Сжав губы, Элла обхватила себя руками.
— Мистер Кастеллано, — медленно начала молодая женщина, слегка приподняв подбородок. — Я простая экономка, но я не заслужила, чтобы меня называли лгуньей. — Она сделала паузу, вздохнула. Потом заговорила снова: — Вы хотите, чтобы я вам помогла? Или нет? Если да, то вам придется изменить свой тон. Я достаточно ясно выразилась?
Сжав губы, Элла стояла среди запыленных вещей, ожидая ответа.
Себ со вздохом опустился на какой-то полуразвалившийся ящик, не заботясь о своих брюках. Давно уже никто не осмеливался делать ему замечания и просить — нет, требовать, — чтобы он изменил свой тон.
Его тон?! Да он говорил совершенно нормально, просто не сдержал раздражение.
Она не знает, через что ему пришлось пройти. Да и откуда ей знать?.. Единственным человеком, кто мог бы сказать ему правду, был отец. Задавать вопросы следовало бы Люку Кастеллано.
Что же касается Эллы Мартинез… Элла была просто великолепна.
Он недооценил ее. Она, несомненно, была чем-то расстроена, когда он поднялся наверх, поэтому, наверное, и отреагировала столь бурно. У безмятежной сирены, что пела сегодня утром, хватает собственных проблем, и он не имеет права наваливать на нее свои трудности.
Себ глубоко вздохнул, изобразив на лице что-то вроде улыбки:
— Вы правы. Я больше не буду использовать в разговоре с вами такой тон. Я — лужа грязи. Пожалуйста, примите мои извинения.
Ее губы дрогнули, и Себ понял, что она не даст ему так просто сорваться с крючка.
— А какой грязи?
— Зеленой.
— Хм. Ну ладно. — Элла облокотилась на спинку стула так, что их глаза оказались на одном уровне. — Но я приму ваше извинение только в том случае, если вы объясните, почему вам не верится, что этот дом некоторое время пустовал? Я это знаю точно, потому что тогда убиралась здесь.
Она явно говорила правду. А он оказался самым последним идиотом, поскольку верил отцу. Себ устал от всей этой лжи.
Элла заслуживает объяснения. Нет. Больше. Она заслуживает правды.
Вот уже много лет он не испытывал никакой потребности кому-то что-то объяснять. Возможно, дело в этом доме? Он все время бросал ему вызов.
У Себа было два варианта. Сесть в машину и уехать. Или остаться и просмотреть все, что здесь хранилось.
Именно это, вероятно, и заставило его сложить ладони, вытянуть руки и произнести:
— Я расскажу вам то, что знаю. Несколько лет назад я предложил своему отцу очень приличную сумму за этот дом, а ему в то время как раз были нужны деньги, чтобы заплатить за развод и за досрочный уход на пенсию. Тем не менее он отказался продать дом. Когда я спросил почему, он заявил, что там живут люди, которых он не может выбросить на улицу. — Горячая злость заставила его дыхание участиться. — Так что вы можете представить мое раздражение, когда буквально через несколько недель Николь получила «Мас Турнесол» в качестве компенсации за развод. Да, я был раздражен. — Его губы скривились. — Но это мои проблемы, я и должен с ними разбираться. А вы не должны. Поэтому еще раз примите мои извинения, миссис Мартинез.
— Ну что ж, прямое объяснение всегда срабатывает лучше. — Ее лицо посветлело. — А почему бы вам просто не позвонить и не спросить у отца?
Спросить у Люка? Что спросить? Почему он не сказал ему, что родители на самом деле не родители? Или спросить, почему он женился на первой же француженке, которую встретил в Сиднее, и ожидал, что Себ с готовностью примет новую маму? А теперь еще и это.
Нет уж, спасибо. Себастьян Кастеллано уже давно перестал спрашивать и привык сам принимать решения.
— Возможно, в другой раз. Сейчас мне нужно собрать все, что осталось от семейного архива.
— Ну тогда вам, наверное, стоит начать со свадебных фотографий. — Элла вручила ему большой кожаный альбом. — Ваша мать здесь просто очаровательна. Сразу видно, что она в восторге от беременности.
Глава 6
Двумя часами позже Себ мерил шагами комнату, грозя протоптать дорожку в превосходном персидском ковре.
Он не уехал из «Мас Турнесол», поскольку был слишком возбужден и мог врезаться в какую-нибудь кирпичную стену или в дерево у дороги.
Единственной хорошей новостью было то, что теперь у него появились ответы на два вопроса.
Во-первых, Себ не был усыновлен.
Не было никаких сомнений в том, что, когда его мать выходила замуж за Люка, она была беременна. Свадебные фотографии были изумительны. Мать была очень счастлива в окружении своей семьи и друзей — людей, которых она любила. Хотя невеста прятала живот за огромным букетом цветов, было абсолютно ясно, что она беременна.
Элла догадалась об этом сразу, как только увидела фотографии.
В то время как Себ тридцать лет пребывал в неведении…
Ну ладно. С этим он разберется. То, что у матери была какая-то связь до свадьбы, на его отношении к ней никак не отразится.
Но кто был его отцом? Это оставалось загадкой. Хотя теперь, возможно, у Себа был ответ.
Андре Себастьян Морель. И этот Андре не был ни другом, ни родственником. Андре Морель был женихом его матери.
Себ нашел пожелтевшую вырезку из местной газеты, которую ему удалось раскопать в ящике со всякими бумагами. Края вырезки были неровными, потому что, судя по всему, вырезали ее маленькими фигурными ножницами из набора для рукоделия.
Фотография, что висела в гостиной, была сделана в день обручения матери Себа с Андре Себастьяном Морелем — за четырнадцать месяцев до ее свадьбы с Люком Кастеллано. Даты на фотографии и объявлении совпадали.
Это, конечно, не означало, что Андре был его отцом, но, по крайней мере, с этого можно начать.
Засунув вырезку в карман, Себ подошел к окну. Его пальцы так сжали узкую оконную раму, что побелели костяшки.
Он был ошеломлен результатами своего расследования.
Осталось еще два неразобранных ящика. И Себ боялся, не окажется ли слишком тяжелым вес того, что он может найти там. Но он должен это сделать.
Неожиданно ему стало душно в маленькой комнате. Нужно немного прогуляться, чтобы снять напряжение. И чем скорее, тем лучше.
Это даст толчок к составлению плана действий.
Необходимо узнать как можно больше об Андре Мореле. Во всяком случае, Андре был знаком в то время с Хелен. В конце концов его мать далеко не первая женщина, которая, обнаружив, что беременна, обручилась с другим мужчиной только затем, чтобы не стать одинокой матерью. Но выяснить подробности нужно.
Себ достал дорожную сумку и начал складывать туда фотографии. Конечно, сумка оказалась слишком мала.
Стук в дверь заставил его вздрогнуть. На пороге стояла Элла, держа в руках деревянный поднос с белой кружевной салфеткой и дымящимся кофейником.
— Извините, что побеспокоила. Но возвращение в прошлое, наверное, нелегкая работа. Хотите
