– Он дома? – осведомился я, потому что своим шумным поведением Козлова В. И. могла запросто нарушить главное условие успеха нашего предприятия – секретность подготовки.
– Да он придет! Вот прямо щас! Я думала, это он! А это вы! Вы хотели с ним поговорить?
Я содрогнулся от одной мысли о подобном кощунстве. Будущий герой нашей программы – это почти святой. На него можно только смотреть, да и то издали, и ни в коем случае не входить с ним в контакт.
– Нет, нет! – поспешно ответил я. – Сначала я хотел бы поговорить с вами.
Козлова В. И., судя по всему, испытала настоящий шок. Не с мужем ее, а с ней самой хотел беседовать посланник телевидения. Я был препровожден в комнату, небогато обставленную, но очень опрятную, и усажен в древнее скрипучее кресло, которое, видимо, предназначалось для самых почетных гостей. В следующие пять минут на стол были выставлены: парящий чайник, не новые, в трещинах, чашки, малиновое варенье и печенье «Привет».
– Так что? – спросила хозяйка, усаживаясь напротив меня. – Вы с самого телевидения? Там, где башня?
– Где башня, – подтвердил я. – А вас как зовут?
– Вера.
– А по отчеству?
Она засмеялась и замахала руками, страшно при этом смутившись, как будто я сказал что-то неприличное.
– По отчеству не зовут меня. Тетя Вера – вот как.
Тетя Вера – это очень ей шло. Я улыбнулся. Она засмеялась ответно.
– Вы берите печенье, – сказала она. – Оно свежее. Племянник мой носит. Он на кондитерской фабрике работает, как идет со смены – обязательно несколько пачек прихватит.
Ее откровенность, похоже, не знала границ. Я подумал, что ее супруг уже запросто мог быть в курсе ее планов насчет нашей передачи.
– Скажите… э-э-э… тетя Вера – ваш муж знает о письме к нам?
– Нет! – Она округлила глаза. – Я же думала, что все должно быть секретно, а вы вот пришли, с ним хотите поговорить. Знала бы – давно бы ему сказала.
– Как раз ничего и не надо говорить! – всполошился я. – Насчет секретности – это вы верно мыслили. Тут, тетя Вера, такое дело. Ваш муж ничего не должен знать. Ни-че-го! Иначе все пойдет насмарку.
Насмарку – это было ей понятно. Она часто-часто закивала, округлив глаза. Боялась подвести это самое телевидение.
– Сейчас придет ваш муж, – продолжал я. – При нем мы разговаривать не сможем. Поэтому я оставлю вам свой телефон. – Я написал номер на листке из блокнота и отдал его своей собеседнице: она тотчас спрятала его в карман своего широченного халата. – Вы мне позвоните на днях, и мы с вами договоримся о встрече. Вы расскажете мне о муже – что он за человек, чем интересуется, что любит, чего не любит, и потом мы с вами поговорим о том, как будет сниматься наша программа. Еще мы заключим с вами договор, чтоб все было честь по чести.
– Это еще зачем? – нахмурилась тетя Вера.
– Мы запишем там, что вы обязуетесь помогать нам при подготовке к съемкам, а мы в случае, если эти съемки пройдут удачно и материал пойдет в эфир, выплатим вам вознаграждение.
– Деньги, что ли? – не поверила женщина.
Я утвердительно кивнул.
– Что ли, много? – озаботилась она.
Я назвал приблизительную сумму. Тетя Вера недоверчиво посмотрела на меня – не разыгрываю ли я ее.
– Это ж какие деньжищи! – потрясенно сказала она. Оказывается, ей и в голову не приходило, что за это полагаются какие-то выплаты. И письмо на телевидение она написала исключительно из любви к искусству. Или к собственному мужу.
– Давайте о муже вашем поговорим, – предложил я. – Пока он не пришел. Почему вы хотите, чтобы он участвовал в нашей программе?
– А вот он такой! – сказала тетя Вера то ли с вызовом, то ли с гордостью.
– Какой? – проявил я непонятливость.
– Других-то показывают. А мой чем хуже? Я ему вчера говорю: «Витюня, тебе б в кино сниматься!» Очень уж он у меня чудной.
– Чудит? – с надеждой уточнил я.
Хорошо, когда в человеке есть какая-то изюминка.
– Чудит! – с готовностью подтвердила тетя Вера. – И еще как! То наденет шляпу с галстуком да черные очки – и идет по улице на потеху всем.
– А в чем потеха-то?
Тетя Вера посмотрела на меня так, словно я с детства был обделен умом, а она это обнаружила только сейчас.
– Ну как же! – сказала она с настойчивостью в голосе. – В очках и шляпе! Каково?
– Да, – заскучал я. – Действительно, смешно.
– А то еще вот как начнет что-нибудь рассказывать – ну народ смеется с него! Мы, говори! не одну жизнь живем, а много. Я, к примеру, в прошлой своей жизни был царем. Этим… как его…
Она задумалась, вспоминая, но так и не вспомнила и махнула рукой.
– А еще раньше, говорит, стрельцом служил у царя Петра и сестры его… этой…
– Софьи, – подсказал я.
– Да, Софьи. Все время забываю. Все смеются, а он такой печальный станет, тусклый весь какой-то. Я ему налью, он выпьет и говорит, что раньше-то вот жизнь была… ну, та, прежняя, где он был царем… хорошая, говорит, была жизнь, не то что сейчас. Вот это, говорит, Вера, вокруг нас не жизнь, а сплошное безобразие, и мне в той, прежней, жизни было намного лучше.
Я совсем затосковал, потому что уже набросал приблизительный портрет этого самого «Витюни». Для нашей завершающей программы он не подходил – совершенно. Я демонстративно взглянул на часы.
– Мне пора, извините.
– Уже уходите? – всполошилась хозяйка.
Я кивнул. У меня не было ни малейшего желания встречаться с ее супругом.
– Я вам позвоню, – пообещала тетя Вера.
– Буду ждать.
Она позвонит раз и другой, и всегда у меня будут находиться какие-то неотложные дела, мешающие нам встретиться. А потом оно само собой как-то все устроится.
Тетя Вера проводила меня до двери. Когда дверь распахнулась, я увидел за порогом тщедушного мужичонку, которого я тотчас узнал, – это и был Витюня. Вылитый, как на фотографии. Только губы не поджаты на этот раз.
Я обернулся к тете Вере и увидел растерянность на ее лице.
– Это вот к тебе, – сказала она, теребя ворот своего халата.
Я понял, что пора вмешаться, чтобы спасти положение. Мне не хотелось, чтобы тайна моей профессии была раскрыта, – вдруг этот самый Витюня нам еще пригодится.
– Я все сам расскажу вашему мужу, – объявил я. – Очень хорошо, что вы уже пришли, товарищ.
Мне пришлось вернуться в комнату. Витюня не выглядел ни встревоженным, ни озабоченным. Его супруга скрылась в кухне.
– Будем знакомы – Евгений. – Я крепко пожал руку своему новому знакомому.
– Виктор! – представился он, при этом чуть склонив голову, как это делают гвардейские офицеры в фильмах.
Я представил его в шляпе, темных очках и при галстуке – тетя Вера в чем-то была права. Я просто недооценил всю прелесть ситуации.
– Ваша супруга выразилась не совсем точно, – признал я. – Я пришел не лично к вам, я пришел в вашу семью. Вы знаете, конечно, что готовится перепись населения…
Витюня с готовностью кивнул, и я понял, что он проглотит все, что угодно.
