Только не сейчас, когда некому перенять корону. Ради Империи и ради своего сына (которые вряд ли проживет больше нескольких дней после того, как станет известно о его недуге), он должен был жить.
Возможно, ему бы это удалось, и даже без помощи целителя. Если бы рядом оказался хоть кто-нибудь способный перевязать его, чтоб остановить кровотечение. Но рядом не было никого… почти никого.
В нескольких шагах от его величества прямо на полу сидел его единственный сын и наследник и с отрешенным выражением лица играл в свои игрушки. Казалось, что он не замечал ничего вокруг: ни тел прислуги, ни умирающего отца. Он сидел так уже несколько часов.
Как если бы судьба решила напоследок поиздеваться над императором. Он несколько часов лежал и смотрел на своего сына не в силах не только пошевелиться, но даже окликнуть его.
А в соседнем зале загнанным зверем металась высший маг и целительница Мариса. Вот уже несколько часов она не могла выбраться из ловушки, в которую угодила благодаря собственной глупости, и теперь магичка не знала, как исправить ситуацию. Потому что любой ее выбор, оборачивался для нее только злом. Но она даже не подозревала насколько была права. Как не догадывалась и том, что только благодаря магической клетке, была все еще жива.
Сжимая пальцы так, что ногти впивались в ладони до крови, она всматривалась в закрывавший дворец защитный купол, стараясь разобраться в плетениях заклинаний, и снова (как и много лет назад) проклинала собственный дар. Ненавистное целительство, которое отняло у нее шанс на истинное могущество.
Да она была единственной целительницей среди высших магов. Но при этом считалась слабейшей из них. Магия исцеления не терпела другой магии, разрушая ее. Точно так же, как и дар исцеления не терпел другого дара, ревниво отбирая у своего носителя даже крохи магии стихий. А Мариса так мечтала об истинном могуществе. Чтобы ни один выскочка, вроде проклятого Баруса, не смел смотреть на нее свысока.
Магичка с ненавистью посмотрела на распростертое у ее ног тело высшего мага и советника императора. С каким удовольствием, она убила бы его. Чтобы навсегда стереть отвратительную усмешку с его губ. Но маг пока был нужен ей, и потому он был все еще жив. Ошейник надежно сдерживал Баруса, не позволяя не только использовать магию, но даже пошевелиться.
Мариса ласково провела пальцем по шелковому плетению удавки, наслаждаясь глухим стоном, сорвавшимся с губ мага. Каждое ее прикосновение причиняло ему боль. Достаточно было просто погладить шелк, чтобы заставить Баруса застонать. А если сжать удавку немного сильнее – и его стон превращался в надрывный крик.
Несколько минут Мариса забавлялась со своей игрушкой, но после того, как маг закричал особенно громко и неожиданно обмяк, потеряв сознание. Она снова подошла к окну. Нужно было попробовать разобрать плетение защиты еще раз. Скопить немного сил, и снова попробовать. Еще немного постараться и выбраться, наконец, из этой проклятой столицы. Где она задыхалась, вынужденная играть чужую роль. Постоянно кланяться этому проклятому человечишке, возомнившему себя центром вселенной только потому, что он сумел надеть на себя корону. Возиться с его сыночком… хотя последнее было как раз легче всего. Ей даже понравилось вести эту игру. Нет смотреть за мальчишкой было совершенно неинтересно, зато было так любопытно наблюдать за реакцией его драгоценный родственников, и этого идиота Исидия. Ведь они даже не догадывались о том, почему Марану все время становилось хуже. Собственно они не подозревали, почему он вообще заболел.
Зато когда она давала мальчишке небольшое послабление, и позволяла его разуму на несколько мгновений вырваться из пелены магического безумия, они радовались как малые дети. И тем приятнее было снова разочаровать их еще раз.
Только и эта игра надоела ей за эти пару лет. И Мариса позволила себе маленькую вольность. Ей стало любопытно, что случиться, если Марана освободить хоть на несколько минут. Конечно же, она тщательно подготовилась, чтобы им никто не догадался, что происходило в комнате наследника. Зато потом было так интересно наблюдать за его метаниями. Настолько интересно, что Мариса позволяла себе такую вольность еще несколько раз.
