Снейп притворился, что ему интересно. Но смотрел не на гнездо, а на лилии. А петунии сами в глаза лезли!
— Она просто боится тебя. И завидует.
Северус отошел от окна, плюхнулся за письменный стол и потянул к себе книжку.
Лили остановила его:
— Не трогай. Это Туньи.
— А это? – он взялся за альбом. – И это?
Лили покачала головой.
— А это – тоже не твое?
Сев показал на краешек желтоватого конверта, торчавший из?под книжек.
— Смотри, это же твое письмо! Что оно тут делает?
— Какое письмо?
— Да из Хогвартса же! – Сев потянул за уголок. – Пергамент! У маглов таких не бывает.
— Мое – у меня, – удивленно сказала Лили. – А здесь Туньины вещи.
— Но оно все равно из Хогвартса!
Письмо выскользнуло из книжной стопки и легло на стол запечатанной стороной кверху. Пурпурный воск, украшенный знакомыми уже изображениями льва, орла, барсука и змеи.
— Убедилась?
И буква «Х» в центре, похожая на крест – крест на всей прежней жизни. На отношениях с сестрой – уж точно. Герб волшебной школы был виден очень отчетливо.
— Она стащила его у тебя и спрятала!
Лили схватила конверт и перевернула вверх адресом.
На конверте изумрудно–зеленым значилось имя адресата. Лили видела только его. Не город, не улицу, не номер дома, даже не приписку в конце: «собственная комната». Все это было неважно. Самое главное…
— Это Тунье, – повторила Лили, зачарованно глядя на конверт. – Здесь ее имя.
— Не может быть! Твоя сестра не волшебница! Это ошибка!
— Но тут же написано: «Петунье Эванс».
— Слушай, – рассердился Северус, – сколько можно повторять: волшебные письма приходят только волшебникам! В твоей семье волшебница – ты. Никто другой не может получить письма оттуда. Волшебники не пишут маглам! Я знаю, что говорю. Между нами нет ничего общего, они даже не знают о нас!
— Ну Тунья?то знает.
— А кто из магов знает о ней? Кто стал бы писать ей? Это все равно как если бы из Хогвартса написали моему папаше!
— Но я же все равно не Петунья! А тут написано…
— А вдруг там просто имена перепутали?
— А вдруг она – тоже волшебница?
Нет!
Северус чуть не сказал это вслух.
Это было бы – как если бы две параллельные прямые взяли да и пересеклись на глазах у Евклида после того, как тот объявил, что они не пересекаются.
Не может быть!
— Это очень просто проверить, Лил. Просто посмотри, что там. Открой и посмотри. Его даже распечатывать не надо.
Рука сама тянулась к письму. Лили уступила.
— Я только гляну на первую строчку. Если оно не мне, я читать не буду.
— Конечно, давай!
Лили не знала, на что надеялась, разворачивая хрусткий пергамент. И, конечно, должна была закрыть его, как только прочла Очень Вежливое Обращение к Петунии Эванс – какие сомнения могли оставаться после этого?
— Сев… – Лили запнулась и упавшим голосом закончила: – Это и правда письмо Петуньи. Альбусу Дамблдору.
— А не наоборот?:
— Ну то есть да. ОТ Дамблдора. Ей. Что это значит, Сев?
— Ты у меня спрашиваешь? Читай!
Две головы стукнулись друг о друга над листом пергамента. Дочитав до конца, оба, не сговариваясь, вернулись к первым строчкам и перечли еще раз. Это был корректный, но недвусмысленный отказ. А это значило…
Они сообразили одновременно, но только Северус отважился произнести вслух:
— Э–э–э… Это ответ. Это значит, что твоя сестра ему писала. Первой. Она что – всерьез думает, что маглу примут в школу волшебства?
— Сев!
— Или что волшебству можно научиться?
— Сев…
— Или…
Лили стукнула кулачком по столу.
— Мы нехорошо поступили, Сев! Некрасиво читать чужие письма.
Северус испугался. Если Лили признается, миссис Эванс, чего доброго, запретит им видеться. А если дойдет до отца… Снейпа–старшего не смутило бы чтение чужих писем, но он ухватился бы за любой предлог, чтобы поучить сына уму–разуму. А о том, какой из него учитель, лучше не вспоминать.
— Ты же не побежишь ей докладывать, – сказал он с нажимом. – Не побежишь, ведь правда?
Лили молчала, и Северус попробовал по–другому:
— Ты ведь сама хотела узнать, что в нем!
— Я бы не стала! Я бы его даже не заметила! Я… – она запнулась, не находя слов. А Северус нашел.
— Оно не чужое, – неожиданно сказал он.
— Как – не чужое?
— А так. Это же ваш общий дом?
Лили кивнула, не понимая, к чему он клонит.
— И твое письмо, которое ты получила, все читали?
— Ну… да. – Кажется, она начинала понимать. – Мама читала. Вслух. Папе. И… Тунье.
— Вот! Видишь? Они читали твое, почему же ты не можешь прочитать ее письмо? – Доказывать это было все равно, что ходить в вывернутой наизнанку мантии и утверждать, будто так и надо. Попробовал бы кто прикоснуться к вещам самого Северуса, хоть к учебникам, ссылаясь на то, что они «общие»! Но ради Лили Сев бы не только мантию, он бы и сам наизнанку вывернулся.
Лили чувствовала себя сбитой с толку, хотя в словах Северуса, безусловно, что?то было.
— И потом, – поторопился закрепить успех Северус, – если бы она не хотела, чтобы кто?нибудь нашел это письмо, она бы его спрятала!
— Она и спрятала! – запротестовала Лили. Северус отмахнулся.
— Так не прячут. Убрала бы в ящик – туда бы мы не полезли.
— Мы и сюда не должны были заходить…
Снейп тоже разозлился.
— Положи на место, – приказал он. – И пойдем отсюда.
— Я не помню, где оно лежало! И как.
— Кажется, оно торчало вот тут. – Снейп приподнял верхние книжки. – Пихай!
— Я не помню! – повторила Лили трагическим шепотом, глядя, как Северус двигает стопку, добиваясь того, чтобы из?под книжных корешков виднелись те же самые желтоватые миллиметры.
— Какая разница? Она тоже не вспомнит, вот увидишь!
— Тебе хорошо, – пробурчала Лили. – Тебя рядом не будет, когда я «увижу».
