— Я пойду с вами, Адольфо. Хочу посмотреть на выступление Диаса.
— Разумеется. Там будет много свободных мест. Сейчас на его выступления ходят только те, кто хочет увидеть его кровь. Настоящие стервятники, их притягивает смерть.
— А вы?
— Для меня это — конец главы, — пожал плечами Крил. — Несколько месяцев моей жизни связано с вами, с ней и с Диасом. Из-за него мне прокололи покрышки. Мы, мексиканцы, всегда помним о таких вещах. Может быть, я тоже стервятник, но когда я присутствую при начале чего-то, всегда имею в виду, что должен увидеть и завершение.
В четыре часа они заняли места сразу за оградой, выкрашенной красной краской. В нескольких метрах Кэд увидел выступающих сегодня трех тореро, которые собирались выйти на арену. В одном из них, одетом в белую рубашку и бордовые брюки, Кэд узнал Реджино Франко.
— Да, — подтвердил Крил, проследив взгляд Кэда, — он по-прежнему с Диасом. Редкий случай преданности. В позапрошлое воскресенье, когда Диаса освистали, Реджино плакал.
На другом конце арены Кэд увидел Педро Диаса в черном с серебром костюме, его сопровождали два молодых толстых матадора, за ними следовали пикадоры на лошадях.
Когда матадоры подошли, чтобы приветствовать распорядителя корриды, Кэд разглядел Диаса.
Адольфо был прав. Хищное лицо, которое Кэд когда-то сфотографировал, было теперь вялым, глаза беспокойно бегали, рот подергивался в тике.
— Сейчас он получит первого быка, — сказал Крил.
Диас приблизился к Франко, который взял его плащ, затем поднял лицо, и его беспокойные глаза встретились на мгновение со взглядом Кэда, но появление быка заставило его отвернуться.
— Он вас узнал, — заметил Крил.
Бык показался Кэду огромным. Тщедушный человечек размахивал перед ним плащом. Зверь бросился на него и левым рогом зацепил за плащ.
— Диас хорошо сделает, если поостережется. Ай-ай-ай! Каков зверь!
Кэд смотрел на Диаса, который не спускал глаз с быка. Франко, свесившись из-за ограждения, что-то говорил ему, и его лицо выглядело встревоженным.
— Замолчи, — услышал Кэд голос Диаса, — и дай мне выпить.
Франко протянул ему большую бутылку с узким горлышком. Диас сделал большой глоток, и Кэд увидел, как судорожно дернулся его кадык.
— Публика думает, что это вода, — сказал Крил, — но это текила.
По трибунам пробежал шепот. Бык боднул и опрокинул одну лошадь. Пикадор, ругаясь, кинулся в укрытие. Плащи отвлекли от него внимание животного.
Диас с презрительной улыбкой взглянул на Кэда.
— Итак, вы вернулись? Я посвящаю вам первого быка! Но я вам ничего не должен. Мне даже жалко вас!
Франко послал Кэду злобный взгляд и сплюнул на песок.
— Желаю удачи! — крикнул Кэд.
— Он совершенно пьян, — сказал Крил.
Настало время выходить матадору, и Диас приблизился к быку. Он, казалось, не торопился покончить с животным, сделал несколько неуверенных шагов и покачнулся. Публика замолчала. Кэд видел, как Франко говорил с двумя другими матадорами, которые пожали плечами и, взяв плащи, приблизились, чтобы помочь Диасу.
Увидев их в нескольких метрах от себя, он выругался по-испански и сделал знак посторониться.
Публика начала свистеть.
Кэд видел, как Франко побежал вдоль ограждения, чтобы оказаться позади быка.
— Идиот! — сказал Крил. — Он только расстроит Диаса.
Педро находился уже неподалеку от быка. Он остановился и завертел мулетой. Зверь насторожился.
Все произошло так быстро, что Кэд толком не понял: он услышал глухой удар, увидел Диаса взлетающего в воздух и упавшего на песок.
— Этого следовало ожидать, — вздохнул Крил.
Бык быстро повернулся. Остальные матадоры потрясали мулетами, чтобы отвлечь его внимание, но зверь, казалось, интересовался только пытающимся встать Диасом.
Франко перепрыгнул через ограждение, однако, зверь был проворней его. Левый рог ударил Диаса в грудь и бросил на ограду.
Франко, вопя, ухватился за другой рог, но бык тряхнул головой, бросив его на землю. Мулета одного из матадоров, наконец, отвлекла внимание зверя, и он оставил Диаса. Пробегая мимо лежащего Франко, он копытом раздавил ему лицо.
Трое мужчин подобрали Диаса и унесли с арены. Кто-то помог подняться Франко, лицо которого было залито кровью.
— Пойдемте отсюда, — сказал Крил, удрученный этим зрелищем. Когда они пошли к выходу, Кэд неуверенно спросил Крила:
— Вы считаете, он серьезно ранен?
Крил пожал плечами.
— Считайте, что он мертв. У него нет никаких шансов выкарабкаться, бык повредил ему позвоночник.
Кэд вытер разом вспотевший лоб.
— Отвезите меня в отель, Адольфо. Завтра я уезжаю. Этот город наводит на меня ужас.
— Понимаю, — сказал Крил. — Но только не жалейте Диаса: он сам этого хотел.
До отеля они ехали молча. Кэд не мог забыть окровавленное тело своего недавнего врага. Когда Крил остановил машину, Кэд сказал ему:
— Мне придется вернуться через неделю. Я вас предупрежу.
Они пожали друг другу руки, и Кэд заставил себя улыбнуться этому преданному человеку.
В отеле он подошел к портье, чтобы заказать себе билет на утренний самолет, и поднялся в номер.
На фоне окна он увидел женский силуэт и в ту же секунду понял, что это Хуана. На ней было простое белое платье, подчеркивающее красоту этого удивительного создания.
— Никого нет и никогда не будет, кроме тебя, — сказала она. — Я вернулась, потому что люблю. Я всегда буду любить только тебя.
Она подошла к нему и, протянув руки, сказала:
— Ты все еще хочешь меня? Тогда возьми…
На следующее утро Кэд позвонил портье и отказался от билета.
Хуана лежала на постели обнаженная и, разметав свои длинные волосы по подушке, слушала, что он говорит. Потом она взяла его за руку. Всю ночь они любили друг друга, а в перерывах разговаривали.
— Только потеряв тебя, — говорила Хуана, — я поняла, что ты для меня значишь. Все произошло из-за того, что ты был в госпитале. Я осталась одна, и черт, который, похоже, сидит внутри меня, заставил меня поехать за Педро.
Кэд помнил о том, что ему пришлось пережить, но у него не было больше сомнений: он знал, что, несмотря ни на что, отдаст жизнь за одну ночь с этой прекрасной женщиной.
— Не будем к этому возвращаться, — попросил он. — Мы все начнем сначала. Ты моя жена, и я нужен тебе. Через несколько дней мы поедем в Нью-Йорк. Мы найдем там маленькую квартирку, ты будешь вести хозяйство, а я работать.
— В Нью-Йорк… — задумчиво протянула она. — Это меня не очень-то привлекает. Мы могли бы остаться здесь и снова поселиться в нашем домике. Ты ведь его очень любил…
— Я должен вернуться в Нью-Йорк, потому что подписал контракт.
— А что это значит?
— Я работаю там на одну газету.
