будет с моим сыночком? Он в одном прав: дураков не судят. С психикой то у него и впрямь не в порядке. Яков сказал, что разговаривал с ним. Но мало, что этому психу может взбрести на ум? С головой он точно не дружит, она у него больная. Ему может стать плохо. Подумает, что я душман. Тогда мне конец. Яков сказал, что он классный парень. Это для него он классный. А для меня?»
Науменко не заметила, как подошла к дверям квартиры. Прежде, чем нажать на звонок, женщина перекрестилась.
Дверь открыл Эдуард Станиславович. Он помог Светлане снять плащ и подал тапочки. Науменко стало как-то не ловко, что главврач за ней ухаживает. Она уже несколько раз замечала на себе странный взгляд своего шефа.
Когда Светлана вошла в квартиру, то увидела сидевшего в гостях Николая, большого знатока женщин. Любил молодой человек замужних женщин, которые были его старше. Замужние женщины не претендовали на его свободу и независимость, и жили своей тайной жизнью. Не прочь он был провести время и с женщинами, которые ему годились в матери. В них учитель музыки находил особый аромат. Это были бутоны уходящего лета. Они отдавали ему все то, что накопили за свой долгий период цветения. Николай очень любил слабый пол. И без него, он был, как без воды. Но больше всего на свете он — Коля, это наша родственница. И я прошу тебя, не приставай к ней, — ответила мать Александра.
— А мальчик- то похож на Сашку. Прямо, как одно лицо.
— Родственники и должны быть похожи, — задумчиво произнесла Татьяна Павловна.
— А почему её раньше я не видел? — не унимался сосед, — А может это все-таки Сашкин сын?
— Точно! На этот раз ты угадал! Это мой сынок. А это его бабушка с дедушкой, — и иронией в голосе заверил Александр.
Прошло несколько дней. Цеховский младший не пугал больше Светлану, не задавал ей никаких идиотских вопросов. На ее вопросы отвечал конкретно и ясно «да» или «нет». Николай по несколько раз на день наведывал друга. Это был повод лишний раз взглянуть на «родственницу» друга. Сосед, не переставая, восхищался красотой и обаянием Науменко.
— Светлана, Денису плохо, — услышала она голос Александра, находясь в ванной комнате.
Вбежав в зал, мать увидела, что у малыша рвота. Он сидел бледный на тахте и плакал. Цеховский стоял возле тахты и держал стакан с водой.
— Дай ему воды, — предложил хозяин квартиры.
— Мамочка, мне очень плохо, — плача, сквозь слезы произнес ребенок. Не успел он это сказать, как у него повторился очередной приступ рвоты.
— Сыночек, миленький, что с тобой? — плача спросила мать.
Она подала ребенку стакан с водой, и он, выпив его, снова стал рвать.
— Сыночек, что же ты миленький наделал? Татьяна Павловна вчера только постелила новый комплект белья. Что же мне сейчас с тобой делать? Ты его весь испачкал.
— Положи ребенка на мою кровать, — предложил свою услугу, пещерный человек. — Не бойся, я не заразный.
Светлана, прижав сына к своей груди, заплакала еще сильнее. Цеховский открыл двери своей комнаты, пропустил Светлану с держащим на руках ребенком вперед. Не прошло и пяти минут, как у малыша повторился очередной приступ рвоты.
Александр принес с кухни графин с кипяченой водой и поставил его на подоконник.
Когда приступы прекратились, и мальчику стало немного лучше, хозяин комнаты показал, где лежит чистое постельное белье, и попросил открыть форточки.
Пижама Дениса, была испачкана и Александр, предложил свою услугу:
— Открой шкаф и возьми мою сорочку. Не будет же ребенок лежать голый.
Поменяв постельное бельё, Науменко пошла в ванную, стирать.
Оставшись наедине с мальчишкой, спросил Александр:
— Денис, что ты сегодня ночью делал на кухне?
Мальчик молчал. Цеховский второй раз повторил тот же вопрос. Но малыш продолжал упорно молчать. Он лежал под новым голубым одеялом, в красивой голубой мужской сорочке и совершено не хотел отвечать на поставленные ему вопросы.
