Что задумала эта змея, в чем исходящая от нее опасность?
Мысль о Гарри, первой возникшая в голове Гермионы после предупреждения химерной ламии, уже не казалась столь бесспорной. Мало ли врагов может быть у Темного Лорда, мало ли людей, желающих ему зла?
Да и ему ли?
Гермиона потребовала у волшебного дневника повторить записанное весной откровение.
«Когда вернешься в тот, чуждый тебе мир, будь внимательна и оглядись вокруг. Рядом мелькает опасность. Ядовитая кобра подбирается всё ближе к твоему отцу и вскоре поднимет голову, чтобы ужалить. У нее чужое лицо, и она беспокоит тебя. Ты не можешь понять и всё воспринимаешь неправильно. Отыщи воду, которая смоет всё ненастоящее, и когда пелена иллюзии, маска обмана спадет — кобра покажет свою истинную сущность».
К чему ее видению предупреждать об опасности, грозящей Волдеморту? Возможно, Габриэль подбирается всё ближе к нему, но угрожает как раз Гермионе? И именно ее собирается жалить? Влияние этой девчонки на Темного Лорда более чем велико, коль уж он сносит всё, что она творит.
Эта история с Фредом…
«Ты не можешь понять и всё воспринимаешь неправильно».
Гермиона попыталась вспомнить подслушанный разговор.
А если Габриэль всё еще любит Фреда и решилась что?то сделать с Темным Лордом, чтобы быть со своим возлюбленным?
Да нет, бред. Слишком сложно, слишком напоминает маггловские бразильские сериалы, которые так любит миссис Грэйнджер; слишком глупо и попросту невозможно. В этом безумстве не было бы опасности. Что может влюбленная вейла против ее отца?!
Вейла… Пускай и в третьем колене… Кровь этих уникальных созданий в обеих сестрах Делакур поразительно сильна. «У нее чужое лицо…» Вейлы чаруют своей фальшивой красотой, отуманивают разум. Не это ли подразумевала ламия? Но что за таинственная вода должна смыть красоту мифического существа с лица Габриэль Делакур и чем подобное может помочь разоблачить ее?
Как во всей этой истории замешан Фред, Фред, который весь прошлый год при каждой возможности вел с Гермионой жаркие споры о том, что есть зло, и заставлял порою соглашаться с собой? Может быть, они вступили в заговор против Волдеморта вместе?
Но что же они могут?
Нет, невозможно. Та ненависть, с которой эти двое взирали друг на друга тогда, в октябре, во время случайно подслушанного Гермионой разговора, когда они полагали, что никто не может их видеть — она делала нереальным любой сговор между ними.
А так ли ни при чем здесь старина Гарри?
С Габриэль он знаком; насколько помнилось леди Малфой, в детстве та даже симпатизировала герою магического мира. Он когда?то «спас» ее во время Турнира Трех Волшебников… Нужно найти способ установить наблюдение за непотребной девкой, и тогда всё станет ясно!
Если бы только отыскать этого психа с ее помощью, если бы пленить его и обезвредить, лишить сил; освободить весь магический мир и, главное, Генриетту от этой постоянной опасности!
Но как это сделать? Ведь необходимо скрыть слежку не только от самой Габриэль, но и от Темного Лорда…
Гермиона была уверена в том, что любые ее подозрения, попытайся она высказать их сейчас, не будут восприняты всерьез. Нужны доказательства. Для того чтобы наконец?то избавиться от этой прокля?той девчонки, столько времени действовавшей ей на нервы. Девчонки, которая действительно несет в себе угрозу.
Какую?
Именно это и предстояло выяснить. Пусть даже окажется, что грозящая опасность никак не связанным с Гарри, наследница Темного Лорда всё равно не потеряет время впустую — освободит себя хотя бы от этой бестии…
Гермиона знала, что Габриэль Делакур вращается в ближнем кругу Волдеморта. После ссоры с близкими она поселилась в Лондоне, арендуя целый этаж одного из домов в жилой части Косого переулка.
Габриэль совала свой очаровательный носик во все дела Темного Лорда, но так как Гермиона старалась держаться от подобного подальше, ей мало что было известно в подробностях. Справляться у Люциуса — рассказать всё, с перспективой передачи Волдеморту. Не требовать же от супруга скрывать что?либо от повелителя? Да и это было бы лишь наивно.
Но каким способом может она, всегда столь далекая от любых дел своего отца, начать внезапно выведывать что?то о его приближенных, не привлекая внимания? Как может она, дочь Темного Лорда и леди Малфой, постоянно находящаяся на виду у преданных слуг Волдеморта, установить незаметную слежку за той, кто так часто пребывает с ним рядом?
Вот задача, которую нужно решить в первую очередь.
Гермиона не спала всю ночь. Вчера она так и не навестила Рона — поспешила остаться наедине сама с собой, чтобы всё как следует обдумать. Много часов вертелась с боку на бок в поисках какого?нибудь простого, но гениального решения. И когда наконец нашла его — едва не лишилась рассудка в ожидании рассвета.
Действовать, теперь до умопомешательства хотелось действовать. Получить подтверждение, что отдающий безумием план возможен.
Для этого нужно было оказаться в гимназии, а стрелки заколдованных часов едва сомкнулись на трех.
Боясь разбудить Люциуса, леди Малфой покинула спальню и вскоре уже в возбуждении металась по малой гостиной, окрыленная своей идеей. Она может начать этот план уже завтра, только бы всё оказалось выполнимым!
Охватившее Гермиону возбуждение не удалось победить даже остаткам Снотворного зелья, которые она обнаружила на туалетном столике и проглотила, даже не разбавляя водой.
Сон не пришел. Она всё ворочалась в постели и, едва занялась заря, начала одеваться, а свой утренний кофе потребовала еще до шести часов, переполошив домовых эльфов Оза и Формоза.
За завтраком Гермионе вспомнилось редчайшее в своем роде зелье, магический настой Иродиады, который когда?то бесконечно давно подарил ей на восемнадцатилетие Северус. Это зелье имело свойство исполнять в сознании того, кто его выпьет, все желания и мечты.
Гермиона давным–давно использовала свой подарок — а как бы он пригодился сейчас! На несколько часов успокоиться, уверовав, что план ее увенчается успехом и что все тревоги остались наконец позади.
Но вместо магического настоя перед Гермионой стояли грязные тарелки, полупустая чашка кофе и пепельница, полная окурков.
Она понимала, что гимназия еще спит, и нетерпеливо цокала ногтями по столешнице, гипнотизируя стрелки больших напольных часов и моля небо о том, чтобы Люциус не проснулся до ее отбытия и не заметил этого необъяснимого волнения. Именно поэтому ровно в семь часов она всё же трансгрессировала в холл Даркпаверхауса, рассудив, что лучше дожидаться там, пока появится Тэо — а ей был необходим сейчас именно он.
Едва леди Малфой возникла в трансгрессионом круге, как из привратницкой высунулась всклокоченная голова Рона.
— Гермиона!
Она покорно побежала обниматься.
— Ты что это в такую рань?! — после первой радости удивился приятель. — А вчера и не заглянула вовсе!
— Прости Рон. Были неожиданные моменты.
— Входи, — посторонился тот. — Будешь чай?
Гермиона послушно проследовала в привратницкую и устроилась на лавке. Рон засуетился, стал собирать на стол.
