банки пива, раскидывая вещи других.
— Полегче ты, болван!
— Послушай, Стэн, ты ведь уронил мою рубашку прямо в снег.
— Кто-то взял мои сапоги, — посетовал Стэн. — Я ведь помню, как клал их сюда. Я их специально покупал. Он обшарил машину, прошёл к багажнику, снова перерыл всё.
— Ну хорошо, — сказал он. Упер руки в бока и посмотрел с укором вокруг. — Ну ладно, ребята. Кто бы ни брал мои сапоги, отдайте.
На нём всё ещё была красная, не по размеру, куртка, которую он одолжил у Аксела.
Остальные уже были полностью экипированы. Они смотрели на него с досадой. Такая сцена повторялась уже не первый раз.
— У меня есть для тебя сапог, Стэн. — Аксел поднял ногу, как бы готовясь дать пинка. — Вот. Прямо тебе в зад.
Стэн, виляя отступил. На глаза ему попался рюкзак Майкла. Он схватил его и посмотрел внутрь. — Послушай, Майк, у тебя ведь есть запасные. Дай их мне.
— Нет, — спокойно ответил Майкл.
— Нет?
— Нет.
Стэн вынул сапоги и подержал их в руках.
— То есть как это нет?
— Нет, Стэн, значит — нет.
Стэн уронил сапоги прямо на рюкзак.
— Ну и друг же ты, — кисло произнёс он. — Ну, удружил же ты, Майк.
Майкл подошёл и положил свои запасные сапоги в рюкзак.
— Пора проучить тебя, Стэн. Каждый год ты приезжаешь сюда, и всё у тебя через…
— А может он так лучше смотрится, — вставил Аксел.
Послышались смешки.
— У тебя нет куртки, — продолжал Майкл. — Нет штанов, нет ножа и нет сапог. У тебя всего лишь пистолет, который ты таскаешь, словно какой-то хитропупый фараон. Ты думаешь, он тебе заменит всё? Вот об этом ты только и думаешь! Ни о чём больше!
— А, какого черта! — сказал Аксел. — Дай ему сапоги, Майк.
— Нет. Никаких сапог. Ничего. Ни под каким видом.
Стэн выпятил подбородок.
— Хреновый ты друг, Майк. Знаешь кто ты? Ты паршивый несчастный самолюбивый ублюдок.
Майкл поднялся. Он указал пальцем в землю.
— Вот так вот, Стэн. И никак иначе. Вот так. На этот раз выкручивайся сам.
— Я тебя выручал тысячу раз, Майк! — Он подошёл к остальным и обратился к ним. — Я выручал его тысячу раз. Уж не знаю, сколько раз я знакомил его с девушками, и ничего из этого не выходило. Ноль, и всё тут. Сплошной ноль!
— Да ладно тебе, Стэн, — сказал Аксел.
Стэн обернулся и показал пальцем.
— Вся штука в том, Майк, что никто толком не может понять, о чем ты говоришь.
Вот так вот. Что это значит «Вот так вот»?
Он опять повернулся к остальным.
— То есть несёт он какую-то ахинею. А если это не ахинея, то что же всё-таки это значит?
Парни переминались в растерянности.
Стэн опять обратился к Майклу.
— Знаешь, что я думаю. Иногда я думаю, что ты самый настоящий говнюк!
Джон перебил его.
— Эй, Стэн, перестань!
Стэн стукнул кулаком в ладонь.
— На прошлой неделе! Всего лишь на той неделе он мог закадрить новую рыжую официантку из кегельбана. Он мог переспать с ней. Ну и что же он сделал?
Посмотрите, что из этого вышло. Ничего! Вот так.
— Стэн, — резко оборвал его Джон с необычным для него раздражением. Заткнись.
Майкл смотрел на Стэна. Лицо его ничего не выражало, но взгляд был жестким и ярким. Он смотрел на него, не мигая. Ник внимательно следил за Майклом.
Остальные тоже чувствовали себя неловко от напряжения.
Джон махнул рукой.
— К черту. Я дам тебе свои сапоги, Стэн. Сам останусь в машине и буду слушать радио.
Майкл передёрнул затвор, досылая патрон в патронник.
— Я сказал: нет. — Его голос прозвучал как удар кнута в тишине утреннего рассвета.
Джон замер. У него побледнело лицо. Он глянул на Аксела, который стоял позади него, затем они оба отступили с дороги.
Стэн и Майкл стояли лицом друг к другу. Плечи у Стэна подёргивались. Он раскрыл рот, закрыл его и снова открыл, жадно хватая воздух. Рука заскользила к пиджаку, где у него был пистолет. Майкл не сводил с него глаз.
Ник встал между ними. Он ничего не сказал, а спокойно и жестко посмотрел Майклу в глаза. Затем нагнулся, вынул сапоги Майкла из рюкзака, подошёл к Стэну и бросил их у его ног.
Стэн засмеялся, плечи у него опустились. Рука отодвинулась от кармана. Он снова засмеялся. Но никто его не поддержал.
Неяркое солнце поднялось на небе. Ветер сдувал клубы снежного порошка со склона и посвистывал между деревьями.
Майкл шёл в десятке шагов в стороне и чуть впереди Ника. Он двигался с особой осторожностью: сделав шаг, замирал на несколько мгновений, оглядывая окрестности и прислушиваясь, затем делал ещё шаг. Снегу здесь было по щиколотку, но, взбираясь сюда, им пришлось пробираться через сугробы, корочки снега примёрзли к штанам почти до самого пояса. Ник устал и запыхался, но заставлял себя не отставать от Майкла и не дышать слишком шумно, чтобы не спугнуть робкого оленя.
Майкл вдруг замер на ходу, правая нога повисла в воздухе на дюйм от снега. Ник тоже застыл, все чувства его обострились и напряглись. Он услышал слабый треск — лопнула маленькая ветка. Почти незаметно Майкл опустил ногу и твердо стал на землю. С мучительной медлительностью он поднял ружьё к плечу. Ник проследил за взглядом Майкла, пытаясь разглядеть что-либо между деревьями, но напрасно.
Он увидел, как Майкл легким движением пальца снял предохранитель. Затем, как в сказке, большой черномордый широкоплечий бык возник перед ними, перешагивая через засыпанный снегом ствол дерева. Это было царственное животное, почти чудо на фоне снега, елового леса и гор. Олень поднял голову и понюхал воздух.
Прогремел выстрел. Тонкая струйка бледного пламени и облачко дыма вырвались из дула Майкла. Олень подпрыгнул прямо вверх, крутнулся и упал плашмя. Передняя нога у него дернулась разок и замерла.
Майкл обернулся и посмотрел на Ника. С минуту они стояли как в немой сцене.
Затем Майкл сбросил рюкзак, раскрыл его и вынул оттуда верёвку. Осторожно положил ружьё на рюкзак, чтобы на него не попал снег. Потом вынул из ножен на поясе охотничий нож и пошёл по снегу к оленю. Ник пошёл следом.
Они притащили оленя к старому зимовью, где останавливались ещё в прошлом году.
Избушка стояла в трети мили вверх по дороге. Повесили тушу на дерево, чтобы уберечь от енотов и скунсов.
Ещё подходя к избушке они стали кричать, но, хотя вокруг снег был истоптан следами, им никто не ответил.
