всем: о городе, о прекрасной старшей жене хагана, которая была к ней так неожиданно добра. Потом уже в свою очередь расспрашивала о жизни на южной границе.
Оказалось, что жизнь Атан очень отличалась от того, к чему привыкла Шеони. И дело было даже не в том, что этот род жил возле самой границы и часто переезжал, поэтому своего города у них не было. А в том, что в роду Атан оказалось немало девушек из других народов.
Когда Шеони решилась задать этот вопрос одной из местных женщин. Та охотно объяснила, что все дело было в румийских торговцах, которые вместе с тканями и другими товарами привозили еще и рабынь, экзотическая внешность которых нравилась детям степи. Поэтому у Атан было много ат-тани из чужих земель. Эти девушки все время вносили в их быт что-то новое. Отсюда и шли основные различия и отступления от традиций.
Наверное, эта новость должна была встревожить Шеони. Ведь ее всю жизнь приучали к тому, что законы народа степени незыблемы. Но, как это ни странно, именно среди Атан она почувствовала себя почти, как дома. Причем не в доме своего отца, а именно 'дома'. В месте, где ей было уютно и комфортно. Потому что здесь среди Атан никто не оборачивался ей вслед и не интересовался, откуда у нее такие необычные для степнячки глаза. В поселке встречались девушки с намного более необычной внешностью, чем у нее. А еще здесь никто и не думал смотреть на нее с презрением только из-за того, что ее мать была ат-тани. Потому что если в положении жен и почти-жен здесь еще были различия, то детей от них никто не делил.
Муж оставил ее на попечение старше жены рэма Атан и все время пропадал где-то с воинами и странным древним, который не отходил от него ни на шаг. Молодой воин, за которым она ухаживала всю последнюю декаду, тоже не нуждался в ее опеке. Он почти поправился. Поэтому его уже не нужно было развлекать разговорами, чтобы отвлечь от боли заживающей раны.
Шеони невольно улыбнулась, вспомнив вечера у походного костра. Когда молодой воин с непривычно коротким именем Хор падал с ног от усталости. Он был слишком горд, чтобы это показать. Поэтому самостоятельно расседлывал коня, а потом буквально валился на свой соху. Его рана еще не окончательно зажила, но он не показывал свою боль. Шеони догадывалась о ней только по его замедленным движением и коротким гримасам, изредка искажавшим его черты. Устроившись на соху, раненый долго не мог заснуть. И тогда, чтобы отвлечь его, Шеони подолгу разговаривала с ним. Наверное, она за всю жизнь не говорила так много, как за эти несколько дней. Даже удивительно, как ей удавалось находить темы для разговора. Ведь за свою жизнь Шеони видела не так уж много. Только дом отца и еще немного Итиль Шер. Но это оказалось так удивительно приятно – говорить. Просто говорить, не опасаясь, что получишь окрик за неосторожное слово. Зная, что тебя действительно слушают и не перебивают, давая возможность выговориться. И ей совсем не было обидно, когда молодой воин засыпал под ее размеренную речь. Потому что на следующий вечер он снова подзывал ее, и она могла рассказать все, что не успела.
В поселке Атан Шеони оказалась предоставлена сама себе. Поэтому когда прибежала младшая ат-тани хозяина дома, в котором ее поселили, с сообщением о том, что в поселок приехал торговец, девушка не смогла отказаться от искушения и не посмотреть на него. Она же никогда не видела торговцев. Тем более из загадочной Румии. Той самой, откуда привозили прекрасные ткани и необычные украшения, а еще ароматные благовония, которые так любила старшая жена ее отца.
Торговец не впечатлил Шеони. Невысокий толстячок в поношенной дорожной одежде совсем не привлекал к себе снимания. Зато две телеги, тщательно укрытые кусками серого сукна, так и манили взгляд. Казалось, только откинь полотно, и из-под него появятся горы несметных сокровищ. Девушке хотелось посмотреть на них поближе, но она не осмелилась подойти. Опасаясь рассердить охранников, сопровождавших груз купца. Воины выглядели очень грозно, хоть и непривычно для Шеони.
