— Кэд из «Сана». Я полагаю, Матиссон предупредил вас? Что здесь произошло?
Лицо Тэкера смягчилось: Матиссон был его другом с незапамятных времен.
— Рад познакомиться с вами, Кэд, — добродушно проворчал он, протягивая руку. — Эта старая кокетка хотел быть очень хитрым. Он забыл выкинуть за дверь своего старого дружка, прежде чем взял себе нового, и они немножко побранились. А мальчишка возьми, да и выстрели в него.
— Он умер?
— К сожалению, нет. Теперь строит из себя героя… вон там, — сказал Тэкер, указывая пальцем на двойную массивную дверь.
— А что из себя представляет этот парень?
— Джерри Маршалл. Довольно смазливый мальчик, которого этот старый подонок развратил. Жаль, что мальчишка промахнулся.
— Где он?
— Мальчишка? Там, — Тэкер указал на другую дверь. — Я собираюсь допросить его.
— Я хотел бы сделать несколько фотографий.
— Как только я закончу допрос, — пообещал Тэкер, направляясь к двери.
Кэд вынул из футляра свой аппарат и толкнул тяжелую дверь, а потом вторую, и попал в просторный салон, на стенах которого висели полотна в декадентском стиле.
Фридландер, одетый лишь в обтягивающие подштанники из красного бархата, лежал на кушетке, заботливо укрытый шкурой зебры. Над ним стоял старый слуга, совершенно бледный и напуганный. Врач заканчивал перевязывать руку Фридландера.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Кэд, приближаясь.
— Кто вам позволил войти сюда? — спросил Фридландер сердито. — Я не хочу, чтобы меня фотографировали. Я чувствую себя очень плохо.
— Я — Вал Кэд.
Слуга направился к фотографу, но Фридландер остановил его:
— Кэд? В самом деле? Какой приятный сюрприз! Вы такой же большой артист в вашем маленьком деле, как я — в своем большом. Что вас привело сюда?
— Вы должны отдыхать, мистер Фридландер, — мягко сказал врач.
— Оставьте меня в покое, шарлатан, — капризно закричал раненый. — Уходите, вы мне больше не нужны.
Врач, ничуть не обидевшись, отозвал слугу и стал что-то ему шептать.
— Мистер Фридландер, — сказал Кэд. — Этот… инцидент не может остаться в секрете. Я не думаю, что вам понравится, если в газетах покажутся бог знает какие фотографии. Меня вы знаете. Дайте мне шанс, и все произойдет к обоюдному удовольствию.
Фридландер заставил себя улыбнуться.
— Ну, конечно, дружок. Я не пущу сюда другого фотографа. В сущности, фотография, подписанная Кэдом, стоит картины, подписанной мной…
Принявшись за работу, Кэд спросил с безразличным видом:
— Как это случилось, мистер Фридландер?
Лицо старого педераста исказилось злобой. Это было как раз то выражение, которого ждал Кэд. Он нажал на спуск своего аппарата.
— Этот мальчишка сошел с ума! — закричал Фридландер. — Бешеная собака! Я так много сделал для него, а это было не так просто. У меня появился дружок, но я не думал, что Джерри так ревнив. Я и предположить не мог, что он выстрелит в меня.
Врач, заметив возбуждение пациента, сделал знак Кэду, но тот уже сделал то, что хотел. Он спрятал аппарат в футляр.
— Благодарю вас, мистер Фридландер. Я сделаю, что обещал.
Годы брали свое, и Фридландер был готов упасть без чувств, но комедиант, которым он оставался, заставил его собрать все силы и эффектно вскинуть руку в прощальном жесте.
На площадке раздались голоса, и Кэд понял, что прибыла пресса. Из другой комнаты вышел Тэкер.
— Идите, Кэд, у вас не больше десяти минут. А я пойду поговорю с этими чокнутыми.
Кэд вошел в комнату, где у окна стояли два полицейских в штатском, а за столом сидел красивый молодой человек с измученным лицом. Увидев фотоаппарат Кэда, он насторожился. Кэд положил аппарат на стол.
— Я — Вал Кэд, — сказал он. — Может, вы уже слышали обо мне. Я хочу вас сфотографировать, Джерри. Разумеется, с вашего согласия. Ваше фото все равно появится в завтрашних газетах, с этим ничего нельзя поделать. Но я предлагаю вам сделку. Если вы согласитесь сняться для моей газеты, мы найдем вам самого лучшего адвоката. Лучшего адвоката Нью-Йорка, понимаете?
Маршалл, лихорадочно соображая, смотрел на Кэда.
— Конечно, я вас знаю, — сказал он наконец. — Кто же не знает Кэда? Считайте, что сделка состоялась.
Джерри не пытался позировать и был очень фотогеничен, поэтому Кэд с удовольствием сделал четыре снимка, заранее предвкушая удачу.
— Не огорчайтесь слишком, Джерри. Завтра же утром я пришлю вам адвоката. Лучшего адвоката. Что я еще могу сделать для вас?
Маршалл заколебался:
— Не могли бы вы рассказать обо всем моей сестре? Я не хочу, чтобы она узнала из газет…
— Конечно, — согласился Кэд. — Где ее найти?
Маршалл нацарапал адрес на обратной стороне визитной карточки и, едва не плача, добавил:
— Постарайтесь сделать это тонко, мистер Кэд… Мы с сестрой очень любим друг друга. Этот идиотский случай ее расстроит.
— Можете мне довериться, — пообещал Кэд.
— Скажите ей, я жалею, что не убил эту старую погань.
— Скажу. И не беспокойтесь больше ни о чем, я все беру на себя.
В прихожей Кэд попросил старого слугу показать ему черный ход, и выскользнул из квартиры, не замеченный своими коллегами.
Пять минут спустя он уже ехал в редакцию.
Матиссон поджидал его. Кэд положил перед ним кассету с пленкой и сказал:
— Здесь уникальные снимки, Генри. Я уверен, что все получилось как надо. Но я заключил сделку с парнем, который стрелял в этого похотливого павиана: мы должны порекомендовать ему первоклассного адвоката. И вообще, мне кажется, снимки позволят вытащить парня из этого грязного дела.
— Что вы хотите этим сказать?
— Сами поймете, когда увидите их.
— Договорились. Я попрошу Верштейна. Это дело как раз по нему.
— Отлично, — сказал Вал, направляясь к двери. — У меня есть еще одно дело.
— Эй, Вал, подождите…
Но Кэд уже сбегал по лестнице.
Проехав Вермонт-авеню и подъезжая к дому, где жила Викки Маршалл, сестра Джерри, Кэд и представить не мог, что едет на свидание с судьбой, которая в конце концов приведет его в город под названием Астонвилль…
Когда зазвонил телефон, Эд Бурдик, безразличный к проблемам Джонаса Фридландера, смотрел по телевизору какой-то полицейский боевик. Сначала он не хотел снимать трубку, но потом, решив, что это Кэд, все же протянул руку. Но это был Матиссон.
— Эд? Немедленно приходите в редакцию. Я вас жду.
— Потише, Генри. Мой рабочий день давно закончился. Что вас так взбудоражило? Неужели Фридландер? Но, должен вам сказать…
— Замолчите! — крикнул Матиссон. — То, что лежит у меня на столе — дороже золота! Кэд просто молодец! Он так сфотографировал Фридландера! Старый прохвост при смерти! Я никогда не видел ничего
