я попала в разбойничью пещеру из сказки про Али-бабу. И теперь я, как бедный Касим, не смогу выйти отсюда, потому что забыла нужное заклинание. «Горох, откройся! Конопля, откройся!»
У двери на стуле сидел грузный турок в неряшливой серой футболке. При виде нас он, нахмурившись, он схватился за правый бок.
— У него пистолет, — трусливо шепнула я.
— Ну и что? Он охранник, — так же шепотом ответила Арина и громко объявила:
— Мы к господину Юкселу.
Тут вдруг тревога моя достигла предела. То ли от общей мрачности обстановки, то ли от холодного взгляда охранника, куда больше похожего на бандита… Я схватила Арину за руку и взмолилась:
— Пошли отсюда!
Но было поздно. Охранник подхватил нас под локоток и затолкнул в комнату. Дверь за нами закрылась со зловещим скрипом.
На низенькой тахте, скрестив ноги, сидел господин Юксел. Рядом с ним — незнакомый турок, прилично одетый, с интеллигентным лицом. За спиной у них стоял Юче. Он был очень бледен, сутулился и казался совсем мальчишкой. Еще двое громил — иначе их не назвать — стояли у дверей.
Мне было очень не по себе. Арина, как всегда, держалась молодцом.
— Здравствуйте, господин Юксел, — энергично поздоровалась она. — И вы, господа, извините, не знаю, как вас зовут. Юче сказал, что вы поможете нам в одном деле…
Ее слова потонули в очень недоброжелательной тишине. Турки хмуро смотрели на нас. Юксел наклонился к своему интеллигентному соседу и что-то тихо сказал. Я нервничала все больше и больше.
— У нас не принято, чтобы молодые начинали разговор прежде, чем заговорят старшие, — высказался наконец интеллигент. — А молодым девушкам надлежит быть скромными и послушными вдвойне, если они не хотят попасть в какую-нибудь неприятную историю. Молодые девушки уже наделали массу глупостей. Надеюсь, в дальнейшем они будут осмотрительней.
Закончив нравоучительную речь, он обернулся к Юче и кивнул ему, как бы передавая слово. Юче сглотнул, дернув головой.
— Все в порядке, — сказал он неестественно бодро. — Это дядя Атмаджа, он поможет нам отыскать кальян в Аланье. Но потом его придется
— Стоп-стоп-стоп, — нахмурилась Арина. — Кому вернуть? Что еще за дядя? Кто это такие, черт побери?
Юче снова сглотнул. А я покосилась на одного из громил. На его огромной лапище была татуировка: сужающийся на конце овал, от него — четыре палочки в разные стороны, а с широкой стороны — маленький треугольник. Яйцо с ножками. Или крот. По-турецки — кёштебек. Как же мы влипли!
