надеялись?
– У вас неверные сведения. К сожалению, вам недостает информации.
Этот пассаж почему-то развеселил Мартынова.
– Недостает информации? – почти весело осведомился он.
А я уже представил, как поплыл Алекперов. Только сейчас до меня стал доходить смысл услышанного в последние пять минут: все-таки Мартынов заманил собеседника в ловушку.
– У меня гораздо больше информации, чем вы можете себе представить, – сообщил Мартынов. – Я, например, знаю о том, что вы предупреждали Самсонова о грядущих неприятностях. Говорили, что его скоро будут бить недовольные телезрители.
– Ложь!
– Ну к чему такой пафос? – насмешливо осведомился Мартынов. – У меня и свидетель есть.
– Где?! – с надрывом воскликнул Алекперов. – Покажите!
Он еще не знал, чего требует.
– Женя! – позвал меня Мартынов. – Тебя хотят видеть!
Я сорвался с места и переступил порог. Надо было видеть лицо Алекперова в эту минуту. Наверное, он забыл обо мне, о том, что я присутствовал при их с Самсоновым последнем разговоре. А сейчас в одно мгновение ему вспомнилось все в подробностях, и он не сумел с собой совладать. Понял, что допустил промашку, и его лицо пошло предательски красными пятнами.
– Вот видите, – мягко увещевал Мартынов. – А вы меня пытались уличить в неинформированности.
А Алекперов багровел все сильнее и сильнее, и я понял, что все, происходившее до этой минуты, все эти часы, заполненные повторяющимися вопросами-ответами, были лишь подготовкой. Так артиллерия ведет огонь по площадям, готовя войска к прорыву. Противника измотали в боях, к тому же он допустил множество ошибок. И теперь надо дожимать, пока в его порядках царствует хаос и паника.
Я увидел испещренный пометками лист бумаги, лежащий перед Мартыновым, и понял, что это перечень алекперовских промашек. Пока я сидел, изнывая от безделья и изматывающего чувства голода, Мартынов успел накопать много, очень много разного рода несоответствий, и этого ни я не заметил, ни Алекперов. Алекперов только сейчас очнулся, но было уже поздно.
– Ну что, Алексей Рустамович, побеседуем? – предложил Мартынов, придвигая поближе свой коварный листочек.
И только теперь начинался настоящий допрос.
Глава 41
Я уехал из прокуратуры затемно. Допрос Алекперова продолжался, но мне не было места на том представлении. Дома меня ждали одиночество и пустые кастрюли, поэтому, поразмыслив, я отправился к Светлане. Она сидела перед телевизором, с экрана которого какой-то дядька с роскошной бородой читал проповедь. Из этого факта я заключил, что Светлана телевизор не смотрит, он лишь создает шумовой фон, позволяя приглушить состояние одиночества.
– Привет, – сказала она. – Где ты пропадал?
– В прокуратуре.
Светлана изумленно посмотрела на меня.
– Алекперова взяли за жабры, – доложил я.
Изумления во взгляде Светланы добавилось.
– Его подозревают в причастности к убийству.
Светлана прижала ладони к щекам и покачала головой – не верила.
– Никто не думает, что он сам все это проделал, – сказал я. – Такие люди стараются всегда оставаться в стороне.
– Он – организатор?
– Возможно, – ответил я, подумав. – Такая версия, словом. Он давно, еще несколько месяцев назад, решил подмять программу под себя, как самую рейтинговую. Все проделывал за спиной Сергея Николаевича. Объясняет, что хотел сделать параллельную программу, чтобы в конкурентной борьбе выявилась лучшая. Но в его показаниях обнаружилось столько нестыковок, что он вряд ли выпутается.
– Знаешь, мне не верится, – прошептала Светлана. – Нет, я понимаю, что времена сейчас такие И всякое случается, но если это окажется правдой…
Она покачала головой, не представляя, видимо, как воспримет подтвердившийся факт причастности Алекперова к убийству.
– Ты присутствовал там?
– Где? – не понял я.
– Ну, там, где допрашивали Алекперова?
– Не все время. Но достаточно много успел услышать.
– И что?..
Она запнулась.
– Он признался?
– Нет, конечно. Он ведь не из простых, Алекперов. Но его дожмут. Это будет одно из самых громких дел последних лет.
Светлана была печальна и тиха. Не надо, наверное, все время возвращать ее к тем страшным событиям.
– Ты была сегодня на работе? – попробовал я сменить тему разговора.
Молча кивнула в ответ.
– Ну и как? Горяев все так же полон творческих идей?
Светлана ответила мне печальной улыбкой.
– Как думаешь, чем все это закончится? – поинтересовался я.
– Что именно?
– Затея с Горяевым.
– Ничем. – Она пожала плечами. – Ты разве еще не понял? Все развалилось. Демин ушел…
– Окончательно?
– Да. Сегодня подал заявление. По закону еще две недели должен отработать, но сказал, что ноги его в этом дурдоме не будет.
– Чего же он так взвился? Ну ладно, Горяев ему не мил. Но есть же еще мы?
– Я сама не пойму. Он как-то остро все переживает.
Я хотел сказать, что догадываюсь о причинах, но вовремя прикусил язык. Потому что иначе пришлось бы поведать о разговоре Демина с Алекперовым на самсоновских поминках и о том, что Демин очень рассчитывал занять место покойного Самсонова. И потому трагедия Демина не в том, что он с недавних пор должен подчиняться этому дураку Горяеву, а в том, что Горяев занял его, Демина, место.
– Да, – пробормотал я. – Ну надо же…
– Демин уходит, – сказала Светлана. – Загорский под арестом. А у нас, оставшихся, нет никакого желания продолжать работу.
– А почему? – обернулся я к ней. – Почему бы вам не продолжать делать эту программу?
– Почему – «вам»? – не поняла Светлана.
Я проговорился. Все время держал в голове, что очень скоро расстанусь с этими людьми и вернусь в Вологду, и вот это прорвалось.
– Нам. – Я еще не готов был сказать правду. – Самсонов делал отличную программу. И чем все закончится? Громкими скандалами и смертью самой программы? Или тем, что ею займутся люди, подобные Горяеву, что еще хуже смерти?
– А что ты предлагаешь? – спросила Светлана безо всякой надежды. Она, наверное, со всем уже смирилась.
– Мы сделаем программу! Суперпрограмму! Пусть она будет одна, и после нее – уже ничего. Но это станет нашим прощанием. Уж если уходить, то только громко хлопнув дверью. Мы соберем у телеэкранов сто миллионов зрителей. Все население, за вычетом грудных младенцев, слабоумных и пребывающих в длительном запое. Все остальные будут нашими в тот вечер. Представляешь? Суперпрограмма! Программа Сергея Самсонова! Последний выпуск! Последняя гастроль! Пусть увидят в последний раз. И еще раз
