— Зачем?
— Ну… Вас же нет… Как бы нет… Официально.
— А то, что неофициально я как бы есть, вас не смущает?
— Смущает. Но я ничего не решаю.
“Я только идеи подкидываю”.
— Вы не беспокойтесь, тут все останется в неприкосновенности, как было при вашей жизни.
— В неприкосновенности тут была только пыль, Поттер. И мой папаша.
— Про пыль никому знать не обязательно. В конце концов, неважно, что здесь было раньше – этого все равно никто не видел. Мы создадим легенду. Воспроизведем лабораторию и библиотеку…
— Мне рано в легенду, Поттер!
— А она создаст вас! Заново! Подумайте: ваш музей будет таким же классным, как у Шерлока Холмса. В конце концов – чем Спиннерз–энд хуже Бейкер–стрит?
— Кого?
— Вы не читали Конан Дойля? Сюда начнется паломничество!
— Я не нуждаюсь в паломниках! В конце концов, это мой дом. Я останусь в нем в любом случае. Смотрителем.
— Это на тебя смотреть будут, – напомнил Сириус. – Ты же не хотел.
— Я буду смотрителем после рабочего дня.
Гарри очнулся от грез – он уже видел, как наяву, мебель в чехлах, колдографии на стендах, стойки с канатами, витрины, диорамы и Книгу отзывов – и выпрямился:
— А до того вы будете экспонатом!
— Поттер!
Гарри пригнулся к тарелке и схватился за вилку – с ней он чувствовал себя уверенней.
— Но, в самом деле, профессор! – продолжил он, прожевав кусок. – Мы планировали заказать восковую фигуру, изображающую вас, а теперь, когда вы живы…
– … На мне можно сэкономить? Вы действительно думаете, что я обойдусь вам дешевле, чем манекен?
У Снейпа был такой вид, будто он готов утопить Гарри в заварочном чайнике. (
Ну теперь?то он точно не останется!
Ответная колкость вертелась на кончике языка, но Гарри зевнул, и все стало неважным.
— У тебя есть, где спать? – неделикатно осведомился Блэк.
— Мне – да.
— А лишних постелей здесь у тебя, разумеется, нет? И там, где ты ныне обитаешь, – тоже?
— Не умею спать в двух кроватях одновременно, – огрызнулся Снейп. – Но можно трансфигурировать.
— Незачем. Я знаю дом с уймой гостевых спален. Мы с Гарри знаем, – он подмигнул крестнику. – Приберись тут, Кричер! Гарри, пусть он приберет. Ты в состоянии аппарировать? Тогда прихвати думосбор, и пусть Кричер прихватит тебя. Я возьму профессора.
— Э–э–э! Что значит – “возьму”? Я вам что – багаж?
Гарри не приходилось видеть Сириуса во времена ордена Феникса первого созыва, но сейчас он словно окунулся в думосбор с Блэковыми воспоминаниями… Боевое прошлое сквозило и отражалось в каждом движении.
— Вперед!
Блэк с бесцеремонностью молодости – а может, только его, личной блэковской – подхватил Снейпа под руку и увлек в пируэт, предшествующий аппарации.
С той стороны стекла на Гарри смотрело несовершеннолетнее утро, хмурое, продрогшее, напуганное слетевшимися к особняку тучами, до озноба смахивавшими на дементоров. Гарри натянул одеяло до подбородка, борясь с желанием запустить Патронусом в оконный переплет.
Он не любил спать в одиночестве. Снилось. Разное. А когда не снилось – не спалось.
Он вообще не любил быть один. В голову немедленно начинали лезть непрошенные мысли.
Нет, кто тянул Гарри за язык с его дурацкими вопросами?
И кто просил Снейпа отвечать? Ну кому нужна была его честность? Отделался бы колкостью в своем фирменном стиле – зато не колола бы теперь так непрошенная жалость.
Или не жалость?
Он хотел всего лишь понять, за что Снейп ненавидел его все эти годы?
Он понял. И не знал, как смотреть профессору в глаза после этого. Понимать – значит, быть равным.
А быть равным не очень?то легко.
— Это надо же, – пробормотал он ошарашенно, – так ненавидеть себя…
Гарри надеялся, что ответ Снейпа похоронит их прошлое. Но никак не рассчитывал присутствовать при вскрытии.
Не то чтобы он вдруг почувствовал себя виноватым, но… Не слишком приятно обнаружить, что у человека из?за тебя вся жизнь оказалась сломана… Искалечена. А еще раньше – из?за твоей мамы. И из?за папы. Похоже, что ломать – это у Поттеров наследственное.
Но ломать – это же не всегда плохо? Посуда, говорят, бьется к счастью. Правда, Снейп всегда рычал из?за разбитых пробирок. Как и тетя Петунья.
А сломанная нога миссис Фигг? С нее у Гарри началась новая жизнь. Может, и сейчас все начинается? Как в детстве.
Детство и Рождество – время чудес. К чудесам Гарри было не привыкать. Начиная с севших свитеров и говорящих удавов и заканчивая тем, что творишь своими руками. И даже без палочки. Чудеса Снейпа помнились по подсмотренным воспоминаниям: полет рыжей девочки на качелях… Цветок, дышащий в девчачьей ладошке… Не больше, чем у самого Гарри.
А еще – он слышал об этом – магловские целители иногда нарочно ломали неправильно сраставшиеся кости: чтобы они соединялись заново… Как надо. Под наркозом, конечно.
Ладно, хоть о наркозе, пока они на Гриммо, можно не беспокоиться.
Где они вообще, эти двое? Не расщепились во время совместной аппарации? Вечер помнился смутно…
Оказалось, что холод, осаждавший Гарри снаружи, ничтожен перед тем, что окопался у него внутри и теперь перешел в наступление. В считанные секунды напряженное тело накрыло ознобным страхом. От внутреннего оледенения не спасали ни камины, ни пледы, и Гарри отбросил одеяло, хватаясь за мантию и носки.
Полуодетый, он высунулся за дверь. Тишина в доме стояла нежилая. Один Блэк – и тот обеспечивал куда больше шумовых эффектов.
А сегодня, если вчерашнее – не сон и не морок, Снейп должен быть тут, на Гриммо.
Но тогда почему в доме так тихо?
Гарри хлопнул дверью с присобаченным к ней рождественским венком – по коридору на лестницу укатилось гулкое эхо. Застегиваясь на ходу, он поспешил вслед за ним.
Будущий аврор Поттер прислушивался к тишине блэковского особняка настолько не по–аврорски, задерживая дыхание на каждой ступеньке, что портрет (из тех, что вместо эльфячьих голов украшали теперь лестничные пролеты), не выдержав, подсказал:
— На кухне.
Дальше Гарри прыгал через ступеньки, едва прикасаясь к обвитым гирляндами перилам. На кухне хозяин и его гость свободно могли бы убить друг друга – и никто не услышал бы…
Гость и хозяин расположились за кухонным столом друг против друга, с торцов, как и в Тупике – но размеры помещений и мебели тут были не тупиковые, и дистанция снова увеличилась.
— Проснулся? – приветствовал Блэк встрепанного крестника. – Кофе?
— Приличные маги, – заметил Снейп в гулкое кухонное пространство, – начинают утро с овсянки.
Гарри занял неизбежную позицию между ними, снял очки и потребовал себе кофе.
Немного смазанный без очков Сириус расцвел и отсалютовал ему чашкой.
