повинности по поддержанию великих заклятий. А набрав опыта, можно на создание собственного, единоличного доена замахнуться…
Ещё пауза.
- И последнее. Возможно, самое важное из всего, что было сказано и услышано. Я, Рин Бродяга, – не Владыка Изменений. Вернуть риллу утраченное по воле Владыки не в моих силах. По крайней мере, пока. Однако я – живой пример тому, что обойти ограничения, наложенные собственной природой, вполне возможно. И если найдутся риллу, готовые присоединиться к смертным в поисках новых дорог, в этом я также могу обещать им помощь и поддержку.
- Почему?
- Потому что помощь другим в итоге оказывается выгоднее попыток самоутверждения за чужой счёт. Потому что расширение границ, развитие и рост – лучше, чем замкнутость, стагнация и анабиоз. Вы тысячи лет играли по своим правилам. Мне, и не только мне, не нравится то, к чему свелась эта игра. Помешать переменам я не позволю… а вот помощи буду только рад. Собственно, это всё. Благодарю за внимание и приятного пути.
Сине-туманная тьма взвихрилась – и растаяла, унося с собой Рина, а заодно – 'лишних', пришедших незваными риллу. Манар, Лада, Ангел, Лугэз с безвольно висящим Улло, Логашт и Гаргленз, обнимающая всеми восемью лапами неуверенно шевелящегося супруга, осмотрелись. И обнаружили себя висящими под Скрытым небом неподалёку от домена Теффор. Достаточно близко, чтобы заколебаться в выборе определения: 'неподалёку от' – или всё-таки 'высоко над'?
- Вот и всё, – сказал Манар, не тая облегчения. – Сестра, ты..?
- Я остаюсь, – ответила Лугэз.
Непроизнесённое 'пока', напряжённо звеня, повисело над ней – и затихло.
- Ясно. Если что, ищи нас в Квитаге.
- Почему именно там?
- Найдёшь – узнаешь. ЭТО надо видеть…
Отточенно-плавный всплеск Тихих Крыльев, активация странного, чересчур 'тонкого' и 'лёгкого' заклятия, созданного скорее в манере смертных, чем в стиле риллу. Впрочем, эффективность этой магии не подлежит сомнению: Манар с Ладой и Ангел исчезают.
Риллу – остаются.
- Чего ждёшь? – шипит Гаргленз. – Надо же, 'сестра'… была ищейкой, стала шпионкой!
Шипение обрывается, когда изломанной 'короной' приоткрывается над головой Лугэз проекция Меча Тени. Оружие, которое опасно и бессмертным… особенно бессмертным.
- Отец, – роняет бывшая ищейка. – Ты уже в сознании, не так ли?
Теффор смотрит в ответ, но молчит. Уплотнить щиты, призвать дополнительную энергию через Крылья, позвать на помощь, хотя бы просто шевельнуться – не пытается.
Четыре глаза, в которых не так давно плавилось добела раскалённое безумие, истекают гневом… и чем-то, подозрительно похожим на отчаяние.
- Отец!
Во взгляде Теффора – пустота. Никаких эмоций.
Резкое движение грудных щупалец отправляет Улло, по-прежнему пребывающего в прострации, в сторону Логашта.
- Позаботься о нём, – почти приказ.
- Куда ты собралась?
- Раз отец не желает со мной разговаривать, пойду и поговорю с матерью.
Режущий взмах Крыльев, дальний реверс. Почти сразу за ним следует иное заклятье, при помощи которого Логашт уносит Улло в кольца Света, к Реке Щедрости.
Теффор и Гаргленз остаются в одиночестве.
Я не лечу, не ползу, не извиваюсь и не удерживаюсь. Я даже, в сущности, не меняюсь.
Я пребываю.
Если бы Рин Бродяга поискал подходящую метафору для этого состояния, он, пожалуй, вспомнил бы о водорослях на поверхности моря. Спутанная масса, колышущаяся вместе с волнами пространства-времени и материи-магии. А заодно частично гасящая эти волны. И растущая.
Не 'почему-то' и не 'ради чего-то'. По инерции.
В водорослевой сети распределённого сознания засело несколько узлов. Без которых, в принципе, вполне можно обойтись, но раз не мешают – зачем развязывать? Самый большой и массивный узел – это оболочка, подобная оболочкам дельбубов, только заметно больше и чуть плотнее. Реликт разборки с риллу. Условно живой артефакт. Образование это чисто служебное, собственного сознания не имеющее, поэтому в режиме ожидания оно 'пережёвывает' базы данных, которые некогда – очень, очень давно – достались мне от Фартожа в качестве награды за его 'убийство'. То, во что превратилась Параллель, занимается тем же. Параллельно.
И пусть.
Ещё три подобных друг другу узла копируют Рина Бродягу. Два из них – тела-отражения. Локализованы они, соответственно, в Пятилучнике и в Энгасти. Ничем конкретным не занимаются – так, отслеживают обстановку, пребывая не столько в медитации, сколько в режиме ожидания. Третье, изначальное тело, торчит рядом с той (весьма условной) точкой, откуда Схетта… ладно, откуда она Изменилась, скажем так.
И тоже не занимается ничем конкретным.
Благополучно закрыв текущий кризис, я-он-мы упёрлись в полное отсутствие осмысленных целей. Опять же, если бы Рин Бродяга пошевелил сознанием с целью порефлексировать, а не просто покачаться на волнах вечности, он мог бы заключить:
- М-да, боком вышло мне проклятие. Весь негатив сгрузил на беднягу Улло, и с чем остался в итоге? Можно сказать, ни с чем. Или с ничем. Угрозу со стороны риллу парировал, так теперь даже реагировать не на что. Можно качаться на волнах вероятности и делать ничего. – Небольшая пауза. – Водоросль. Овощ на грядке. Тьфу!
Однако в том-то и заключалась проблема, что причин шевелить сознанием в ближайших окрестностях не просматривалось. В режиме ожидания Нити Понимания словно переродились, истончившись до Нитей Восприятия. Если бы не узлы, те самые физические воплощения, я мог бы незаметно для себя самого отдрейфовать в область случайных состояний – и далеко не факт, что впоследствии мне удалось бы обратить все накопившиеся изменения. Прежде всего, потому, что – да зачем оно надо, обращать изменения? Смысл?
Верно: никакого смысла. Абсолютно. Потому как всё фигня, если посмотреть трезвым взглядом из нирваны… да и сама нирвана тоже ровно это самое. Как дикие пчёлы, пончики в меду, колесо обозрения и братские могилы.
Всё параллельно, кроме того, что перпендикулярно. А что перпендикулярно, то наверняка тоже чему- нибудь да параллельно. Вывод? Параллельно всё. Без исключений.
И чем дальше, тем…
Однако в свой черёд заканчивается даже нирвана. Моя закончилась, когда пришёл Баацеж. Да, именно пришёл. Ногами, как не маг, к тому узлу, которым служило изначальное тело Рина. А потом, старательно глядя мимо, сказал:
- Пойдём.
И я пошёл следом, не интересуясь, куда иду. В долю мгновения я мог бы узнать ответ на этот вопрос. Но будущее не пахло угрозой, а остальное подёрнулось пеплом безразличия.
Движение совершалось по законам сказки. Долго ли? Коротко ли? Никакой разницы. Поход с равным успехом мог занять минуту или десятилетия. Телу, окончательно освобождённому от энтропийного притяжения, было без разницы, сколько надо прошагать, а разгладившемуся почти до полного совершенства разуму – без разницы в кубе.
Зато когда мы дошли…
- Посмотри туда, – сказал Баацеж.
