– Не могу поверить, – проговорил он, – что магия не сработала. Что-то тут не так. Может быть вы, – он развернулся к Маше, – подверглись еще какому-нибудь воздействию? Гипнозу, например?
– Я посещала медиума.
– Ну вот! Должно же быть какое-то объяснения.
– Но это было всего лишь неделю назад.
– Тогда не то. Может быть, в эти самые дни у вас умер кто-то из близких?
– В феврале погибла моя сестра.
– Родная?
– Более чем. Мы были близнецы.
– Вот видите!
– Какое это имеет значение?
– Очень большое. Я работаю с тонким миром, с душевной субстанцией. Значит, две души вступили в конфронтацию. Внутри вас, понимаете? Поэтому и не произошло перевоплощения. Прошу вас… Не говорите об этом Виктору Викторовичу.
– Еще чего! – возмутилась Маша. – Сегодня же расскажу.
– Он с меня голову снимет.
– И шкуру тоже, – мрачно добавил Родион. – Вы лучше делом займитесь. Сколько времени уйдет на обратный процесс?
– По такому вопросу ко мне еще никто не обращался, – сказал Антон Петрович. – И я этого никогда не делал. Речь идет просто о перемещении некой энергетической субстанции, которую верующие люди называют душой. Вытесняемая субстанция имеет те же самые свойства, что и входящая. Девять дней на близкой орбите, далее, до сорока – на дальней. Вернуть ее обратно, пока не вышел срок, думаю, было бы столь же легко.
– А что для этого нужно? – поинтересовалась Маша.
– Да ничего особенного. Заклинание, мой перстень и клиент.
– Никакой земли, – сказал Родион, поднимаясь с места, – никаких носильных вещей?
– Всего лишь немного времени, – ответил Антон Петрович, также вставая на ноги.
Все было кончено меньше, чем через полчаса. Маша села в кресло, Антон Петрович провел над ее головой какие-то манипуляции, шепча заклинание, которое было записано в его блокноте. Родион предварительно просмотрел записи: это были явно греческие слова, начертанные русскими буквами, словно в популярном разговорнике.
В какой-то момент Маша вскрикнула, обмякла, потеряв сознание. Родион дернулся по направлению к ней, но Антон Петрович сердито махнул ладонью:
– Так надо, все идет нормально.
Глядя на его действия, Родион пытался осмыслить то, что услышал. Тело Маши использовали как сосуд для того, чтобы наполнить его чьей-то чужой душой. Допустим, он во все это верит.
Колдовство не удалось, потому что ему помешала неуспокоенная душа Дарьи. В это можно было поверить, если бы не вполне реальная Дарья, с которой он на днях провел ночь.
Он смотрел на маленькую беззащитную Машу, обмякшую в кресле, безжизненную, словно кукла Суок… Ему было больно и стыдно, что он изменил ей с ее сестрой. Именно поэтому Родиону хотелось верить в колдовство, а значит, он верил в то, что Дарья мертва, а женщина, с которой он был в ту ночь – просто и есть сама Маша.
Только она тогда была в другой ипостаси. Нет, не в ипостаси Дарьи, а в образе той, третьей, которую этот колдун пытался в нее вселить.
Это могло не только все объяснить, но и избавить Родиона от комплекса вины. Только вот в чем была загвоздка: у той женщины на теле были татуировки Дарьи, а этого он уже никак не мог объяснить…
Маша зашевелилась и открыла глаза.
– Где я? – спросила она.
Антон Петрович протянул ей стакан какой-то жидкости, Маша недоверчиво отшатнулась, но все же выпила предложенное зелье.
– Зачем все это было нужно? – спросил она.
Антон Петрович плотно сжал губы, его лицо стало упрямым.
– Не могу сказать. Это не моя тайна. Я ведь вернул вам прежнее состояние.
– Но мне любопытно! – настаивала Маша. – Кому и чему я послужила в роли подопытного кролика?
– Не спрашивайте меня ни о чем, – твердо сказал Антон Петрович. – Я дал слово, я поклялся богами!
Они шли по лесной дороге по направлению к шоссе, невольно любуясь исполинским еловым лесом: в их родных местах росли совсем другие деревья…
Родион объяснил ситуацию, как сам ее понимал. Месяц назад Антон Петрович – экстрасенс или как там его? – провел с нею сеанс гипноза, с помощью каких-то изуверских методов воздействовав на ее сознание так, что ее личность стала трансформироваться. Он исполнял заказ Бурова, организатора несуществующего конкурса красоты. Возможно, этот Буров занимается каким-то темным бизнесом: находит красивых девушек, заманивает их и превращает в послушных рабынь. Для чего нужны такие девушки, сомневаться не приходится…
– Что как раз и сомнительно, – возразила Маша. – Уж я-то хорошо знаю эту тему. Тысячи девушек согласны этим заниматься совершенно сознательно, и никаких дорогостоящих трансформаций с ними делать не требуется.
– В любом случае, – сказал Родион, – нам надо поскорее вернуться домой и забыть эту историю.
– Вряд ли я ее забуду. Во всяком случае, не сразу.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Остался только легкий шум в голове. Последние дни своей жизни я вспоминаю, как какой- то непрерывный кошмар. И тебе, думаю, тоже вряд ли удастся так быстро обо всем забыть. Вот, например, твои сны… Афродита – это понятно, а перстень? Ты же не знал о его существовании.
– Не хочу погружаться во все это, – резко оборвал Родион. – Да, придется признать, что магия действительно есть. Об этом думать – свихнуться можно. Получается, что и мое сознание было вовлечено в этот процесс, на расстоянии. Но теперь все кончено.
– Нет, не все, – вдруг сказала Маша, глядя куда-то в перспективу дороги.
Из-за далекого поворота показалась машина. В следующую секунду Родион пожалел, что не прислушался к голосу разума: надо было идти к шоссе лесом!
– Та самая иномарка, – с безысходностью в голосе сказала Маша.
Вишневый «Мерседес» затормозил в нескольких шагах, двое молодых крепких мужчин проворно выскочили на дорогу и встали по обеим сторонам машины. Один из них с почтением открыл заднюю дверь, и из темноты салона показался невысокого роста щуплый человечек в мягком вельветовом пиджаке. Несколько секунд он стоял возле машины, задумчиво потирая руки. Затем поднял голову, устремив на Родиона серые, ничего не выражающие глаза, и неожиданно расплылся в широкой, неотразимой улыбке.
– Меня зовут Виктор Викторович Буров, – весело сказал он, кивнув Родиону и, казалось, вовсе не обращая внимания на Машу.
Родиону ничего не оставалось делать, как пожать протянутую руку и назвать себя по имени- отчеству.
Несколькими часами позже он недоумевал, каким образом этому человеку удалось заманить их в машину, одновременно понимая, что не было никакого способа отказаться от его радушного приглашения. Ты часто боишься повести себя глупо или показать другому свой страх, чем успешно этот другой и пользуется.
В данном случае, Родион не видел никакого повода отказаться: сам организатор конкурса красоты любезно предлагает подвезти лауреатку и ее спутника. Вопрос о том, что никакого конкурса не существует, что человек из «Мерседеса» является организатором непонятно чего, и с ними вообще происходит неизвестно что – похоже, лежал в какой-то совершенно другой плоскости. Во всяком случае, Родиону казалось совершенно немыслимым ни одно из промелькнувших в голове решений. Можно было схватить