— Я знаю, почему тебе стало плохо, — погладив ребенка по головке, сказал Александр. — Когда, все уснули, ты пошел на кухню и взял конфеты. Ты скушал все, что было в вазе, а затем скушал весь оставшийся торт, который мы вчера не доели.
— Мой ребенок никогда чужого не возьмет! — ворвавшись в комнату, закричала Светлана. — Почему это Вы решили, что он съел конфеты?! Вы, что видели?! Следили за ним?!
— Успокойтесь и не кричите, — спокойно произнес хозяин комнаты, — Во-первых, кто Вам сказал, что Денис съел чужие конфеты? Раз малыш в этой квартире живет, он может кушать и брать все то, что считает нужным. Во-вторых, извините, видеть я ни как не мог, даже если бы очень захотел. Увы, у меня нет глаз, и Вы это сами прекрасно знаете. В- третьих, я Вас очень прошу не вмешиваться туда, куда Вас не просят. Вы, что не видите, что у нас сугубо мужской разговор, и мы его как-нибудь решим вдвоем без вашей помощи!? Будьте так добры, идите в ванную или на кухню и занимайтесь там своими делами. Наши дела и проблемы мы решим, как- нибудь без посторонней помощи. Не забудьте, пожалуйста, закрыть дверь с обратной стороны! — выпалив эти слова на одном дыхании, Александр нащупав край кровати, присел рядом с малышом.
Он взял руку Дениса, потом несколько раз погладил его по головке:
— Не нужно больше так делать. Сладкого много есть нельзя не только детям, но и взрослым. Неужели ты так любишь сладкое? — поинтересовался взрослый у ребенка.
Денис вскочил из-под одеяла, и что есть силы, обхватив своими тоненькими ручонками за шею Цеховского, заплакал. Александр хотел обнять, поцеловать, прижать это хрупкое создание к своей груди, но, вспомнив, что он не брит и, по словам Кольки похож на Бармалея, которым можно пугать детей, не стал этого делать.
— Прекрати пугать ребенка своим видом! — услышал в комнате знакомый голос друга Бармолей. — Тебя днем увидишь можно лишиться рассудка, не говоря уже о том, если это случиться ночью. Разрыв сердца на месте обеспечен любому нормальному человеку. Давай-ка, старина, я приведу тебя в человеческий вид.
Колька сбегал домой и принес все то, что нужно было для парикмахерского дела. Его дед работал парикмахером, и парень знал азы этого не хитрого дела.
Сбрив бороду и укоротив волосы, сосед выбросил в мусорное ведро черную выцветшую повязку, одев другу черные солнечные очки. Открыв шкаф, Колька достал джинсы с широким кожаным ремнем и джинсовую рубашку.
— Переодевайся и превращайся в человека! — командным голосом приказал друг.
— Вот это да! Вот это цирк! — восторженно произнес ребенок, когда увидел переодетого пещерного человека.
Светлана, иди сюда! — позвал ее Николай. — Посмотри!
Молодая женщина не поверила своим глазам. Перед её взором стоял высокий, подтянутый, молодой человек. Его длинные волосы слегка касались широких плеч.
«Яков меня не обманул, когда сказал, что женщины его любили, — подумала Науменко, — В такого не грех влюбиться.
— Светлана, накрывай на стол! Сейчас будем обмывать превращение пещерного человека в гражданина Страны Советов! — с восхищением произнес учитель музыки.
Николай сбегал домой и принес бутылку вина.
За столом сосед не сводил глаз с „родственницы друга“. Сев напротив Науменко, он при каждом удобном случае старался подморгнуть правым глазом.
— Извините меня, Николай, что это у Вас с глазом? Нервный тик?
Сосед пропустил заданный вопрос мимо ушей, и стал рассказывать, как он с Сашкой играли на гитарах и девушки валялись прямо у их ног.
— Что за чушь ты несешь, — зло буркнул Цеховской, поправляя рукой волосы. — Вспомни еще, что было сто лет.