Ее новые знакомые из Атан оказались посмелее. Женщины тоже не стали подходить к повозкам. Зато им удалось переговорить с двумя рабынями, которых торговец вез то ли в подарок, то ли на продажу. За девушками тоже наблюдали, но не так внимательно, как за тюками с поклажей. Да и куда они могли посреди поселка степняков? Поэтому их удалось расспросить. Обе девушки были румийками. Они выросли в рабстве, поэтому спокойно относились к своему незавидному положению (то ли привыкли, то ли считали подобное в порядке вещей). И с женщинами Атан общались очень охотно, расспрашивали о жизни среди степняков. Все-таки им предстояло жить среди этих людей. Поэтому их интерес был вполне обоснованным.
Степнячки отнеслись к рабыням благосклонно. Но Шеони, с детства приученная распознавать малейшие признаки недовольства на лицах старших тани и ат-тани, заметила и несколько недовольных взглядов. Будь девушка полегковернее, она сразу же забыла бы о них. Но Шеони давно привыкла к тому, что неприятности могут произойти в любой момент. И нужно быть к ним готовой. Именно поэтому она и обратила внимание на детали, которые не заметили остальные ни во время разговора с девушками рабынями, ни потом, когда рэм Актар собрал своих гостей за одним столом…
Дни вынужденного ожидания тянулись отвратительно долго. Джай исходил поселок Атан из конца в конец, пару раз устраивал тренировки для аштари и даже, о чудо, поговорил с Натаэлем. эльф почему-то изменил манеру своего поведения, и общаться с ним стало гораздо проще. По крайней мере, теперь он не старался казаться каменной статуей не способной на малейшее проявление эмоций.
Разговор у них получился какой-то уж очень не однозначный и оставил после себя неприятный осадок. В словах Натаэля угадывался другой скрытый смысл. Но какой именно не удавалось понять. У Джая даже создалось впечатление, словно эльф принимал его за кого-то другого. Впрочем, учитывая особое отношение к Джаю соплеменников Натаэля, можно сказать, что с этим эльфом они очень мило пообщались.
От скуки, молодой лорд решил совместить приятное с полезным и попробовать разговорить румийца. Новости из Румии доходили в Империю с заметным опозданием. Удаленность и южная гряда, надежно отгораживавшая Румию от остального мира, способствовали этому. А тут была такая возможно – получить известия из первых рук.
Но вытрясти из почтенного Шааля что-нибудь стоящее оказалось удивительно сложно. А еще сложнее – отвертеться от встречных каверзных вопросов. Торговец оказался чересчур догадливым и ужасно любопытным. Чтобы избежать лишних неприятностей, в последующем Джай старался его избегать. Они встречались только во время традиционного ужина в шатре Актара. Но гостям не обязательно было сидеть рядом друг с другом. Поэтому и там юноше удавалось держаться от него подальше.
И в тот раз он тоже сел на противоположном конце 'стола'. Впрочем, сиди Джай ближе, вряд ли он успел бы что-нибудь предотвратить. Слишком неожиданно все произошло.
Ужин начинался как обычно с традиционного приветствия рэма и его гостей. После того, как все расселись по местам, женщины уставили стол-скатерть тарелками. А почтенный Шаль по своему обыкновению, полностью захватил внимание рэма Актара. Но конкурировать с ним никто и не пытался.
Джай старался поменьше попадаться на глаза степняку, который косился на него с явным подозрением. Лар тем более ни во что не вмешивался. А Хор, повздоривший с братом из-за них обоих, обиженно молчал. Остальные воины, имена которых юноша не знал (и честно говоря, не старался узнать) переговаривались между собой. Поэтому в шатре стоял приличный гул, и никто не обратил внимания, как одна из девушек разносивших еду, что-то прошептала Хору. Она так волновалась, что тяжелое блюдо дрожало в ее руках. Но девушка справилась с собой и аккуратно поставила его на стол.
Джай не придал бы этому значения, если бы не узнал невысокую фигурку Шеони. Поведение девушки насторожило его. Но подумать о том, какие секреты могли появиться между этими двоими, он не успел. Потому что Хор неожиданно побледнел и бросил взгляд на Актара. Рэм и торговец как раз собирались распить вино. Шааль передал степняку уже наполненную чашу, а потом налил себе еще одну. Он проговорил какой-то тост, и Актар уже поднес напиток к губам, когда Хор, неожиданно сорвавшийся со своего места, выбил несчастную плошку из его рук. В итоге вино залило лицо и грудь рэма, а в шатре повисла тишина.
Нужно отдать должное Актару. У него хватило выдержки остаться на месте и стереть вишнево-красные капли стекающие по щекам, а потом спросить:
– Что это было, Хор?
– Вино отравлено,- выдохнул мальчишка.