И нужно же было ей настолько расслабиться, чтобы прозевать появление императора (а все это проклятая древняя магия, защищавшая владыку империи – именно с ее помощью ему удалось пройти защиту магички).
Человечишка оказался слишком проницательным. Сделал вид, что ничего не понял, а сам ее заподозрил. Тайком вызвал слуг и Баруса. А потом произошло то, что произошло.
Советник ее недооценил. Подпустил слишком близко – за что и поплатился. Хотя Мариса должна была признать, что не будь при ней артефакта подчинения, они ни за что бы не справилась с высшим магом. А так победа оказалась за ней. Если бы еще проклятый маг не успел выпустить свое заклинание.
Она не смогла его погасить, только отбила и очень неудачно. В итоге погибли все слуги, находившиеся в комнате. Император и его наследник тоже попали под удар. Владыка был ранен, зато Маран почти не пострадал. Судьба людей не волновала магичку. Но нападение на императора было равносильно нападению на город – и это запустило проклятую древнюю магию.
Мариса справилась бы с ней. Если бы только у нее было чуть больше сил. Если бы она могла использовать магию Баруса. Если бы она хоть немного разбиралась в плетениях такого порядка. Слишком много 'если', для того чтобы надеяться на успех…
Но даже самой себе магичка не могла признаться в том. Что причиной ее неудач было еще и чувство самосохранения. Что-то подсказывало ей, что после такого провала ей будет ох как трудно оправдаться. Потому что тот, кто потребует с нее отчет, никогда не принимал никаких оправданий.
Гадалка тряхнула головой, прогоняя наваждение. Несколько мгновений она сидела неподвижно, постепенно приходя в себя, а потом поймал взгляд того самого чужака. Спрятав собственную неуверенность за широкой улыбкой, она направилась к нему. Что ж, за эту работу ей заплатили еще с утра…
Утро было удачным во всех отношениях. Простак, которому им с девочками удалось задурить голову, оказался невероятно щедрым. Целый кошелек серебра. На эти деньги они целый месяц могли ни в чем себе не отказывать. Им нечасто настолько везло.
Лое уже тогда стоило бы заподозрить неладное. Но в этот раз собственный дар подвел ее. Она не ощутила приближение беды. Поэтому когда странный старик подошел к ней, гадалка не стала прогонять его сразу. И даже когда в его ладони сверкнуло золото, девушка всего лишь насторожилась. В то время как ей стоило бежать без оглядки.
– Чего желает, господин?- спросила она. Хотя господином этого старика можно было назвать с большой натяжкой. Слишком уж поношенным был у него камзол. Да и оружия, без которого не выходил из дома ни один уважающий себя горожанин (не говоря уже о знати) у него не наблюдалось. Но девушке было не жалко слов. Тем более, что их собирались оплатить золотом.
– Что можно купить у гадалки?- хмыкнул старик,- Предсказание…
– Мой дар к вашим услугам, господин. Что вы желаете узнать? прошлое? будущее?
– Зачем мне прошлое? Только будущее имеет значение,- покачал головой старик и протянул девушке руку. Она тут же ухватилась за нее, переворачивая ладонью вверх, как делала до этого тысячи раз. Последовательность действий была заучена до автоматизма: перевернуть ладонь, затем сделать вид, что старательно изучаешь ее, загадочно улыбнуться, потом… но все что 'потом' девушка не успела. Потому что старик каким то змеиным движением выдернул свою руку (и это из ее профессионального захвата), оставив в ее ладони монету.
– Предсказание нужно не мне,- сказал он.
Лоя хотела сразу же отказаться. Все происходящее уже начинало ей надоедать. Но золотая монета так приятно грела ладонь, что девушка замешкалась, и снова заговорил незнакомец.
– Сделаешь его для мальчишки с двумя древними клинками. И это должно быть честное предсказание, Астэль.
Короткой фразы оказалось достаточно для того, чтобы девушка замерла на месте. Она с ужасом смотрела на старика, не понимая, откуда этот незнакомец мог знать имя, данное ей матерью (которую она никогда не видела). Собственно, девушка и знала то его только благодаря своему дару. Но никогда, даже
