в свои.
— Послушайте, Хиона, — сказал он, впервые назвав ее по имени.
— Я слушаю.
— Клянусь нам, что в любом случае, если вы выполните мою просьбу, я сделаю так, чтобы вас защитили, чтобы от вас никогда не потребовали выйти замуж за короля Фердинанда или кого-то ему подобного. Вы доверитесь мне?
Хиона глядела ему прямо в глаза, потому что его лицо было совсем близко от ее лица, и так сильно ощущала эту близость, что была не в силах отвести взгляда.
— Я… верю… вам, — произнесла она после долгой паузы.
Он поцеловал обе ее руки и поднялся с колен.
— Итак, все решено, — сказал он, — и мне кажется, вам совершенно необходим отдых. Что-то говорит мне, что прошлой ночью вы спали плохо.
— Но как… могло… быть иначе?
— А теперь вы уснете. Вам приготовили перекусить, и в лагере есть женщина, которая будет ухаживать за вами, пока не приедет Мизра.
— Вы все предусмотрели! — сказала Хиона, радуясь, что Мизра снова будет с ней.
— Во всяком случае, стараюсь, — ответил принц. — Но вы простите мне некоторые неудобства, которых не удастся избежать, пока мы не вернемся во дворец, который принадлежал моему отцу, а до него — четырем поколениям нашей семьи.
С этими словами он повел Хиону из большой пещеры, где они разговаривали, в маленькую рядом.
Меблирована она была очень скудно, но пол устилал ковер, у стены стоял удобный на вид диван, а рядом — столик с зеркалом. Пожилая женщина с добрым лицом низко присела при их появлении.
— Это Мария, — сказал принц. — Она ухаживала за мной, когда я был совсем малышом, но до сих пор балует меня самым возмутительным образом! Ведь так, Мария?
— Ваше высочество все любят, — улыбнулась Мария. — Как полюбят красавицу принцессу, которую вы привезли к нам.
Она не переставая говорила Хионе всякие приятные и лестные слова, пока помогала ей снять подвенечное платье и надеть просторный халат, в котором она могла прилечь.
Хиона так устала — а может быть, помогли золотистое вино и горячая еда, — что она заснула, едва ее голова коснулась подушки.
Проснувшись, она увидела в пещере Мизру, а на столике перед зеркалом лежали ее собственные головные щетки и гребенки.
— Мизра! Ты здесь! — воскликнула она радостно.
— Да, ваше высочество, и очень-очень счастлива за вас.
Она перевела дыхание и продолжала:
— Теперь вы выйдете замуж за настоящего короля, за прекрасного и благородного человека, которым мы все восхищаемся.
— Тебе сказали, что я венчаюсь вечером? — спросила Хиона.
— Это меня несказанно обрадовало, ваше высочество.
Хиона села на мягкой постели.
— Что произошло, после того как я уехала?
— Сначала один за другим являлись лакеи поторопить вас, потому что сэр Эдвард начал беспокоиться, что вы мешкаете. А когда я как раз сложила вещи, которые вам могут здесь понадобиться, явился сам сэр Эдвард. Он постучал, я открыла дверь, и он спросил:
«Что случилось? Ее королевское высочество уже опаздывает на десять минут. Король будет очень недоволен!»
Я сделала удивленный вид и ответила:
«Но ее высочество уже давно ушла отсюда. Разве она не с вами?»
Сэр Эдвард оглядел спальню, словно не поверил мне. Тут он закричал лакеям и адъютантам в зале, чтобы они начали вас искать. Я видела, как они метались, заглядывая во все комнаты, пока пробиралась вниз по задней лестнице туда, где меня, как сказал капитан Дариус, ждал экипаж.
— Я так рада, что принц Миклош спас и тебя, — сказала Хиона. — Я боялась, что тебя могут сурово наказать за то, что я исчезла.
— Так и было бы, — мрачно сказала Мизра. — Страшно подумать, каково придется дворцовой прислуге, когда король поймет, что произошло.
— Ну, прежде ему пришлось объяснить присутствующим в соборе, почему венчание не состоится, — сказала Хиона.
Понимая, что Мизре больше нечего ей сказать, Хиона встала, умылась, и камеристка помогла ей снова надеть подвенечное платье.
Теперь в первый раз она заметила, какое оно красивое, и мысленно поблагодарила королеву Викторию за подарок, который, она знала, ей удивительно шел.
Вновь Мизра причесала ей волосы, надела фату и тиару, которую, узнала теперь Хиона, надевали для венчания мать и бабушка принца Миклоша.
Когда оранжево-алое солнце закатывалось за горный отрог, у входа в пещеру появился принц Миклош.
Одет он был совершенно иначе, чем днем, сменив солдатский мундир на форму главнокомандующего, как догадалась Хиона.
На его груди блистало не меньше орденов, чем на мундире короля Фердинанда, но он был без шляпы, и она, глядя на его фигуру, озаренную сзади солнцем, подумала, что от него исходит какой-то неземной свет.
Какая-то почти божественная сила, рожденная его энергией, жизнелюбием и благородством.
Он вошел в пещеру и спросил заботливо:
— Вы отдохнули?
— Я хорошо выспалась, — ответила Хиона.
— Я рад. И вы больше не боитесь?
Она покачала головой.
— Только немножко… робею.
— Причем чарующе.
Она с удивлением посмотрела на него и только тут вспомнила, что их может слышать Мизра.
Он подал ей руку.
— Идемте! — сказал он с улыбкой. — Наши люди ждут нас.
Хиона положила ладонь ему на локоть, они вышли вместе из пещеры, и перед ними открылась долина, которую она мельком заметила утром, а теперь там словно бушевало пламя.
Она поняла, что видит множество факелов.
К ее изумлению, долина казалась запруженной людьми.
Они медленно направились в ту сторону, спускаясь по каменистой тропе, и Хиона увидела ниже огороженную площадку с аналоем в центре. На нем стоял крест, окруженный множеством горящих свечей.
Перед аналоем она увидела священника с длинной седой бородой, в высоком головном уборе и парчовом облачении, как она поняла, греческой православной церкви.
Словно прочитав ее мысли, принц Миклош сказал:
— Я подумал, что вы, как дочь своего отца, согласитесь, чтобы нас обвенчал греческий священник по православному обряду. Почти все славонцы здесь греческого происхождения, а я исповедую православную веру.
Хиона посмотрела на него и сказала просто:
— Я знаю, мой отец был бы очень рад.
Они вышли на ровное место, где было легко идти по мягкой траве.
В толпе, через которую они шли к аналою, Хиона увидела много солдат в мундирах славонской армии
