Гарри дал профессору еще десять минут, затем буквально взлетел по ступенькам и решительно толкнул дверь.
Снейп обосновался на диване, с зажженным светильником, несмотря на белый день за окном, устроив на коленях том об анимагии. Книгу Гарри рассмотрел, проходя мимо. Страница, как назло (для профессора), попалась достаточно красноречивая, а переворачивать ее было бы чересчур по–ребячески, да и поздно.
Гарри забрался с ногами на подоконник. Снейпу, скорее всего, не понравится – и наплевать. Он у себя дома. И у Сириуса. Блэк рассказывал, что маленьким тоже любил сидеть на подоконнике (за что ему постоянно влетало), и так и не избавился от детской привычки. После Азкабана он лишь при гостях вспоминал, что сидеть можно не только на полу. А Гарри нравилось подражать Сириусу. И злить Снейпа, если честно, – тоже. Даже сейчас. Нет, пожалуй, не злить. Изучать. Исследовать… Гарри оторвал полоску от пергамента, предназначенного для конспекта, и нацарапал на ней четыре слова, которые только что вычитал из учебника римского права. Наколдовал на учебник новую обложку и спрятался за своей книжкой, ловя момент. Гарри знал, что кошмару его школьных лет ни в жизнь не догадаться, кто автор записки. Он же привык считать своего ученика дураком, не способным заглянуть в словарик в конце учебника!
— Поттер, как вы считаете, если трем малолетним недоумкам потребовалось три года, чтобы освоить незаконную анимагическую трансформацию, то сколько времени уйдет на то же самое у одного умного взрослого человека? – внезапно и сухо поинтересовался бывший профессор.
“Это у вас, что ли?”
— Думаю, что больше одного вечера, сэр.
— Вот как?
Гарри демонстративно уткнулся в книжку.
Снейп напомнил:
— У вас каникулы.
— У меня пробелы. Сами знаете почему.
Некоторое время оба сосредоточенно шуршали страницами. Затем Снейп спросил:
— Скажите, Поттер… В каком анимагическом облике вы ожидали бы меня увидеть?
— Это зависит не от моих ожиданий, а от вашего характера… Сэр.
— Полагаю, что вы имеете о моем характере определенное мнение. Смею думать, вы надеетесь, что я обращался бы в кого?нибудь отталкивающего… в какую?нибудь ящерицу.
“В филина. В мышиное пугало!”
— А не надо думать за меня, сэр! Я вас не знаю. А ящерицы – милые. И живучие.
“Как я”.
“И вы”.
Пауза.
— По–вашему, стоило бы попробовать?
С языка рвалось предложение проконсультироваться у Сириуса, но Гарри подавил порыв. Естественный, первый и правильный, он был неуместен здесь и сейчас – ибо без консультаций Снейп провозится дольше. Гарри облизнул губы.
— Почему бы нет, сэр? Мне было бы интересно.
— Как ни странно – мне тоже.
В приоткрытую дверь неслышно просочился гипотетический консультант.
Блэковский особняк, утратив некоторые аристократические качества, приобрел взамен свойства обыкновенных домов: вместо замкнутости и надменности – почти дружелюбие и просачиваемость. Гарри встречал этот феномен в Хогвартсе – больше было негде; но с восторгом убедился, что тот работает и на Гриммо – теперь, когда большинство ограждающих его заклятий пало. Этот закон действует в любом нормальном доме, если живущих в нем – больше двух, притягивая их друг к другу, где бы они ни находились. Закон взаимного притяжения неизменно собирал обитателей Гриммо в одном из помещений этого не слишком гостеприимного дома: на чердаке, на кухне, в одной из спален, в гостиной… и в библиотеке.
Блэк присел на противоположный край дивана.
— Ты действительно хочешь попробовать? На самом деле, это несложно. Но надо, чтобы кто?нибудь был рядом. На всякий случай. Если что?то пойдет не так.
— Учту, – сухо отозвался Снейп.
Блэк сменил тему:
— На что ты живешь?
Снейп недовольно нахмурился.
— Не–не–не, не говори. Я угадаю! Спорим, ты и сейчас варишь зелья? Ты работаешь в Макдональдсе! Неужели не угадал? Тогда – частным сыщиком! Вынюхивать – у тебя к этому талант!
— Сириус! – предостерегающе вскинулся Гарри.
— Вообще?то, вынюхивать – это твоя вторая натура, – парировал Снейп.
— Первая! А ты… Спорим, ты опять получил местечко по протекции?
— Как будто ты – нет.
— Я составлял резюме. И, между прочим, обошел конкурентов!
— Чего?
— Это такая бумаженция. Снейп, ты, правда, не знаешь, что это такое? О! Это песня, Снейп! Тебе бы понравилось. Там надо расхвалить себя, насколько возможно, при этом не отступая от истины. И там такие заковыристые вопросы. Вот скажи, каким образом с тобой можно связаться?
— Совой!
— Ответ неверный.
Снейп и сам знал, что неверный, не настолько забыл свое магловское прошлое и вынужденное настоящее. И все же Блэку и тут удалось его поймать:
— И не совой вовсе, а голубем!
— Почему – голубем?
— Потому что у магов почтовые – совы, а у маглов – голуби!
— Блэк… У маглов – нормальная почта.
— Гарри… Это правда?
— Ну… Да.
— А зачем мы тогда на голубей охотились?
Представив себе Блэка, охотящегося на голубей, Снейп настолько выпал из библиотечной реальности, что не заметил спланировавшую к самым его ногам полоску пергамента.
— И чем же ты занимаешься?
— Занимался. В зоопарке работал, с хищниками.
— Укротителем? – сыронизировал Снейп.
— Смотрителем, – честно признался Блэк. – Считай – деканом, если так доступнее.
— Нашел своих, значит? Гриффиндорцев?
— Снейп. Только не говори, что ты подвизался там же – но в серпентарии.
— Это было бы слишком хорошо, Блэк. Для меня. Но, по–видимому, в той жизни я этого не заслужил.
— Нет? Значит, не в зоопарке? А где же?
— Даю частные уроки.
— На дому? – удивился Гарри. – То есть у вас дома? – Он не представлял себе, чтобы Снейп по собственной воле открыл двери своей крепости (дом Снейпа, где бы ни находился, не мог быть ничем иным, кроме крепости) хоть кому?то.
— Нет. Как приходящий учитель. Вы всерьез думаете, что ко мне можно пригласить кого?нибудь… кроме вас?
— А кому вы даете уроки? И как вы их нашли?
— Я ничего не находил. Мне было не до того. Как всегда, обо всем позаботился Альбус. Я должен был готовить к школе детей из магловских семей. Письма приходят в день рождения. У многих есть время до первого сентября. Достаточно времени. Альбус придумал что?то типа подготовительных занятий.
