— Да не заметит она ничего, точно!
Выскользнув из комнаты сестры, Лили выдохнула (и только тогда заметила, что последние минуты старалась не дышать) и плотно притворила дверь.
— Пойдем в сад, – позвала она. – Не хочу быть здесь, когда она вернется.
Снейп поплелся за ней. Все складывалось не так и все из?за этой Петуньи! Правильно мама говорит, что от маглов – одни неприятности. Даже если они маленькие. Вот ведь ведьма: дома нет – а все равно вредит! Даже сам Северус так не умеет. Ведьма!
Нет, ведьма – Лили…
Нет, Лили – волшебница!
Тьфу!
А вот интересно: как может магл написать письмо волшебнику? Понятно, что адрес она подсмотрела на письме сестры… А дальше? Совы у нее нет, значит – на почту. На обычную почту. Но работники почты – маглы, а они не должны ничего знать о волшебном мире… и о Хогвартсе. Куда же они отправят письмо с несуществующим адресом?
Снейп понял, что размышляет вслух, только когда Лили подхватила его мысль:
— Конечно, на обычную. У нас нет ничего необычного. Ну то есть я такого не знаю. А ты?
Снейп удержал на языке «Знаю! Нас с тобой!»
Вслух он вынужден был согласиться. Он, как и девочки Эванс, посещал самую обычную начальную школу, отец работал на самой обычной «дышавшей на ладан» (по его словам) местной фабрике, мама ходила за продуктами в самую обычную продуктовую лавку и бросала рождественские открытки в самый обычный почтовый ящик на углу.
— Не понимаю… – Лили механически гладила плотно сжатый, еще зеленый бутон, и тот набухал под ее прикосновениями, трескаясь по солнечно–рыжим швам и на глазах распускаясь. Северус не мог отвести от нее глаз, Лили ничего не замечала.
— У них есть книги, такие большие и толстые, там все–все города Британии, крупные и совсем маленькие, вроде нашего, я знаю, потому что мама искала в такой книге почтовый индекс…
— Но Хогвартса там нет! – перебил Северус. – Его не может быть в магловской книге!
— Угу; но он же есть на конверте! И эти письма все равно доходят до адресата. То есть Туньино точно дошло, раз она получила ответ.
— А это значит, – медленно проговорил Северус, – что на почте работают люди, которым известно про волшебников. Но это невозможно!
— На нашей почте? – удивилась Лили.
— Конечно, они работают тайно, – нашелся Северус. Пожалуй, это было возможно.
— В каждом городе? – Лили смотрела недоверчиво. – Вот в таком, как наш?
— Скорее всего. Да, я в этом уверен!
— А я – нет. Подумай, Сев, сколько таких городков? А сколько, ты говорил, волшебников?
— Не слишком много…
— Вот! Их не хватит, даже если они все будут работать на магловской почте.
— Все не будут, – пробурчал Северус. Лили поймала слабое звено в цепочке его рассуждений. Но тайные шпионы–маги были слишком красиво придуманы, чтобы так легко от них отказаться.
Сосредоточенно хмурясь, Лили продолжила:
— И если такие люди вправду есть, значит, Тунья – не первая. И ты не прав, и маглы (она все еще выговаривала это слово неуверенно) все?таки пишут волшебникам.
— Санта–Клаусу они тоже пишут, – огрызнулся Снейп.
Он сам не понимал, чем его раздражала сестра Лили.
— Я думаю, они в Лондоне. Все странные письма отсылают в Лондон, на главную почту, а там уже решают, куда их девать.
Да хоть в Лондон, хоть в Париж, хоть в Лигу Наций! Слава Мерлину, техническая сторона переписки магов с маглами отвлекла Лили от сестры.
Если бы!
— Сев… Но… Если она писала… Почему тогда она говорит, что мы с тобой – уроды? Что все волшебники – ненормальные?
— Потому что твоя сестра – завистливая дура! Можно подумать, ты этого раньше не знала!
— Нет, Тунья не такая! Никогда не была такой!
— Да? А кто говорил, что с ней трудно? Что она стала странной?
— Нет, Сев… Это из?за письма! Конечно, она расстроилась.
— И вообще… Если она и мой папаша – нормальные, то пусть лучше я буду ненормальным.
Лили разрывалась между «нормальной» Туньей, которая больше не хотела ее знать, и «ненормальным» Северусом, который один понимал ее так, как не мог понять больше никто из близких.
Но почему, почему нельзя сохранить обоих?
Северус прав, внезапно решила она. Тот, кто отказал Петунье, директор, просто не знает ее. Действительно не знает. Может быть, если она попросит за сестру лично, он передумает? Это даже хорошо, что они прочитали письмо, – вдруг еще можно все поправить?
И успокоив таким образом свою совесть, крикнула:
— Ну и ладно! Пусть я тоже буду ненормальная! Лови! – И побежала по песчаной дорожке.
…На втором этаже, забытый между книжками, дремал конверт из желтоватого пергамента.
На одну ночь
Разумеется, Гарри разбил фиал нечаянно – но как же кстати!
Требования техники безопасности в зеленой рамочке висели на самом видном месте, да и из уроков зельеварения, вопреки убеждению его бывшего склочного учителя, Гарри кое?что вынес. К несчастью, этим чем?то был неизменно нападавший на него под ледяным взором профессора столбняк. Взгляд этот с ученических лет Гарри не утратил замораживающих свойств ни на градус. Поэтому из длиннющего перечня требований Гарри на автомате выполнил первое – и самое главное: не усугублять ситуацию необдуманными действиями. Он стоял столбом, вспоминал неподдельное страдание в глазах профессора и думал, что Снейп точно его убьет.
Гарри всегда подозревал Снейпа в пристрастии к ядам, а в угробленной склянке, судя по скорбной профессорской физиономии и по тому, как он, затаив дыхание, ходил вокруг осколков и лужи, находилась супер–ядовитая субстанция; наверняка еще и редкая к тому же.
И не кого другого, а именно Гарри угораздило угрохать эту хрень…
— Я сейчас, – сказал он, отмирая.
— Стоять, – одними губами приказал Снейп. – Молчать. Не дышать!
Гарри замер снова.
На лестнице материализовался Блэк и тоже закаменел.
Снейп между тем ликвидировал лужу, резкой раздраженной Алохоморой распахнул двери и окна. Блэк страхующим движением палочки проверил защитные чары и навесил парочку дополнительных.
— Спать тут, конечно же, невозможно, – удовлетворенно заметил он.
— Я… – заикнулся Гарри, поворачиваясь к крестному.
Его перебили часы. Еще никогда они не отстукивали одиннадцать вечера с таким рафинированным злорадством. И крестный:
— Гарри. Иди наверх. И закрой дверь поплотнее. Мы тут сами с профессором…
Гарри не решился спорить.
Как не решился бы, памятуя о способностях Снейпа–легилимента, провернуть нечто подобное намеренно. Хотя неизменно раздражался отчужденностью, которую никак не удавалось сломать, и холодностью, которую не получалось растопить. И вдруг все сложилось очень естественно и удачно!
С верхней площадки он еще слышал, как Снейп упрямо сказал:
